С блокнотом по Корее. Версия 2.0

С блокнотом по Корее. Версия 2.0
Сергей Олегович Курбанов

Полюбив однажды корейский язык, автор со временем превратился в глубочайшего знатока культуры, традиций Кореи. Он многократно бывал и на Юге, и на Севере полуострова, наблюдая, как меняется жизнь в двух разных государствах. От его пытливого взгляда не укрылись самые разные стороны жизни северных и южных корейцев – связанные с традицией и едва наметившиеся, понятные любому и требующие пояснений знатока.

Короткие рассказы о приключениях русского в Корее, которые созданы Сергеем Курбановым, давно понравились читателю. Их новая редакция, расширенная и дополненная, может заинтересовать и тех, кто очень любит страны Дальнего Востока, и тех, кому только хочется познакомиться со страной Утренней Свежести.

Сергей Олегович Курбанов

С блокнотом по Корее. Версия 2.0

© Санкт-Петербургский государственный университет, 2020

© С.О.Курбанов, 2020

Предисловие

Люди любят рассуждать, давать оценки другим.

Когда речь заходит о зарубежной культуре, с которой нужно познакомиться, то, как правило, тот или иной автор, описывающий ее, норовит дать ей оценку со своей точки зрения. Это вполне понятно. Но прямая авторская оценка – это как цветные очки, представляющие мир в одном, авторском тоне.

Любая культура многогранна. Она имеет бесчисленные оттенки, которые невозможно передать в кратких резюме исследователя. Что делать? Как представить культуру другого народа более адекватно?

Для этого можно обратиться художественному описанию, но с той лишь разницей, что если в художественной литературе автору позволяется выдумывать, создавать свой собственный мир, не всегда отражающий реально существующее, то в художественном описании иной культуры автору непозволительно фантазировать. Ему дано только одно право – по возможности ярко отражать ту настоящую жизнь, с которой он столкнулся.

Предлагаемая читателю книга – это сборник коротких заметок и сюжетных рассказов, основанных на личном опыте пребывания автора в двух корейских государствах – в Республике Корея (в Южной Корее) и в КНДР (в Северной Корее).

Авторский опыт жизни в Корее особенный, поскольку он основан на знании языка и культуры страны. Когда ты говоришь на языке, когда знаешь этикет и ритуал и когда, ко всему прочему, членами твоей семьи по воле обстоятельств становятся представители изучаемой культуры, зарубежная страна начинает раскрываться перед тобой совершенно особым образом, позволяя окунуться в такие глубины, которые закрыты от постороннего иностранного гостя.

Настоящая книга – это не мемуары, хотя самое раннее событие, описанное в ней, относится к далекому 1987 году. Подавляющее большинство записей сделано в течение нескольких дней после того, как что-то происходило. Таким образом, в тексте книги читатель может найти не только детальные подробности, но и свежесть и остроту ощущений.

Последние события, описанные в книге, относятся к 2018 году.

Но самое главное, что объединяет все заметки и сюжеты, – это не сиюминутные перипетии, а именно то, что присутствует в культуре Южной и Северной Кореи уже давно и будет актуальным достаточно долго: отношение людей между собой, к иностранцам, к государству.

Итак, в дорогу! В путешествие по Южной и Северной Корее! Путешествие во времени и пространстве!

Часть I

Южная Корея

Глава 1

Здравствуй, Южная Корея! Привет, Сеул!

1. Город контрастов

Автостоянка в аэропорту Кимпхо[1 - Корейские названия и имена приведены так, как это было бы правильнее передать при переводе на русский язык, за исключением случаев, которые уже утвердились в русской письменной традиции. – Здесь и далее примечания автора.] платная. Для советского человека в 1990 году это в диковинку. При выезде изволь выложить деньги. Контрольно-пропускной пункт – несколько будок со служащими. Будки расставлены в ряд и разделены шлагбаумами. Перед ними – маленькие светофоры.

Аэропорт практически влит в город. И дорога из него – это просто городская улица. Ночью поражает обилие светящихся красных неоновых крестов. Они не венчают купола церквей или шпили храмов. Просто как бы висят в темноте. Их очень много. Днем становится видно, что они могут быть установлены на крышах домов, первые этажи которых занимают магазины или офисы, и лишь несколько комнат на каком-либо из этажей отведены для культовых целей. В Южной Корее очень распространены протестантизм и католицизм. Многие из корейцев начинают принимать христианство уже в зрелые годы. Создается впечатление, что быть христианином – это признак хорошего тона для любого, кто хочет быть преуспевающим, своего рода социальная мода.

Пока ехали по ночному Сеулу в гостиницу, обратил внимание на то, что местами дороги были перекрыты черно-белыми металлическими «быками», что напомнило мне реалии Северной Кореи. Кстати, граница с Северной Кореей расположена менее чем в тридцати километрах от аэропорта. Может быть, оттого и такие меры безопасности?

* * *

Несмотря на бурное строительство и прогресс, в Сеуле остается еще немало мест с очень убогими, отсталыми даже в сравнении с Северной Кореей жилищами[2 - К 2019 году подобных кварталов в Сеуле практически совсем не осталось.]: крохотные глинобитные одноэтажные домики с угольным отоплением, туалетами на улице, чуть ли не единственным на весь дом краном холодной воды. Как правило, такие дома составляют целые кварталы, расположенные в относительно труднодоступных для обычного городского транспорта местах – на склонах крутых холмов. Туда ходят крохотные автобусики, начинающие свой маршрут от станций метро или других транспортных узлов. Они называются «деревенскими автобусами» – маыль посы.

Действительно, и нравы в таких районах деревенские: двери домов часто открыты нараспашку, где-то поблизости собираются соседи, чтобы обсудить последние новости, гурьбой из дворика во дворик перебегают дети.

Примером такого района мог служить квартал Тонсун в Хехва. Теперь от него мало что осталось: отчасти его заменил прекрасный парк с восстановленной старинной городской стеной.

* * *

Центральная часть Сеула в 1990 году показалась очень контрастной. Великолепные здания, сверкающие небоскребы. И тут же внизу – узкий переулочек с кривыми стенами домов, какими-то шиферными перекрытиями, узкими бетонными дорогами. Тесные проходы между прилавками, за которыми женщины что-то готовят и продают. Можно сразу поесть. Порция горячих бобов стоит около доллара.

Маленькие газетные лавочки забиты самым разным товаром. Кроме печатных изданий – сигареты, жевательная резинка, сладости, женьшеневые тоники… Пространства в них так мало, что продавцу не развернуться внутри, и единственная приемлемая поза – это сидеть скорчившись, сложив ноги по-корейски.

* * *

На центральных улицах Сеула, иногда на рынках нередко можно было увидеть нищих калек. Чаще всего у них повреждены ноги. Ноги безжизненно болтаются и обернуты черной резиной. Некоторые калеки вообще без ног. Они передвигаются или ползком по земле, или на низенькой тележке. Если на тележке, то на нее поставлен еще и магнитофон, часто автомобильный, с большими колонками. В руке – микрофон. Под фонограмму они поют песни. Бывает, что просто крутят музыку. Прохожие бросают им мелкие деньги, 100–1000 вон. Порой денег бывает достаточно много. Иностранцы подают валюту. Но это – «официальные нищие». Их не гоняет полиция, их можно фотографировать, снимать на видеокамеру. Однако есть еще и другая категория нищих. О них – чуть ниже.

* * *

Вело- и моторикши[3 - Рикша – это условное название профессии, так как нынешние рикши перевозят в основном грузы. Для людей предназначены дешевые и комфортные такси. Однако что-то напомнило мне в этих перевозчиках грузов северокорейских велорикш и традиционных рикш. Поэтому и решил употребить такое не совсем подходящее для Южной Кореи слово.] – особенность Сеула 1990 года. За сиденьем велосипеда или мотоцикла (мотороллера) из металлических труб сооружены своего рода стеллажи высотой примерно в три мотоцикла. Если они доверху заполнены грузом, то становится удивительно и даже немного жутко, когда думаешь о том, как все это не падает. Вело- и моторикши приравниваются к пешеходам и вместе с ними переходят улицу по зеленому сигналу светофора, беспрепятственно ездят по тротуарам. Очевидно, что работа у них не из легких, так как ею занимаются в основном молодые.

Есть в Сеуле и «грузовые рикши» классического типа: как правило, это бедняки в возрасте, тянущие за собой двухколесную телегу. Днем, да еще в центре города их увидеть почти невозможно.

* * *

Развитие в Южной Корее происходит неравномерно. Все зависит от региона страны или района города. Вот, например, есть старый Сеул, или старая Корея, а есть новые кварталы из стекла, металла и бетона, обсаженные соснами, лиственными деревьями и кустарниками, построенные у новых кварталов с современными производственными комплексами. Это – две Кореи, два совершенно разных образа жизни.

В старых кварталах – узкие улочки, постоянный резкий запах канализации (смесь химических и биологических отходов), убогие интерьеры жилищ: белые виниловые обои, блеклая краска на рамах и потолочных плинтусах, желтый линолеум на полу, энергосберегающие лампы на потолке. Кривые стены коридоров, крутые лестницы и перекрытия, о которые легко удариться головой.

В таких кварталах подобные же убогие рестораны, магазины. Много магазинов подержанной мебели, бытовой техники.

Новые кварталы – это компьютеризированные здания, где расчет потребляемой электроэнергии, тепла и воды идет в режиме онлайн, где в чистых и красивых лифтах приятный женский голос сообщает о номере этажа, где доступ на этажи и в квартиры осуществляется по электронному коду. Новые материалы, новые технологии. Такие же культурно-бытовые кварталы: все новое, блестящее, с претензиями на красивый интерьер. Но… все так же бездушно и убого.

И в старых, и в новых кварталах жизнь такова, что ее можно назвать одним корейским словом – таптапхада (????), что означает «спертый, душный, тесный». И вправду, негде развернуться фантазии и душе человеческой: все зажато, определено, зарегулировано, и никак не выбраться из строго очерченного круга: работа, имидж, тяжелая старость. Средний возраст увольнения с основного места работы – 53–60 лет, а дальше – что хочешь, то и делай. Хоть таксистом работай, хоть вахтером. С пенсиями, если только человек не был госслужащим, сложно, они составляют примерно $100–230 в месяц.

И водка корейская сочжу по цене доллар за 250 мл вряд ли здесь поможет.

2. Как корейцев учили ездить на эскалаторе

До конца 1990-х в Южной Корее почти не было «настоящих» эскалаторов. Те, что в больших универмагах, движутся медленно, и участки подъема или спуска относительно короткие. Да и кто спешит в больших и дорогих магазинах?

Метро в Сеуле также не было особо глубоким. Все спуски и подъемы обеспечивались обычными лестницами. Поэтому на эскалаторах, движущихся как на подъем, так и на спуск, люди стояли по обеим сторонам ступенек.

Но вот в 1998 году в строй вступила новая, пятая линия сеульского метро, относительно глубокого залегания. Она пересекает даже реку Ханган под дном русла, а не идет через мосты, как на первых четырех ветках. И на этой линии впервые появились длинные эскалаторы. Поначалу, год – полтора, корейцы так и ездили на них, словно в универмагах: занимая обе стороны ступенек и не оставляя проход для тех, кто спешит.

А в 2000-м у всех эскалаторов в метро появились надписи, призывавшие пассажиров, стоящих на ступенях, располагаться справа, а тех, кто желает идти пешком, – держаться левой стороны. Однако, очевидно, эти призывы не слишком эффективно воздействовали на пассажиров.