гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке

– Дмитрий Леонидович к вам Бабочков.

– Да Зинаида, пусть зайдет.

Бабочков, неуклюже и с заискивающей улыбкой, вошел в кабинет. Его глаза украдкой бегали по кабинету, оценивая его убранство. Он уже предварительно оценил офис, где ему очень понравилось. – Неплохо устроился, деньжат видимо много.

Дмитрий, с улыбкой пошел на встречу к Бабочкову, и, сердечно пожал ему руку.

– Здравствуйте мой дорогой друг, я ждал вас, думаю, что нам будет здесь удобнее – сказал он, показываю на мягкие кресла со стоящим рядом с ними стеклянным столиком – что вы будете чай, кофе?

– Ммм, чай,…. пожалуйста…..

– Зиночка, если не сложно, принеси нам два чая – по-доброму произнес он в спикерфон, с улыбкой и внимательно смотря на Бабочкова.

– Федор, я очень рад тому, что вы пришли. А еще больше меня радует то, что я уже вижу перемену в вашем настроении. Я прав?

– Ддаа… правы…. – смущенно заулыбался Бабочков.

– Рад этому…. Федор – чуть грустно улыбнулся Трчунов – прежде, чем начнем, я выполню обещание, данное вам вчера.

Трчунов подошел к столу, достал из ящика конверт с увесистой начинкой и протянул его Федору, наблюдая за его реакцией с сострадательной улыбкой.

Бабочков с дрожью в руках и с бешеными огоньками жадности в глазах потянулся к конверту, еле сдерживая себя, чтобы не выхватить желанный предмет из рук Дмитрия. Он с алчностью заглянул в конверт, рассматривая его содержимое.

Внезапно, послышался стук в дверь, и появилась секретарша, неся поднос с чаем и конфетами. Бабочков спешно начал засовывать конверт и кредитку себе во внутренний карман пиджака, и, торопясь, несколько раз попадал мимо кармана, пока его попытка не закончилась успехом.

Дмитрию было очень грустно наблюдать за ним – насколько же его жадность управляет им. Она заслоняет от него реальный мир, наполненный счастьем и любовью, своей мерзкой тенью, сшитой из желаний, которые, как вечно голодные птенцы, все требуют – Еще, еще!!! Он думает, что может погасить эти желания, удовлетворить их, но, это все равно, что гасить огонь, обильно поливая его бензином, они будут все расти и расти, принимая еще более уродливые формы…

Секретарша поставила поднос на стол и вышла.

– Дорогой Федор Иванович, в конверте пятнадцать тысяч евро, и, вы будете получать столько же каждый месяц, не считая премии, если будете работать у меня. Кроме того, определенная сумма, уже у вас на кредитной карте. Я навел справки, и знаю, что вы отличный инженер, поэтому, предлагаю вам возглавить направление, связанное со строительством. Вы согласны? – улыбнулся Трчунов.

Радости Бабочкова не было границ. Он счастливый обладатель большой для него суммы денег. Да и, кроме того, то, о чем он мечтал вчера, Трчунов предложил ему сам, он как будто предвосхищал его желания. Федор вскочил с кресла и с навернувшимися на глаза слезами начал пожимать руку Трчунову.

– Сспасибо… Ддмитрий Лео..Леонидович..вы..вы ведь не разыгрываете меня…?

– Что вы мой друг, не волнуйтесь так, все в порядке, я действительно хочу взять вас к себе на работу. Вы согласны?

– Ккконечно… ссогласен! – заискивающе ответил Федор.

– Я очень рад, Федор, что хотя бы, таким образом, смог вам доставить радость – грустно улыбнулся Дмитрий – но, у меня один вопрос. Неужели для того, чтобы вы были счастливы, вам достаточно просто иметь деньги?

– Почему же… не только деньги – жадно улыбнулся Бабочков – счастье зависит от того, что я могу на них купить. Все зависит от их количества. На них я могу купить себе все, что я захочу, могу ездить туда, куда захочу, могу купить себе свободу, любовь женщин… окружающие будут меня уважать и завидовать мне – ответил Бабочков с мечтательно-довольным лицом.

– А можно вам задать один вопрос? Только обещайте мне, что вы ответите на него честно.

– Хорошо – с готовностью кивнул головой Федор.

– Что вы имеете в виду, когда говорите «я», «мне», «мое»?

– Я не совсем вас понял Дмитрий Леонидович……

– Хорошо, я задам вопрос по другому, вот вы, например, сейчас сказали «я не понял», кто этот «Я», который не понял? Ответьте мне на вопрос, кто вы?

– Я…я Федор Иванович… Бабочков, инженер…русский….

– Федор, я же сейчас вас спрашивал не про ваше имя, фамилию, нацию и специальность. Это все относится к социальному статусу, данному извне. А вопрос был о том, кто вы. Когда вы говорите «я хочу», «я делаю», и т.п., кто этот «я»?

– Ну… ну… я человек, у меня жена и двое детей… – со сдавленностью в голосе, привычной человеку, поддающемуся ежедневному прессованию пробормотал Бабочков.

– Вынужден задать вам вопрос еще раз. Ведь вопрос был не о вашем семейном или социальном положении и не о ваших родственниках. Даже не об антропологической принадлежности, ведь человеком назовет себя каждый из существ нашего вида, живущих на этой планете. Хотя, для того, чтобы им называться, он должен иметь волю… но вопрос сейчас не в этом. Вот если вы говорите «я», вы же имеете ввиду не то, что вы просто относитесь к этому виду, что вы просто человек, что ваш сосед Вася или я, абсолютно идентичны с вами. Так скажите кто именно вы? Кто тот, кому я сейчас задаю вопрос?

– Я…я разумное существо… я… – Бабочков произнес эти слова, задумался, и запинаясь продолжил – я ответственный,…я… раздражительный…, я… обидчивый,…я…

– Дорогой Федор, вы же не анкетные данные для приема на работу заполняете, и не пишите свою биографию. Я не спрашивал об особенностях вашего характера, которые, в общем то и не ваши, но опять же, пока не в этом суть вопроса. Я спрашиваю о том, кто конкретно вы сам. Кто такой Федор Иванович Бабочков? Кто тот, кто разговаривает сейчас со мной? – прервал его Дмитрий.

– Ну… ну… я не знаю – сконфужено замялся Бабочков.

Дмитрий, понимал, какая борьба происходит сейчас в Бабочкове, он в первый раз задался этим важнейшим вопросом. Вопросом, на который должен ответить себе каждый, и, хотя бы чуть-чуть прочувствовать ответ на него, прежде чем он сможет называть себя человеком, ощущая смысл этого слова. Иначе, каждый раз, когда он будет говорить «Я», он будет врать себе. Ведь в один момент это будет одно «Я», через некоторое время уже другое. Решение будет принимать одно «Я», реализовывать принятое решение другое, а с последствиями сталкивается третье, которое даже не имеет представления о предыдущих двух. И этих условных «Я» в нем тысячи. И он в первый раз, хоть как-то это прочувствовал, задумался об этом. А теперь, никак не может понять, кто же он на самом деле…

Он, только что ощутил, что уверенность в том, что он себя знает, тает на глазах… Его состояние сейчас схоже с человеком, который полностью погрузившемся в увлекательный кинофильм, забыл в ходе просмотра о себе самом, и уже ассоциирует себя с главным героем, переживает вместе с ним, испытывает вместе с ним его радости и страхи. И, вдруг, внезапно ощущает, что вот он, сидит в кинотеатре с корзиной попкорна между ног, или в кресле у себя в комнате, где каждая вещица напоминает ему о чем-либо, и порождает поток дальнейших ассоциаций, которые как надоедливые мошки начинают атаковать его и опять уводить от себя, направляя в требуемом для забытья, направлении.

В Федоре, на мгновение, пробудилось то извечное, прекрасное и естественное, которое заложено в нас изначально как потенциальная возможность. Оно начало гордо поднимать голову, озаряя восхитительным светом все окружающее, но рой назойливых, серых ассоциаций, вновь начали атаковать разум Бабочкова, и, наконец, вернули привычное состояние, из которого он практически не выходил, чем опять набросили на пробуждающийся свет привычное серое покрывало тумана иллюзии.

Трчунов с грустью и надеждой смотрел на Федора. На лице Бабочкова, как у человека привыкшего скрывать свои эмоции под маской того, что люди называют серьезностью, ничего не чувствовалось, но, в глазах его ощущался активный внутренний спор. С одной стороны, он только что, моментом, прочувствовал иллюзорность своего представления о себе, которая начинала терзать его и вгонять в депрессию. А с другой стороны, привычное ему состояние рвалось назад, цепляясь свои клейким телом ко всем существующим лазейкам, просачиваясь сквозь них, и мерзким сладковатым привкусом давая ложную и хоть какую то удовлетворенность тем, что он считал собой.

– Федор, вы можете не отвечать мне на вопрос прямо сейчас. Просто постарайтесь себе самому ответить на него со всей искренностью, решимостью и бесстрашием. Вы это ощущали когда-то давно, в детстве. Я снова задам вам этот вопрос позже, а пока, вы просто наблюдайте за собой, так, словно вы наблюдаете за посторонним человеком, изучаете его, оцениваете. А потом, вы расскажете мне о том, что вы увидели. Договорились?

– А вы… вы… можете сами… ответить на этот вопрос – пробормотал Бабочков.

– Речь ведь сейчас идет не обо мне. Но, я вам обещаю, что попытаюсь выразить это, после того, как вы сами ответите на вопрос – улыбнулся Трчунов. Он видел, что проснулось в Федоре. Стражники у ворот в жилище отчего дома страхов и привязок, чувствуя наступление и опасность для своих хозяев, обезопасили себя, выставив на пути к жилищу указатели в обратном направлении, и мысли, привыкшие подчинятся указателям, с готовностью исполнили отданный приказ.

– Я постараюсь ответить вам в следующий раз… Дмитрий Леонидович…, я постараюсь понаблюдать за собой, но….но может вы хоть намекнете мне о том, о чем вы хотите услышать? – сконфуженно и потеряно улыбнулся Федор.

– Просто наблюдайте за собой мой дорогой, за своим телом, за своими мыслями, за своими ощущениями, за своими действиями и любыми движениями, которые сможете зафиксировать, наблюдайте искренне и честно.

Трчунов встал с места и подошел к столу, на мгновение замерев, внимательно посмотрел на удрученного Бабочкова.

– Федор, думаю, что на сегодня мы можем закончить наш разговор. Сейчас я вызову девушку, которая будет вашим секретарем, она покажет вам ваш кабинет. Можете приступать к работе хоть с завтрашнего дня, или тогда, когда пожелаете. Проблемы по увольнению с вашей прежней работы, пусть вас не беспокоят, их уладит мой секретарь

Трчунов нажал на кнопку спикерфона.

– Зиночка, попроси, пожалуйста, зайти Катю и Михаила.

Бабочков сразу повеселел. Мысли о материальных благах сразу увлекли его в привычном направлении – Ну вот, все складывается как нельзя лучше. У меня есть куча бабла. Отличная работа, о которой я даже и мечтать не смел. Я начальник!!!! У меня даже секретарша теперь есть, наверное, хорошенькая, побыстрее бы увидеть. Только вот, не оказалось бы все это разводкой. Хотя, в любом случае, мне терять нечего, деньги уже у меня в кармане, а такие деньги я и за год работы в нашей конторе бы не получил. Еще вчера утром, я даже не мог представить себе такого… А вдруг я не справлюсь с работой, которую он мне предлагает? Вдруг он хочет навесить на меня какие то долги? Сделает меня подставным лицом… меня посадят, а он выйдет чистым из воды… Я, кажется, читал о подобном… хотя…. не похоже на это… но… – он в беспокойстве закусил губу, теребя в руке чайную ложку, со взглядом, в котором угадывалось, какие страшные картины развертывания ситуации подкинуло ему его воображение.

Трчунов внимательно наблюдал за ним, замечая все его моментальные перемены, отражавшиеся в его глазах.

– О чем вы забеспокоились мой друг? Говорите честно. И…. давайте договоримся, что вы попытаетесь научиться говорить всегда только то, о чем вы думаете… по крайней мере, мне. То, что вы будете работать у меня, не должно означать для вас того, что меня надо воспринимать как строгого начальника, который будет вас унижать, подавлять и ругать. Я уже говорил вам, что моя основная цель – это сделать вас счастливым. Давайте запросто и по-дружески, на «ты», и по имени. Не стесняйтесь меня.