Лавка богов

– Может ты перестанешь говорить загадками, а объяснишь, почему боги лежат разбитыми на полу? – в его голосе Абрам отчетливо услышал металл. Абрам прекрасно понимал, что может его ожидать, если он выведет отца из себя, но остановиться уже не мог. Вероятно, подействовало выпитое вино:

– Вчера вечером, когда ты отдыхал от выпитого вина, – начал говорить он без страха, даже с интересом наблюдая за реакцией отца, – к тебе пришла госпожа Камелия.

– Что она хотела? – несколько смягчившись спросил отец.

– Она спрашивала, здоров ли ты и почему так долго не посещаешь ее.

На лице Абрама мелькнула насмешливая улыбка, когда он говорил, что снова взбесило отца:

– Ну?!! – он угрожающе надвинулся на Абрама.

– Она принесла похлебку в приношение нашим богам, чтобы они сохранили наш дом. Я тотчас поставил похлебку перед богами и тогда… – Абрам сделал многозначительную паузу.

– Что тогда? – отец был готов уже ударить его.

– Понимаешь, отец, – невозмутимо ответил Абрам, – к сожалению, госпожа Камелия не уточнила, которому из богов она принесла дар. Они стали ссориться из-за похлебки, каждый отстаивая собственное право на приношение смертного человека. Как видишь, не обошлось без драки…

– Что ты мелишь, юродивая скотина? – прорычал отец и вплотную приблизился к сыну.

– Я рассказал тебе правду. Ты же знаешь, я не люблю врать. Боги передрались и…

– Как глиняные статуэтки могут драться, болван? Ты пьяный, – отец неуловимым движением руки выхватил у Абрама из-за спины почти пустой мех.

– Как же, – притворно удивился Абрам, – разве ты не веришь, что боги, которых мы продаем в этой лавке живые, и могут проявлять не чуждые ничему живому страсти?

Отец наотмашь ударил Абрама по лицу так, что тот потеряв равновесие, распластался на усыпанному глиняными осколками полу.

– Ты будешь сидеть на пресных лепешках и воде, работая день и ночь, чтобы возместить убытки! – гаркнул отец, швырнув в сына пустым мехом, и вышел из лавки.

– Почему бы богам самим за себя не постоять? – обиженно пробормотал Абрам вдогонку.

Глава девятая

Сарах старалась не вспугнуть молодую лань ни лишним движением, ни звуком. Натягивая тугую тетиву лука, девушка почти не дышала, оставаясь при этом абсолютно хладнокровной, как и подобало настоящему охотнику. Это была большая удача, что она встретила лань, и Сарах не собиралась упускать свою добычу.

Хотя охотница из слов Абрама знала, в чьем лесу она охотится и что ей грозит в случае, если ее поймают с поличным, но не могла удержаться от соблазна, полагаясь на столь долго не изменявшую ей удачу. И удача, как ей показалось, не отвернулась от нее и на этот раз. Несколько капканов, установленных еще с прошлого раза, принесли пару весьма упитанных зайцев. Но, возвращаясь домой, девушка неожиданно увидела средних размеров лань. Животное мирно паслось на опушке леса мордой к Сарах. Поглощенная обедом, она не почувствовала приближение опасности. Сарах несколько мгновение рассматривала лань, с удовольствием отметив ее очевидную упитанность. С учетом убито недавно вепря, мяса должно было хватить на несколько месяцев вперед. Кое-что даже можно будет продать. Тщательно прицелившись, Сарах отпустила тетиву. Стрела, метнувшись из-за кустов, со свистом вонзилась в левый глаз лани. Животное дернулось, встало на дыбы, крутануло несколько раз головой и упало замертво. В умении обращаться с луком Сарах могла потягаться с лучшими стрелками Ура, хотя, к сожалению (или к счастью?) об этом знала только она.

Охотница, перекинув лук через плечо, бросилась к поверженной дичи, на ходу вынимая из ножен длинный кинжал с изогнутым лезвием. Охота закончилась; теперь нужно было как можно быстрее разделать добычу, сложить ее в сумку и сматываться из лесу куда подальше. В любой момент могли появиться другие претенденты на убитого зверя. Неприятное предчувствие вдруг кольнуло в грудь, настойчиво побуждая Сарах немедленно убираться прочь от опушки леса, но вид роскошной туши, не позволил прислушаться к доводам сердца. Оглянувшись и не увидев ничего подозрительного, Сарах склонилась над телом, умело орудуя ножом.

Когда работа подходила к концу и мясо было почти полностью уложено в сумку, Сарах похолодела от ужаса, почувствовав чье-то присутствие на поляне. Как ей захотелось, чтобы это снова оказался Абрам! Чтобы повторилась та незабываемая встреча… Но разум говорил, что неторопливые шаги со спины и затем тень человека, закрывшая солнце, принадлежали кому-то другому – сильному и враждебному.

Сотни мыслей в одну секунду пролетели в голове у Сарах, пока она лихорадочно обдумывала свое положение. Ее ожидала либо смерть, либо рабство. Причем второе было предпочтительнее. Неужели жизнь кончилась? Неужели Сарах так разгневала богов, что они решили поскорее изжить ее со свету? Чем она, Сарах, им не угодила? На этот вопрос девушка ответа не знала и в тот момент была не склонна к его поиску. Ее деятельный и расчетливый ум искал возможности выхода из сложившейся ситуации. И она его нашла. По крайне мере, ей так казалось…

Не успел человек остановиться и схватить незадачливую охотницу за шиворот, как Сарах, развернувшись, нанесла противнику удар ножом в живот. Не ожидавший столь решительного нападения незнакомец, не успел ничего предпринять для своей защиты и со стоном повалился на землю. С содроганием Сарах обнаружила, что это был воин. Теперь, если ее поймают, за убийство ее точно ждет смерть. Звук нескольких бегущих пар ног заставил девушку прийти в себя и обернуться. С пиками на перевес ее собирались атаковать еще четверо солдат. Сарах бросилась бежать в противоположную сторону, засовывая окровавленный нож в ножны и снимая со спины лук. С ним девушка могла надеяться отбиться от преследователей. Но тут ступни охватила петля силка, ею же недавно установленного, и Сарах почувствовала, что земля уходит из-под ног. Последнее, что увидела девушка, – это летящая на нее откуда-то сверху большая сеть. Затем последовал страшный удар по голове…

Кто-то легонько тронул Сарах за плечо, и она тут же открыла глаза и огляделась. Она лежала на поляне, поросшей душистой сочной травой и усыпанной красивыми белыми цветами. Солнце стояло в самом зените, но не пекло, а ласково грело по-весеннему. Сарах поднялась и невольно тронула то место на голове, куда пришелся удар, но к своему удивлению не обнаружила ни раны, ни даже синяка. Словно ничего из того, что пришлось пережить на охоте, не произошло. Однако, Сарах привыкла доверять своим ощущениям. Лес, лань, преследователи, – все это без сомнения имело место, но, что произошло потом, как она оказалась на этой незнакомой поляне, Сарах не знала. Девушка осторожно оглянулась, машинально опустив руку на пояс, где висели ножны с окровавленным кинжалом, но тут же вздрогнула. Холодок страха прокатился по спине. Ни ножа, ни лука у нее при себе не было. Ее обезоружили. Взгляд молнией метнулся под ноги в поисках палки для защиты, но ничего подходящего для обороны поблизости не оказалось. Сарах подняла глаза и увидела Его. Она стразу же встретилась с Ним глазами, и ей стало не по себе. Она не знала этого человека, но у нее сразу же возникло такое чувство, что Он то ее хорошо знает. Знает, наверное, даже больше, чем она себя.

Сарах хотела поздороваться и спросить у Незнакомца, где она, и кому обязана столь чудесным спасением от воинов, но голос внутри остановил ее. Уже раскрыв рот, она тут же закрыла его и продолжала, не отрываясь смотреть в глаза Незнакомца. Он, улыбнувшись, указал куда-то в сторону. Проследив взглядом направление, Сарах увидела свои нож и лук с полным колчаном новых стрел. Глаза Сарах засияли и она с благодарностью снова взглянула на доброго человека, но не нашла сочувствия своей радости. Незнакомец теперь смотрел на нее серьезно и пристально. Радость тут же слетела с лица девушки. «Что происходит? Что он от меня хочет?» – в недоумении подумала она.

И тут в руках странного Незнакомца появился посох, – длинная изогнутая палка погонщика коз. Незнакомец протянул посох Серах. Девушка, повинуясь внутреннему порыву, подбежала и взялась за посох. Затем произошло невероятное. Как только ее пальцы прикоснулись к полированной поверхности палки, Незнакомец одобрительно кивнул и медленно растворился в воздухе. В руке девушки остался только его странный подарок. Серах стало страшно и она тут же очнулась в кромешной тьме.

Пахло прелой соломой и сыростью. Откуда-то сверху капала вода. Капли с оглушительным плеском разбивались о пол где-то возле самой головы девушки и окатывали ее ледяными брызгами. Голова… она раскалывалась от нестерпимой боли. Облизав пересохшие губы, Сарах почувствовала сладковатый привкус крови на губах. Ватными пальцами девушка дотронулась до макушки, но тут же со стоном отдернула руку. Судя по всему, на голове зияла страшная рана от удара. Когда глаза немного привыкли к темноте, Серах обнаружила себя в небольшом каменном склепе с низкими сводчатыми потолками, с которых во многих местах падала воняющая гнилью вода. Слабый мерцающий свет пробивался из-под окованной медью дубовой двери. Сарах нашла в себе силы поднять тяжелую голову и оглядеться. Затем со стоном опустила ее снова на солому и впала в тревожное небытие. Время от времени девушка приходила в себя, чувствуя, как по-прежнему нестерпимо болит голова и все тело бьет озноб. Не в состоянии долго выносить такие мучения, девушка снова теряла сознание, затем снова возвращалась в реальность, пока череда бессознательного и сознательного не превратилась в почти непрерывную линию без ощущения времени и пространства.

Наконец, сквозь пелену боли до сознания Сарах донесся звук отодвигаемого засова. В следующее же мгновение ее ослепил свет от факела, и кто-то больно пнул ее ногой в бок. Сарах никак не отреагировала. Она знала кто и зачем за ней пришел, так стило ли лишний раз напрягаться, только для того, чтобы дойти до места унизительного суда а потом и казни? Сарах хотелось, чтобы поскорее все закончилось. Где-то на самом краю сознания теплилась еще сожаление о больной матери, обреченной теперь на голодную смерть. Кому нужна старая беспомощная женщина? Может быть, конечно, Абрам, торговец богами, которого мать почему-то назвала ее братом, вспомнит о немощном человеке, но на это было мало надежды. Сердце девушки сжалось от горя и отчаяния. Много лет назад она пришла в мир, где ее никто не ждал и теперь он без тени сожаления извергает ее из своих недр на помойку царства мертвых. Интересно, кем был человек, приснившийся ей, и что может означать этот сон в преддверии смерти?

Ушат ледяной воды все таки заставил безжизненное тело Сарах к жизни. Девушка открыла глаза. Над ней стояли три стражника и о чем-то негромко переговаривались между собой.

– Похоже ты, Мекен, малость не рассчитал с ударом. Она скорее всего уже отправилась к своим праотцам, – пробасил один из стражников, вглядываясь в лежащую на охапке полусгнившей соломы девушку.

– Никто не может меня упрекнуть в этом, тем более ты, Некил, – огрызнулся второй, – ты разве не помнишь, – эта девица чуть не зарезала меня, словно курицу!

– Ладно, ладно, не горячись, – примирительно произнес первый и присел над Сарах, – думаю господин Амману не сильно разгневается, если узнает, что ты прибил воров в его лесу. Так что не особенно переживай.

– Эй, Некил, взгляни-ка на нее. Она очухалась! – раздался голос третьего. И он бесцеремонно ткнул древком копья в грудь Сарах.

– Осторожнее, ты! – рявкнул тот, кого звали Некил и оттолкнул товарища, – я вижу тебе, как Мекену не терпится поскорее отравить девицу в царство вечного мрака. Успеете еще, вояки несчастные. Не забывайте, что господин Амману хочет видеть свою добычу. И если она все-таки околеет, то объясняться вам, а не мне.

Сарах все это время безучастно смотрела на троих мужчин и по неволе слушала их разговор, но смысл сказанного не доходил до ее сознания.

– Без тебя вижу, не ослеп еще, – огрызнулся Некил, – скорее всего, вам придется нести ее к господину Амману. Она не в состоянии сделать и пары шагов.

В ответ стражники только замахали на него руками:

– Ты наверное разума лишился, – вскричал Мекен, – или ты забыл, как она меня ножом пырнула?! Неизвестно, что ей на этот раз в голову взбредет! Лучше бы господин Амману отрубил бы ей голову или принес в жертву Нанниру!

– Не ной, Мекен, – железным тоном отрезал Некил, – не забывай, что среди нас пока что только один начальник – я. А что делать с воровкой предоставь решать самому господину Амману. Теперь без лишних разговоров берите ее на носилки, и несите, да поскорее. Господин Амману не любит долго ждать.

Глава десятая

Старуху с клюкой, стоявшую в нескольких шагах от лавки Абрам узнал не сразу. Возвращаясь с рынка, он увидел какую-то нищенку и хотел был прогнать ее, чтобы та не отпугивала покупателей, но когда старуха подняла голову, Абрам узнал мать Сарах.

– Не изволит ли достойный воин уделить время никчемной нищенке, – с насмешкой произнесла она, смерив Абрама с ног до головы.

После того, как Абрам, словно сопливый мальчишка, сбежал из дома Сарах, его не покидало чувство стыда, поэтому он не хотел появляться на глаза девушке и уже тем более встречаться еще раз с ее матерью. То, что она вдруг появилась под самыми дверями его лавки, неприятно поразило его.

– Что дало тебе повод, женщина со мной так разговаривать, – холодно ответил Абрам, оглядываясь по сторонам, – никто ли не видит его в обществе оборванной и лишенной ума старухи?

– Ты сбежал из моего дома, словно подстреленный заяц, за которым гонится целая стая волов, – проворковала старуха. Однако в голосе женщины Абрам уловил напряжение. Она явно была чем-то очень сильно расстроена.

– Я не хотел слышать твои безумные речи, – хладнокровно произнес Абрам.

– А зря, доблестный воин, очень зря, – сказала старуха и приблизилась к Абраму.

– Почему ты называешь меня воином? – спросил Абрам, – если это насмешка, то она неудачна…

– Я никогда ни над кем не смеюсь, – за это карает Тот, Кто все видит…

– Кто же это такой «всевидящий»? – съязвил Абрам, но встретившись взглядом со старухи, пожалел о своих словах.