Самое королевское убийство

– Яснее ясного. Кстати, дать тебе платок? Нос у тебя светится, как маяк на скалах.

– Нет, спасибо. Я справлюсь.

– Дело всегда в родне, так или иначе. Мне было жаль его женушек. Понятно, почему никто с ним не остался. Нед задрал половину юбок в этой стране. – Герцог задумался. – Или задолжал кому?нибудь. Ему нравилось создавать впечатление, что он кормится с земли, но Эбботсвуд абсолютно безнадежен в плане сельского хозяйства. Слишком много лесов и болот. Я иногда задавался вопросом, как он платит за обогрев своей чудовищной розовой виллы. Мы пролетали ее сегодня утром, ты обратила внимание?

– Да. Мне она всегда казалась довольно симпатичной, – призналась королева.

– Розовый – саффолкский цвет, – возразил герцог. – Видела оленей на газоне?

– Да, весьма неожиданно.

– Прямо к дому подошли. Наверняка сжевали все на своем пути. Одному богу известно, что они там делают. Наверняка очередное безумное начинание Неда. Помнишь рок-концерты? Коммуну? А тот треклятый книжный фестиваль, из?за него еще пробка была на половину графства, пока совет[6 - Британские графства управляются выборными советами.] не прикрыл эту лавочку. Его имя вечно мелькало в газетах из?за какого?нибудь очередного нарушения. Не знаю уж, что он опять пытался сделать и кто хотел ему помешать. Я… – Тут Филипа разобрал кашель и какое?то время он трясся на подушках.

Но королева заметила, что, когда муж пришел в себя, взгляд его уже затуманился, и не только болезнь заставила его сделать паузу, прежде чем продолжить:

– Боже, Лилибет, человека расчленили. Как скотину, – герцог будто только сейчас осознал происходящее. – Что же с ним сделали?

В гардеробной Кларенс-хауса недалеко от Букингемского дворца, где он просматривал предложения своего камердинера по вечернему платью, принц Уэльский поприветствовал лакея с телефоном (он не признавал мобильников) и принял звонок от принцессы.

– Чарльз у телефона, – объявил он твердым голосом.

– Кто же еще, – подобно их отцу, принцесса Анна не терпела глупых формальностей. – Послушай, ты уже знаешь про руку с пляжа?

– Нет. Какого пляжа?

– В Снеттиншеме. Нашли вчера, сегодня утром опознали. Только что передали в новостях. Нужно подбодрить маму. Только этого ей не хватало.

– Что за рука?

– Неда Сен-Сира. Сына Джорджины Сен-Сир. Того ужасного мальчишки, который гонял тебя вокруг обеденного стола в Сандрингеме.

– Ничего он не гонял, – запротестовал Чарльз.

– Еще как гонял. В любом случае, он мертв. Или, по крайней мере, лишился одной из конечностей.

– Известно, как он погиб?

– Полагаю, есть какая?то связь с тем, что ему отрубили руку, – язвительно ответила Анна. – Если верить новостникам, он пропал несколько дней назад. Бедная Астрид будет раздавлена.

– Какая Астрид? Почему? – уточнил Чарльз, еще не успев усвоить новости. Анна, как всегда, была на десять шагов впереди и замедляться не планировала.

– Астрид Вестовер. Невеста Неда, она сообщила о его исчезновении.

– Он снова собирался жениться? – Чарльз много лет не видел Неда и имел самое смутное представление о его семейных обстоятельствах.

– Да. В третий раз. Знакомая Зары. Занималась конным спортом. Хорошая посадка, но руки ни к черту. Мы с ее матерью вместе были в “Пони-клубе”, миллион лет назад, – объяснила Анна. – Интересный персонаж эта Астрид. Ей еще нет и сорока – она младше старших детей Неда. Зара говорит, что она инфлюенсер, что бы это ни значило.

– Хотелось бы думать… кто?то вроде меня. Возможно, – предположил Чарльз, понимая, что они уходят от темы.

– Поверь мне, ты уж точно не инфлюенсер и никогда им не станешь.

– Точно?

– Будь уверен, этот титул тебе не светит. Зара объясняла что?то про инстаграм, фильтры и фотографии завтрака.

– Завтрака? И это кому?то интересно? – Чарльз вспомнил съеденное утром вареное яйцо. Может, они пишут натюрморты с завтраками? Любопытно.

– Очевидно, это было интересно Неду. Хотя Астрид больше по лошадям. Когда?то давным-давно он пытался зазвать меня на свидание, представляешь? – задумчиво добавила принцесса.

– Неужели?

– Говорил, увезет меня на Корфу и покажет настоящую жизнь. Секунд на тридцать я даже задумалась. Нед водил “порш-спайдер” и думал, что он Джеймс Дин. При нужном освещении они были даже, пожалуй, немного похожи.

– Но ты отказала?

– Разумеется! Я один раз села в тот “спайдер”, клянусь, думала не переживу эту поездку. Фамильная черта.

– Разве?

– Конечно. Вспомни его бедного дядюшку Патрика в “кобре”. В общем, мама наверняка жутко расстроена. Как я и сказала, надо ее подбодрить. Не стоит упоминать о Неде, просто быть рядом. Подумала, стоит тебя предупредить.

– Спасибо. – Чарльз сделал мысленную пометку быть повнимательнее с матерью. – Кстати, что думаешь про расшитое шервани[7 - Шервани – длинный пиджак, который ассоциируется в основном с индийской аристократией. В современном виде этот предмет одежды возник в Британской Индии.] на после обеда? Шелк и кашемир. Выглядит статусно, к тому же очень удобно.

– Ужасная идея. Папа устроит тебе кромешный ад. Не стоит.

Чарльз с сожалением посмотрел на мерцающую перед ним ткань глубокого синего цвета. Наверное, Анна права. Когда он будет командовать в Сандрингеме, в дресс-коде произойдет революция, которой позавидовал бы сам Бо Браммелл[8 - Джордж Брайан “Бо” Браммелл (1778–1840) – английский светский лев, известный денди эпохи Регентства.]. Чарльз рассеянно положил трубку и вернулся к делам.

В тридцати милях от Сандрингема дочь нынешнего барона Манди, Флора Осборн, созерцала результаты своих трудов в комнате для цветов Ледибридж-холла. Она потянулась через корзинку с несколькими длинными веточками остролиста и пучками свежесрезанной омелы, чтобы ответить на звонок, – телефон лежал подальше от брызжущего во все стороны крана.

– Валентин! Все в порядке?

– Ты занята? – спросил брат, и Флора прижала телефон к уху плечом.

– Немного. Как раз заканчиваю с композицией для Длинной галереи. Всегда в итоге оказывается нужно в шесть раз больше зелени, чем я рассчитывала.

– Слышала про кузена Неда?

– Нет, а что? Объявился? Я уже начала волноваться.

– И не зря.

Лицо Флоры омрачилось, когда она услышала новости о руке. Она положила остролист, который держала в руках, и вся обратилась в слух.

– Они знают, где ее сбросили в воду? – голос был низким, во рту пересохло. Флора не понимала, радоваться ли тому, что полиция пока знает совсем немного.

– Я вот думаю… – запнулся Валентин. – Должен ли я им сказать? Про нас? Я имею в виду, что это выглядит довольно…

– Нет, – отрезала Флора. – Их не касается, что и где мы делаем. Совершенно.