Лунный плантатор

– Знаешь, Константин, – сказал Родион раскладывая пятисот рублевки в руке веером. – Рваных носков я с тех пор не ношу, но у меня осталась одна проблема – что делать с поношенными носками? Демонстрирую еще один способ. Сам придумал. Только что, – Родик расправил купюры на манер карт. – Оп! – он виртуозно свернул из «веера» кулек. – Раз, – Родик кончиками пальцев взял со стола носки. – Два, – мастерски, как фокусник шелковый платок, затолкал их в бумажный конус, – Три! – торжественно воскликнул он, смял края кулька и спрятал его в кулаке. – Сим, салабим! Шалай-бахалай! Фокус-покус! – Родик сделал несколько пасов перед оторопевшей физиономией Пузырькова и показал ему пустые ладони. – Где? – хитро спросил он.

– У меня в нагрудном кармане? – с надеждой спросил Костя неожиданно севшим голосом, не понимая, как это можно завернуть дырявые носки в бумагу стоимостью четыре тысячи рублей.

– Правильно, – кивнул Родион.

Пузырьков осторожно коснулся нагрудного кармана рубашки, словно там находилась пластиковая мина с очень чувствительным спусковым механизмом. Перебирая щепотками ткань рубашки, он забрался внутрь кармана и бережно вытащил из него сложенный вдвое бумажный лист, как ему показалось – купюру.

Увы, надежды Пузырькова рухнули, сложились как гавайский сортир из пальмовых листьев под напором урагана «Мери». В руках он держал всего лишь обычный железнодорожный билет дающий право на проезд в обычном плацкартном вагоне.

– Ч… Ч… Что это? – не веря своим глазам спросил Костя у Родика.

– Как, что? – улыбнулся Родион. – Билет! Ты же сам раскричался: «Ваш Билет!!! Билет, попрошу!!!» – Родик передразнил Пузырькова. – Вот, держи, компостируй. Это мой билет от станции Нижние Чигири, до городу Санкт-Петербургу. Вагон «13», место «46», где я сейчас и еду на совершенно законном основании, а не зайцем, как ты, Константин, совершенно необоснованно подумал… И знаешь, что мне кажется, старина? Мне кажется, что это не просто билет «Нижние Чигири – Санкт-Петербург», вагон «13», место «46». Это билет совершенно в новую жизнь.

Родик откинулся назад, оперся спиной о пластиковую перегородку плацкарты и, закинув руки за голову, мечтательно посмотрел в окно за которым над изрубленной гигантской шашкой верхней кромкой леса, по серо-голубому предзакатному небу плыл бледный, полупрозрачный лик восходящие Луны.

– Это как билет на Луну, в необъяснимые светлые дали, где нас наконец ждет счастье и благоденствие, где не деньги правят людьми, а люди правят деньгами. Где вообще нет денег… Ведь на Луне нет денег, правда?

«А, что же там есть тогда?» – спросишь ты, дорогой мой Константин. И я отвечу: «Там есть Лунные камешки, которыми лунные человечки расплачиваются друг с другом». Причем эти камешки совершенно не надо добывать или, там, зарабатывать. На Луне горы лунных камешков, и каждый желающий может никого не спрашивая набить ими свои карманы, что бы потом расплатиться этими самыми лунными камешками в магазине или там, в ресторане, купить на них билет хоть до станции «Юпитер-сортировочная», хоть до Жмеринки. Представляешь себе такую ситуевину? А, старина?

Сидишь, ты, к примеру в баре или там уличном кафе под пластмассовым зонтиком и смотришь с Луны на нашу голубую землю, вот точно так же как я сейчас смотрю на Луну из окна этого поезда. Смотришь, и у тебя заканчиваются деньги, но не от того, что ты на Луну смотрела и деньги у тебя из кармана кто-то втихаря слямзил, а от того, что ты много пива выпил. Официант к тебе подходит, и типа, требует расплатиться, а ты говоришь ему: «Айн, момент!» (Это на их, лунном, значит «шеф, счаз усе будет». ) И выбегаешь из бара. И за рукав тебя даже никто не хватает, потому, что ты скоро вернешься.

Выбегаешь ты, Костя, из бара и прямиком рвешь к первой куче лунных камешков. Расталкиваешь народ и набиваешь кошелек доверху, потом возвращаешься в бар и с порога кричишь: «Официант! Мне еще пива! Бабок не меряно!»

Вот это жизнь, старичок! Вот о чем, я мечтаю! Иметь столько денег, что бы не задумываться над тем вопросом – сколько их все таки у тебя есть… Но так, к сожалению, бывает только на Луне. Эх, – Родик разочаровано вздохнул. – Эх, никогда не станут наши земные рубли, там, фунты-стерлинги, американские доллары и даже мексиканские пессо – лунными камешками. На этой стороне неба деньги приходится зарабатывать.

Вот взять, к примеру, одного моего знакомого коммерсанта Лешу Забубенного. Как он, ты думаешь себе на булку с сайрой зарабатывает? Банально и скучно. Ну есть у него две лесопилки под Смоленском. Ну пилит он там дуб и ясень круглосуточно. Потом из этого дуба паркет и гробы элитные делает. Ну зарабатывает на этом денег сколько-то. Ладно. Пусть не сколько-то, но достаточно, что бы и на Маврикий съездить и любовнице норковое манто прикупить.

И что? Одни проблемы. То дуб отсыреет, то ясень заплесневеет. То цена на дерево упадет. То дубовый паркет из моды выйдет, а войдет, к примеру ореховый. Где ж ты столько ореха под Смоленском напилишь?

Это с одной стороны. А с другой? Дуб – это вам не тополь. Что бы он вырос лет сто пройти должно, а то и больше. И дубрав на Смоленщине все меньше и меньше. И Гринпис с другой стороны напирает. Кричит: «Убей бобра – спасешь дерево!»

Вот и крутится Леша Забубенный, вертится, как окорок на вертеле, то с одного боку подрумянится, то с другого. Вроде богатый человек, а денег в займы попросишь – черта с два. Сразу рожу кривит, носочком ботинка асфальт проковыривает и бормочет: «Понимаешь, старина, прикупил я тут тридцать три гектара дубравы, в общем, все деньги в дереве, старичок, жду вот, у самого на одну кредитку надежда.»

И это не потому, что Леша Забубенный, мой детдомовский побратим человек жадный. Наоборот – широчайшей души человек! Глыбище! А потому, что он коммерсант до мозга костей. И денег у него действительно нет, потому как каждую заработанную копейку он снова пускает в оборот. Бизнес расширяет, так сказать. А расширятся можно до бесконечности. В этом и состоит смысл коммерции. Вот и получается, что вроде бы ты и богат несметно, а денег у тебя с гулькин нос. Несправедливость одна.

Я же считаю, что денег у нормального предприимчивого человека должно быть много, потому что деньги – это лунные камешки, которые никогда не кончаются, потому, что их всегда можно набрать за углом на ближайшей куче щебня, то есть изъять у населения или отдельно взятой личности. Причем без всякого криминала, на законном основании. Человек сам придет и сам отдаст тебе деньги и еще упрашивать будет, что бы ты их взял.

– Как это? – наконец выдавил из себя Костя Пузырьков, пребывавший все это время в глубоком ступоре.

Он никак не мог взять в толк, как это можно просто вот так сидеть над грудой денег, пялится в окно на подступающий закат и беспечно размышлять о каких то там дубах, лесопилках и лунных камешках.

– А вот так это! – Родик развернул кейс внутренностями к Пузырькову, подвинул его поближе к столику и одним махом сгреб все деньги которые лежал там обратно в чемоданчик. – Ты думаешь, что это такое? Волшебный чемоданчик? Черный ящик? Ты думаешь, я на «Поле чудес» побывал? Не-а! – Родион улыбнулся и покачал головой. – Это не просто кейс! Это ТО САМОЕ БЛЮДЕЧКО С ГОЛУБОЙ КОЕМОЧКОЙ! – Родик интонацией выделил последнюю часть фразы. – Здесь ровно двадцать пять миллионов рублей! Или без малого миллион долларов!

Глава четвертая

В которой выясняется, что деньги приносят счастье только тогда, когда не пахнут, и в которой рассказывается о том, как шутят подпольные миллионеры

– Да-да, Константин! И дыши! Дыши, Костя, глубже! Мы проезжаем Сочи! Нет! Мы проезжаем Рио-де-Жанейро, где как известно пятьсот тысяч мулатов и все поголовно в белых штанах! Нет! Какой, к черту, Рио! Это призрачный золотой Эльдорадо, который принадлежит нам без остатка! – глаза Родика засияли каким-то магическим огнем. – И знаешь, что самое интересное, Костя!? Самое интересное, что я не вкалывал за эти деньги на урановых рудниках, не убивали и не грабил, не долбил алмазные трубки, не воровал и не обманывал, не выращивал огурцы и помидоры в теплицах, не гонял чартерные рейсы из Турции, не торговал антиквариатом, не продавал за границу цветной метал, не строил космические корабли и не запускал в космос спутники! Я просто взял из задачника жизни чертовски сложное уравнение с двадцать пятью неизвестными и решил его в три счета. А когда я понял, что мой ответ сходится с ответом в конце задачника, ко мне пришел человек, встал на колени, протянул мне этот чемоданчик и сказал: «На, Родион, прошу тебя! Возьми эти деньги! Он твои по праву!»

– Но так, не бывает, – просипел Пузырьков.

– Бывает, Костя, бывает! – Родион по панибратски похлопал обалдевшего проводника по плечу. – Еще как бывает! И я сейчас докажу тебе это, так же в три счета, как решал свое последнее уравнение.

Я понимаю, что сейчас, Константин, тебе больше всего хочется меня придушить, чемоданчик забрать, а тело мое расчленить кухонным ножом и сбросить по частям с поезда на протяжении тысячи километров. Но, запомни, старик, одну простую вещь. Никогда! Никогда, слышишь? Никогда не иди из-за денег на преступление. Всю свою историю человечество только и делало, что преступало закон ради денег, ради богатства, ради золота. Целые государства и отдельно взятые индивидуумы шли на обман, предательств, разбой, убийство, подлог, мошенничество, ради богатства и может быть еще славы. Но так устроен этот мир, что зло только порождает зло, ложь умножает ложь. И за всю историю человечества неправедные, скажем краденые или отнятые деньги никому не приносили счастья и облегчения. Ты можешь сейчас отнять у меня мой «волшебный чемоданчик», но это не решит твоих проблем. Наоборот. С большой долей вероятности эти деньги принесут тебе только разочарование и несчастье…

– Да, ну!? – настало очередь усмехнутся Косте Пузырькову. – С такими деньжищами можно быть счастливым где угодно!

– Ха-ха-ха! Ответ не верный, – рассмеялся Родик. – Запомни. Деньги будут в радость только при соблюдении одного из трех условий: ты их выиграл, ты их заслужил, ты их заработал! Во всех остальных случаях тебя подстерегают большие опасности, начиная от угрызений совести и заканчивая цугундером. Этих денег, – Родик указал на содержимое кейса. – Ты не заслужил, не заработал, не выиграл. Ни одно условие не соблюдено. Поэтому, даже, если я сейчас тебе подарю этот чемодан, ничего хорошего тебе от этого не светит.

– Почему это? – обалдело спросил Костя, который теперь уже мог ожидать от Родика, что угодно. Вдруг этот полусумасшедший молодой человек возьмет да и отстегнет ему с барского плеча если не пол чемодана, то хотя бы пару пачек. У него их вон сколько. С другой стороны – чего в жизни не бывает?

– Почему это, почему это? – передразнил Пузырькова Родик. – Потому, что ты ничего не знаешь про писающего мальчика!

– Про кого-о-о-о? – Пузырьков уже действительно стал склонятся к мысли, что Родик – сумасшедший. Это ж надо до такого додуматься! Грязные носки в деньги заворачивать! А тут еще… – Про какого еще писающего мальчика???

– Про обыкновенного писающего мальчика, – как ни в чем не бывало пожал плечами Родион. – Про мальчика, который писает. Не понятно?

– Не-а, – как конь в стойле мотнул головой Костя.

– Объясняю, – сказал Родион. – Писающий мальчик – это мальчик, писающий в воду с кормы корабля пришвартовавшегося возле города Архангельска… Тепло? – с надеждой спросил Родион.

– Чего, тепло? – переспросил Пузырьков.

– Ну, как, – удивился Родион. – Неужели тебе ничего не напоминает? Архангельск. Причаливший к берегу парусник? Нет?

– …???

– Ладно, – махнул рукой Родион. – Даю наводку. На оборотной стороне памятник Петру Первому! Теперь понятно?

– И теперь не понятно, – обречено проговорил Костя.

– Вот и я сначала не понял, – вздохнул Родион. – За это поплатился. Понимаешь, это в пасьянсе, который не сошелся, можно предугадать какая карта осталась лежать рубашкой к верху. А жизнь – это не головоломка. Жизнь – чистейшая математика! Необходимо точно знать чему в каждом конкретном случае равняется и игрек и икс и даже зет! Если ты чего-то не знаешь, то уравнение просто не решается. Вот и я в последнем случае вычислил все иксы и игреки кроме писающего мальчика. Вот так, старичок!

– Я, конечно, извиняюсь, – осторожно проговорил Костя Пузырьков и на всякий случай чуть отодвинулся от Родика по ближе к коридору. – Но таких денег как у тебя в чемодане честным способом вряд ли кто заработать сможет.

– Вот, чудак-человек! – всплеснул руками Родион. – Я тебе о чем все это время твердил? Я же сказал что? Этих денег я не заработал, а заслужил…

– Это раз, – продолжил Костя. – А во вторых, – Пузырьков запнулся и на всякий случай добавил. – Как мне кажется… Как мне кажется с головой у тебя точно не все в порядке. Сидит с грудой денег в драном плацкартном вагоне, вместо того, что бы греться под тропическим солнцем где ни будь в Испании, едет сам не знает куда, вместо того, что бы ехать куда нужно. Талдычит мне про какой-то Архангельск, про какой-то парусник, про какого-то писающего Петра Первого…

– Писающего мальчика, – с улыбкой поправил Пузырькова Родион. – Петр Первый – это памятник в Архангельске, откуда начиналось возрождение России…

– Да, понял я! – оборвал Родика Пузырьков. – Но ты меня совсем запутал! Причем здесь писающий мальчик!? Какое отношение он имеет к деньгам у тебя в чемоданчике?

– В общем ты прав, – Родик задумался. – Действительно! А был ли мальчик? Но к деньгам он имеет самое прямое отношение. У тебя есть пятисот рублевая купюра?

– А зачем тебе? – с недоверием спросил Костя. – У тебя их вон сколько!

– Нет, – махнул рукой Родик. – У тебя есть твоя, личная, кровная, пятисот рублевая купюра?