– Открыл ли тебе Нанниру свою волю, мой господин? – вкрадчиво спросил жрец, поклонившись Набониду.
С некоторых пор главный жрец Нанниру стал раздражать правителя. Тасид был умен, даже слишком умен. Его бесцветные глаза смотрели на него, Набонида, также пристально и бесцеремонно, как и на любого другого простолюдина, хотя внешне жрец всегда выражал свое почтение. Но Набонид почувствовал в Тасиде соперника, и некоторые донесения верных людей подтверждали истинность этих ощущений. Нужно было только выбрать подходящий момент, чтобы убрать потенциально опасного человека со своего пути. Правитель по опыту хорошо знал, когда именно нужно атаковать, дабы упредить нападение противника. Главный жрец храма бога Нанниру был таким противником.
– Иногда боги также, как и люди бывают скрытны, – ответил Набонид, – их намерения сокрыты во мраке неизвестности.
– Если и существует мрак, так только в нашем разуме, – также вкрадчиво произнес Тасид, – поэтому нам неведомы пути великих богов.
– Уж не думаешь ли ты учить меня разговаривать с богами? – с металлом в голосе спросил правитель. С каждым днем этот высокомерный жрец становился все несноснее. Или он просто задавака, или же за его поведением кроется то, на что ему, Набониду, надо срочно обратить внимание.
Тасид в смирении преклонил колени перед правителем. Его бледное лицо стало еще бледнее и стало похоже на хорошо выбеленное полотно. Наверное, он понял, что несколько перегнул палку. Жрец предпочел ничего не отвечать.
Хотя в Уре, впрочем, также, как и в Баб-или, власть жрецов оставалась поистине огромна, однако существовал некий предел, за который не следовало заходить в отношениях с правителями, какими бы они сейчас слабыми не казались. А Набонид действительно не мог похвалиться репутацией сильного правителя. Несколько больших дворцовых заговоров, лишь каким-то чудом раскрытых Набонидом, не совсем удачные войны с Угарит, – все это значительно подорвало авторитет Набонида в стране. Все это Тасид хорошо понимал, но также ему было известно и то, что армия и наемники все еще оставались верны правителю, а против такого довода нельзя было противопоставить только богов Ура, нужны были доводы посерьезнее. Жрец считался одним из наиболее последовательных защитников правления Набонида, однако отнюдь не брезговал исподволь плести интриги против Набонида с целью получения определенных дивидендов в последствии. В последнее время правитель был так занят войной и заговорами, что совсем не заметил, появления под самим своим боком ядовитой змеи, которой оказался жрец Нанниру в Уре. Так думал сам жрец, однако Набонид был в курсе всего того, что происходит в его ближайшем окружении. Тайные соглядатаи правителя с кропотливостью пчел продолжали собирать по крупицам всю информацию о жрецах и их замыслах, не забывая и о шпионах самих жрецов на тайных советах Набонида.
Правитель подошел к коленопреклоненному Тасиду и несколько секунд смотрел на жреца. Ему не стоило показывать свою слабость и выходить из себя. В конце концов, ничего крамольного жрец и не сказал.
– Надеюсь, что твой разум, не омраченный правительственными заботами, способен распознавать волю богов, которым ты служишь? – ровным голосом спросил Набонид.
– Все, что в моих силах, повелитель, – глухо ответил Тасид, не поднимая головы.
– Тогда встань и открой мне волю богов, жрец Нанниру, – торжественным голосом произнес правитель, с интересом наблюдая за Тасидом. Интересно, что он сейчас скажет?
– Не гневайся, владыка, – так же глухо ответил жрец, медленно поднимаясь с колен, но, по-прежнему, не смея поднять голову, – но боги и звезды открывают твоим верным слугам не самые радостные вести.
– Говори.
– Богам Ура грозит опасность, – помолчав, сказал Тасид.
Правитель рассмеялся.
– Если и богам в наше время грозит опасность, Тасид, что же говорить о смертных людях? Зачем тогда, скажи на милость, просить богов о покровительстве, когда, оказывается сами боги в опасности?
– Авторитет Нанниру и Исин под угрозой, – терпеливо выслушав издевку Набонида, продолжил Тасид, – древних богов великого Ура желают сбросить с места их славы и попрать в грязи нечестия. Такое уже было много лет. Повелитель Ура должен быть готов показать себя верным их слугою, дабы не накликать на свое царство их гнев.
– Кое-что я слышал об этом, – задумчиво произнес Набонид, – сын какого-то вельможи показался нашим жрецам демоном. Хе-хе-хе, забавная история. Но скажи, кто же теперь посягает на богов Ура? – с иронией спросил правитель, – пока мне известно только об охотниках на мою собственную голову.
– Я понимаю твое опасение, мой повелитель, но усердие твоих людей должно быть теперь направленно в сторону защиты богов Междуречья, так как им грозит опасность.
Слушая жреца, Набонид нахмурился и внимательно посмотрел на собеседника. То, что он знал о Тасиде, конечно же, правда. Его грязные игры при дворе заслуживают особого внимания, особенно в свете последнего раскрытого заговора. Но сейчас в голосе жреца проницательный правитель уловил нотки, которые не позволяли усомниться в искренности говорящего. Вполне возможно, что Тасид получил какую-то тревожную информацию от богов, звезд или людей, – неважно. Тасид не был пешкой в государственном аппарате Ура. У него уже многие годы сохранялось устойчивое высокое положение при дворе. Много денег и связей, – как обычно у жрецов. И если при всем при этом Тасид просит о помощи, это говорит о многом. Жрец предлагает стабильность его, Набонида, правления в обмен на помощь. Набонид знал, что Тасид может быть хорошим союзником. Возможно, ему удастся превратить потенциального тайного врага в преданного слугу? Такое случается редко, но тем не менее… Чтобы там не привиделось жрецам и халдеям, необходимо проявить хотя бы вежливое внимание.
– Что-нибудь конкретное можешь сказать?
– Боги немногословны, и звезды скупы на высказывания, ты же знаешь, повелитель.
– Что я слышу от жреца?! – усмехнулся Набонид.
– Осведомители говорят, что сумасшедший Шем снова осмелился появиться в Уре, мой повелитель, – сказал Тасид.
Лицо правителя помрачнело от гнева. Он помнил Шема. Старик не в своем уме неведомо как проник через все посты и появился перед ним, будто бы из ничего и стал говорить о каком-то боге, которому следовало поклоняться, а всех остальных предать заклятию. С усмешкой Набонид вспомнил, как слушая старика, Тасид, чуть не лопнул от злости, рвал и метал. Вначале правитель не мог понять такой реакции жреца, но после того, как услышал, что старик открытым текстом изобличает мошенничество Тасида, – это его позабавило. Но забавлялся Набонид недолго. Лишь до того момента, пока бесстрашный Шем не стал обличать его самого… Сейчас, спустя почти десяток лет, Набонид не мог вспомнить, что ему помешало убить на месте наглеца.
– Так немедленно схватите этого юродивого и приведите ко мне, – как можно безразличнее сказал правитель.
– Ты не хуже меня знаешь, Набонид, что этот старикашка хоть и стар, но неуловим. Но нам удалось найти его поклонников в городе, – жрец сделал паузу, затем продолжил, – вернее поклонниц.
Правитель многозначительно усмехнулся:
– Неужели старик настолько силен? – спросил он.
– В прошлом эта женщина была в почете среди жителей Ура, да и сейчас пользуется немалым авторитетом, поскольку отнюдь не бедна. Нужно действовать осторожно, чтобы не вызвать волнений…
– Да, народных волнений и недовольства нам только не хватало. Забери у нее то, без чего она лишится авторитета, – немного подумав, предложил Набонид, – пускай ее дом сгорит, к примеру.
– Твоя мудрость божественна, повелитель, – поклонился Тасид.
– Более всего боги благосклонны к тем, кто меньше о них думает, а больше рассчитывает на свои силы, – в ответ съязвил Набонид.
Жрец поморщился, но возразить ничего не посмел.
Глава пятая
Прошло еще какое-то время…
Зверь был совсем рядом. Ее главной задачей было его не спугнуть, ведь такое сокровище попадается, наверное, только раз или два в жизни. Сарах в тот момент не думала о том, как она сможет дотащить столь огромную тушу до дома. Все ее сознание, каждая клеточка гибкого и сильного тела была направлена на то, чтобы сделать единственный и точный выстрел. На вторую попытку может просто не хватить времени. Раненное животное, завидев врага, могло дать достойный отпор. Дядя Сарах, опытный охотник, прививший и ей любовь к охоте, не раз говорил, что охотиться на кабана с луком – чистейшее безумие и равносильно самоубийству. Сарах, конечно же, хорошо запомнила наставления дяди, но столкнувшись чуть ли не нос к носу с кабаном, все-таки не могла удержаться от искушения. То-то мама обрадуется ее удаче, дядя даже позавидует ее удаче, и будет, наверное, гордиться своей способной ученицей и ставить ее в пример своим нерадивым сыновьям.
Сарах вытащила из колчана стрелу с тяжелым металлическим наконечником, и натянула тетиву. Вепрь находился от нее на расстоянии каких-то пятнадцати шагов и, не чувствуя опасности, продолжал буравить рылом землю в поисках кореньев. Прицелившись, Сарах отпустила тетиву. Но за треть мгновения до этого где-то слева, совсем рядом, предательски хрустнула сухая ветка. Кабан настороженно дернулся, поднял голову и увидел охотницу. Когда стрела с характерным звуком вошла в его плоть, зверь издал рык и бросился на врага. Девушке понадобилось мгновение, чтобы осознать нависшую над ней опасность. Она промахнулась, и теперь из охотника превратилась в жертву. Свирепое раненное животное могло во мгновение ока разорвать ее на части. Сарах, бросив бесполезный лук, бросилась в сторону, едва не попавшись на кривые клыки пролетевшего мимо зверя. У девушки появилось в запасе несколько секунд. Она, не раздумывая бросилась бежать, однако вскоре поняла, что вепрь оказался гораздо проворнее ее, поскольку довольно скоро услышала его хищный храп позади себя, который приближался. Зверь совсем не собирался отказываться от добычи. Сарах вскочила на ветку ближайшего дерева, но ветка оказалась сухой и с треском обломилась по ее весом, и девушка упала на спину. Подняв голову, Сарах выхватила длинный нож и приготовилась к схватке. Однако в следующее мгновение случилось неожиданное. В трех шагах от своей жертвы голодный вепрь вдруг остановился, издал клокочущий рык и упал замертво. В его шее торчало мощное древко копья. Сарах встала на ноги и оглянулась. В нескольких шагах от нее стоял парень лет двадцати с кривым мечом наготове и сосредоточенно наблюдал за поверженным зверем, совсем не обращая внимания на спасенную им девушку. Наконец, убедившись, что противник мертв, парень вложил меч в кожаные ножны и взглянул на Сарах. Девушка несколько минут с интересом разглядывала своего спасителя. Тот был одет небедно, но и роскошью его одежда не отличалась. Он был похож на одного из преуспевающих торговцев, которых часто можно встретить на улицах Ура в богатых кварталах. Они на несколько недель в году приезжали из Баб-или проверить, как идут дела у приказчиков и отвести душу на охоте. В последнее время уже несколько из них клеились к Сарах, недвусмысленно намекая о своих желаниях, но она старалась обходить таких похотливых жеребцов десятой дорогой, что, к сожалению, не всегда удавалось. И вот еще один. Девушка недовольно сморщилась. Его лицо показалось знакомым. Она попыталась вспомнить, где могла видеть незнакомца, но у нее ничего не получилось. Мало ли таких. Наверное, здесь он не один. Сейчас подойдут его дружки, и простой девушке будет не так-то просто ускользнуть из поля зрения навязчивых ухажеров. Сарах зло поджала губки. Она-то, впрочем, совсем непроста, и может…
Тем временем Абрам подошел и внимательно взглянул на незадачливую молодую охотницу. По ее лицу было видно, что ее совсем не испугал вепрь. Она и вправду схватилась бы с ним, вооруженная одним кинжалом и поплатилась бы за самонадеянность жизнью, однако, наверное, совсем не осознавала опасности. Незнакомка держалась смело, независимо, ее большие темные глаза внимательно изучали подошедшего мужчину. Ее одежда говорила Абраму, что перед ним бедная крестьянка, добывающая охотой пропитание для своей семьи. Если бы не он, наверное, это была последняя ее охота. Да и не подходящее было место, для того, чтобы охотиться. Но девушка, наверное, этого не знала.
– Как тебя зовут? – спросил Абрам охотницу и приветливо улыбнулся.
– Сарах, – коротко ответила та, и с вызовом посмотрела на Абрама, – а что?
– Твоя схватка с вепрем могла бы закончиться печально, – просто сказал тот, отлично понимая раздражение собеседницы. Она, скорее всего, приняла его за очередного богатенького ловеласа, который не прочь позабавиться со слабой просушкой в самой чаще леса. Впрочем, несмотря на то, что Сарах была худенькой, ее тело дышало внутренней силой.
– Я благодарна тебе за спасение, – помолчав ответила Сарах, решив, что будет совсем нехорошо, если она проявится себя неблагодарной скотиной, – надеюсь, у тебя нет в мыслях причинить вред беззащитной женщине.
Убедившись, что незнакомец один, девушка несколько расслабилась и могла спокойно продолжать разговор.
– Я Абрам сын Тераха, – сказал Абрам.
– Разве ты местный? – удивилась Сарах, – я-то думаю, почему твое лицо мне так знакомо.
Абрам кивнул. Он не раз видел Сарах в Уре рядом со своей влиятельной матерью. Хада славилась тем, что плела интриги против жрецов Нанниру и Исина. Отец еще всегда удивлялся, как до нее еще не добрались. Но, как оказалось позже, все-таки, добрались. Несколько лет назад дом Хады сгорел, ее обвинили в государственной измене и поклонении чужим богам. Поговаривали даже, что ее единственную дочь Сарах продали в рабство…
– Зря ты здесь охотишься, – озабоченно сказал он, – ты же знаешь, это владения Амману. Навряд ли он обрадуется, если узнает, что ты истребляешь его вепрей, – Абрам криво усмехнулся.
Сарах снова ощетинилась злым колючим взглядом:
– Что прикажешь мне делать? – процедила сквозь зубы она, – сейчас куда шаг не сделай, везде владения какого-то чиновника, а мне больную мать кормить надо. Ты ли не соглядатай Амману?