Похитители дыма

Кэтрин огляделась. Прямо напротив, с противоположной стороны эшафота, возвышалась ещё одна платформа, на которой толпилась знать. Девушка узнала длинные светлые волосы Эмброуза и быстро отвела взгляд в сторону, гадая, не успела ли покраснеть. Почему от одного вида Эмброуза её бросило в жар, а щёки озарил румянец? Причём именно в такой день! Ей нужно было подумать о чём-то ещё. Казалось, иногда вся её жизнь сводилась к необходимости подумать о чём-то ещё.

Пространство перед эшафотом было забито обычными людьми. Кэтрин уставилась на толпу, заставляя себя сфокусироваться на ней. Там были неряшливо одетые рабочие, немногим лучше выглядевшие торговцы, группки молодых людей, несколько мальчишек, пара женщин. Все они, по большей части, были одеты крайне неряшливо, некоторые и вовсе в лохмотьях. Волосы или распущены, или собраны в простые пучки. Поблизости с ней собравшиеся говорили о погоде. Уже было достаточно жарко, стоял самый жаркий день в году, небо было чистого бледно-голубого цвета. Такими днями нужно наслаждаться, и всё же сотни людей предпочли прийти сюда полюбоваться, как кто-то умрёт.

– Как ты думаешь, брат мой, что заставляет всех этих людей наблюдать за казнью? – спросила Кэтрин самым искренним тоном.

– А ты не знаешь?

– Просвети меня. Ты гораздо опытнее в таких делах.

Борис ответил чересчур искренним тоном:

– Что же, сестрица. Святая троица объединяет чернь и заставляет прийти сюда. Скука, любопытство и жажда крови. И сильнее всех трёх жажда крови.

– И ты полагаешь, что жажда крови усиливается в случае, когда благородную голову должны оттяпать от благородного тела?

– Они просто жаждут крови, – ответил Борис, – любой.

– И всё же всё выглядит так, будто этим людям гораздо интереснее обсуждать погоду, чем обсуждать преимущества располовинивания людей.

– Им не нужно это обсуждать. Им нужно это увидеть. Вскоре они перестанут обсуждать погоду. Когда узника выведут на помост, ты поймёшь, что я имею в виду. Сброд жаждет крови, и сегодня он получит её. А ты получишь урок: что случается с теми, кто предаёт короля. Этому по книгам не научишься.

В голосе Бориса звучало презрение. Кэтрин отвернулась. Именно так девушка и познавала жизнь – по книгам. Можно подумать, это она виновата в том, что ей не позволяли общаться с людьми, путешествовать и познавать мир посредством взаимодействия с этим самым миром. Но Кэтрин нравились книги, и в предыдущие несколько дней она обшарила всю библиотеку в поисках любой информации, так или иначе связанной с казнями – она изучала законы, методы, историю и многочисленные примеры. Ей хватило одних только иллюстраций, на которых, по большей части, были изображены палачи, держащие в руках отрубленные головы. Это было довольно ужасно. Но чтобы принять осознанное решение прийти и понаблюдать за казнью, стать частью происходящего, стать частью толпы, жаждущей крови… этого Кэтрин понять не могла.

– Я всё ещё не понимаю, зачем Кэтрин в принципе нужно здесь быть, – пожаловался Гарольд.

– Разве я не приказал тебе заткнуться? – ответил Борис, даже не потрудившись повернуться к брату.

– Но леди обычно не приходят наблюдать за казнью.

– Обычно – нет, – не удержался от ответа Борис, – но Кэтрин нужно преподать урок верности. Она должна понять, какими будут последствия, если она решит не выполнять те планы, которые мы уготовили для неё. – Брат повернулся к девушке и добавил: – Во всех подробностях. До мельчайшей детали.

Гарольд нахмурился:

– Какие планы?

Борис не удостоил его ответом. Гарольд закатил глаза, наклонился к сестре и спросил:

– Всё дело в твоём замужестве?

Губы Кэтрин расплылись в тонкой улыбке.

– Это же казнь, поэтому я не могу даже представить, как ты можешь связывать её с моим замужеством? – Борис уставился на неё, и девушка поспешила добавить: – Я хочу сказать, что я польщена возможностью стать женой принца Цзяна из Питории, и прослежу, чтобы все детали свадьбы прошли согласно плану, и не важно, увижу ли я, как кому-то оттяпают голову, или нет.

Гарольд задумался на несколько мгновений, а затем спросил:

– Но почему что-то может пойти не по плану?

– Всё пройдёт по плану, – пообещал Борис, – отец не позволит ничему помешать свадьбе.

Это было правдой. От Кэтрин требовалось тщательное соблюдение всех деталей плана, и именно поэтому она была здесь. Примерно неделю назад девушка совершила ошибку, сказав своей служанке Диане, что она, Диана, возможно, сможет выйти замуж по любви. Когда же Диана спросила принцессу, за кого бы она вышла замуж, если бы могла выбирать, Кэтрин пошутила: «За кого-то, с кем я говорила хотя бы один раз», а затем добавила: «За кого-то умного, внимательного и заботливого». При этих словах она вспомнила, как в последний раз разговаривала с Эмброузом, когда он сопровождал девушку на конной прогулке. Он пошутил о качестве еды в казармах, затем посерьёзнел и принялся описывать нищету в столичных переулках. Диана словно бы прочитала её мысли и произнесла: «У вас сегодня был довольно продолжительный разговор с сиром Эмброузом».

На следующий день после этого разговора Борис вызвал к себе Кэтрин, и девушка поняла, что её служанка была не столько её служанкой, сколько соглядатаем Нойеса. Кэтрин выдержала довольно продолжительную лекцию и допрос от своего брата, но к её ответам тщательнее прислушивался Нойес, хоть тот и устроил целое представление из своего поведения, небрежно привалившись к стене и позёвывая время от времени. Нойес даже не был лордом, едва ли в его жилах вообще текла благородная кровь, но от его кривой ухмылки у Кэтрин душа уходила в пятки. Девушка боялась Нойеса раза в два сильнее, чем своего брата. Нойес был доверенным лицом её отца, его шпионом, его глазами и ушами. Борис, конечно, тоже пользовался расположением короля, но всегда был удивительно предсказуем.

Во время их разговора Борис повторял обычные слова о безоговорочной преданности и послушании, и Кэтрин была довольна тем, что ей удавалось оставаться спокойной.

– Я всего лишь нервничаю, как нервничает любая невеста перед свадьбой. Я никогда не видела принца Цзяна. Точно так же, как я пытаюсь быть самой лучшей дочерью для моего отца, я надеюсь, что стану хорошей женой для Цзяна. И я не могу дождаться возможности увидеть его, поговорить с ним, узнать его получше, услышать об его интересах.

– Его интересы не должны тебя заботить. Что заботит меня, так это то, что ты не имеешь права выражать мнение, перечащее королю.

– Я никогда не позволяла себе в чём-то перечить отцу.

– Ты намекала своей служанке, что тебе могли бы подобрать жениха и получше, и что ты не хочешь выходить замуж за принца Цзяна.

– Нет, я всего лишь предположила, что замужество Дианы может быть успешным в другом ключе.

– Для тебя непозволительно не соглашаться с планами короля.

– Я не соглашаюсь с тобой, а не с планами короля.

– Я часто задаюсь вопросом, – перебил их Нойес, – в какой момент рождается предатель? Где в точности пересекается грань между верностью и предательством?

Кэтрин выпрямилась.

– Я не пересекала никаких граней.

И она не пересекала никаких граней, она не сделала ничего, кроме того, что думала об Эмброузе.

– По моему опыту… и, поверьте, принцесса Кэтрин, у меня крайне значительный опыт в этой области, – пробормотал Нойес, – по моему опыту, предатель в мыслях и сердце довольно скоро становится предателем на деле.

И по тому, как он смотрел на неё, казалось, будто бы он действительно мог прочитать её мысли. Но Кэтрин уставилась на него в ответ и произнесла:

– Я – не предательница. Я выйду замуж за принца Цзяна.

Кэтрин знала, что это правда. Совсем скоро она станет женой человека, которого никогда не встречала, но она не могла запретить своему разуму и своему сердцу быть в другом месте. Не помогало и то, что она постоянно думала об Эмброузе, любила их беседы, исхитрялась быть рядом с ним и, да, однажды даже коснулась его руки. Конечно, если бы Эмброуз коснулся её, его бы казнили, но она не видела причин, почему она не могла касаться его. Но неужели эти мысли и одно прикосновение и правда были предательскими деяниями?

– Лучше всего чётко представлять себе, где пролегает эта грань, принцесса Кэтрин, – тихо произнёс Нойес.

– Я вполне чётко это представляю, спасибо, Нойес.

– Я бы также хотел не оставлять никаких сомнений касательно последствий, – он небрежно, почти пренебрежительно махнул рукой, – и поэтому вы обязаны посетить казнь норвендского изменника и своими глазами увидеть, что бывает с теми, кто предаёт своего короля.

– Наказание, предупреждение и урок, и все они довольно удобно соединены в одном флаконе, – Кэтрин повторила жест Нойеса.

– Это воля короля, ваше высочество, – не моргнув глазом, ответил Нойес.

К сожалению, на следующий же день после этого допроса с Дианой случилась досадная неприятность. Она споткнулась на каменной лестнице, сломала руку и не смогла больше выполнять свои обязанности. Сара и Таня, – две другие служанки Кэтрин – были рядом с Дианой во время происшествия, но почему-то не смогли предотвратить падения.

– Мы полностью согласны с Нойесом, ваше высочество, – с улыбкой произнесла Таня, – предатели должны быть наказаны…