Лицо лжи

– Давай займёмся твоими таможенными записями, – произнёс мой учитель, так и не объяснив, как это он вдруг оказался в курсе моих дел.

Хотя, впрочем, что уж тут удивляться. Достаточно было ему упомянуть Сержанта…

Несколькими короткими жестами покрутив объёмную голографическую схему информационных сетей своего корабля, светившуюся сбоку от командирского кресла, Чакт вызвал на центральный объёмных экран россыпь кубиков сводных таблиц. Эти плоды бессонных ночей «кабинетных агентов», девушек из таможенного крыла, вынырнули из памяти моего боевого шлема, оставшегося в оружейной мастерской, и теперь висели по центру рубки в виртуальном пространстве вокруг сияющего всеми оттенками багрового и оранжевого голографического столба, символизирующего главную вычислительную магистраль «Звёздной искры». Тёплые цвета спектра означали ту или иную степень её бездействия – сейчас корабль никуда не летел, и его вычислительные ресурсы практически простаивали. Вокруг переливающегося столба центральной магистрали, набранная сложной вязью технического итика, висела какая-то задача. Наверное, Чакт её заранее собрал или вызвал откуда-то из бездонного загашника командира звёздного корабля. Структура задачи была настолько хитрой, что при беглом взгляде я никак не мог уловить сути. И вынужден был только хмуриться, краем глаза поглядывая на затейливое сплетение простых, казалось бы, команд. А Чакт тем временем ленивым жестом над своей командирской консолью управления загнал все кубики с таможенными данными в багровый голографический столб и пустил задачу на исполнение. Обворожительно красивый, но так и не осознанный мною пространственный узор из вычислительных команд нырнул в багровое сияние вслед за ведомостями со списками застоявшихся на грузовом терминале у Восточного портала Космодрома гермоконтейнеров и их содержимого. Центральная вычислительная магистраль звёздного корабля сразу засияла ярче и стала как бы раскаляться – цвет её сменился на жёлтый, потом на зеленоватый, постепенно появились оттенки голубого…

– Ого! – воскликнул Чакт и удовлетворённо крякнул. Я чуть улыбнулся, подумав, что Чакт небось искренне считал, будто бортовому компьютеру, так же как и ему, старому охотнику, опасно долго застаиваться. И необходимо порой поразмяться…

– Сержант просил просчитать опасные сочетания контейнеров на твоей площадке, которые могут вызвать большие вторичные последствия при взрыве, – сказал мне Чакт будничным тоном.

Наконец-то мне хоть кто-то хоть что-то попытался объяснить!

– Ну понимаешь, парень… Это если одно с другим смешается да рванёт как-нибудь необычно сильно… Или газ какой-нибудь горючий образуется… – учитель повертел в воздухе руками, пытаясь изобразить что-то вроде объёмного взрыва.

Я понял.

– И начать нужно было с контейнеров, пропавших из базы данных? – высказал я вслух свою догадку.

– Ну да, – Чакт пожал плечами. – Где-то там, видимо, детонатор. Или несколько…

Вот тебе и призраки… Оказывается, серьёзные люди, в отличие от меня, вовсе не собирались бороться ни с какой мистикой. Только, хм, просчитать различные сочетания для ста пятнадцати тысяч контейнеров… Даже с учётом ограничений упрощённой математической модели… Даже если отбросить пустые контейнеры, которых была большая часть, и контейнеры с заведомо инертными грузами… Если я хоть что-то усвоил из институтского курса математики, количество комбинаций получалось значительно большим, чем число атомов во вселенной. Хотя, если подумать… Нет, всё равно слишком много! Наверное, программа старого командира звёздного корабля составлена с какими-то хитростями, раз тот так уверен в скором результате и не предлагает мне заехать снова, ну, скажем, через недельку.

– А зачем это? – неожиданно для себя спросил я Чакта. – Зачем минировать заброшенные контейнеры на площадке? Что это даст?

Старый охотник рассмеялся в ответ своим резким скрипучим смехом.

– Это ты меня, косможителя, спрашиваешь о делах планетян? Скорее просто страху на вас нагнать, мой мальчик…

Я вздрогнул. Последний раз Чакт так меня называл, когда я после ножевого ранения балансировал на грани жизни и смерти на операционном столе в медотсеке его корабля…

– Что это даст? Жилья и промышленных объектов у вас там рядом нет – не то что в других мирах… Но если удачно рванёт, контейнеры посыплются на купол защитного поля Космодрома. А это Инцидент Категории «II-В». Сам понимаешь… Дестабилизация власти, возможно, понижение статуса колонии… Ну, а заодно – избавить вас от лишних материальных ресурсов.

– Но что-то там уже больше двадцати пяти лет валяется!

– Э-э-э! Это оно валяется потому, что вы не можете найти повода его забрать. А вот в случае войны… Там правила другие. По Закону колониальное правительство имеет право арестовать и изъять грузы, в которых есть экстренная нужда. В связи с особыми обстоятельствами… Для защиты жизни колонистов… Ну, что-то там первоочередное для промышленности, для обороны. Сырьё и детали, запчасти всякие – они ведь не портятся.

– Но, насколько я знаю, у Кондуктории даже плана такого нет…

– А вот у кого-то есть план, чтобы у вас даже плана такого не возникло! Кто-то за вас уже подумал, всё просчитал…

– И подобрал такую расстановку, чтоб как следует рвануло? – с некоторым сомнением сказал я, тут же сообразив, что противнику для этого пришлось бы решать аналогичную расчётную задачу. – Это ж сколько вычислительных ресурсов нужно?

– Много, – согласился Чакт и кивнул на голографический столб в центре рубки. – Посмотри-ка сам…

Холодное голубое сияние центральной вычислительной магистрали уже слепило привыкшие к тусклому ходовому освещению глаза. Корабельный компьютер вышел почти на свою полную мощность… Шутка ли – главный компьютер звёздного корабля! Не слишком ли высокая плата за рядовую диверсию?

Так я и спросил у своего учителя.

– Дурак ты ещё! – вздохнул он снисходительно. – Это ж смерть вам всем! А смерть – она всегда в цене…

Но тогда это были слишком глубокие для меня слова. Я не мог их вот так, сразу превратить в простые и прагматичные выводы. Поняв это по моим глазам, Чакт выдал мне персональную порцию снисходительных пояснений:

– Подумай-ка, мой юный друг, сколько сил нужно, чтобы с ДиУлла к вам армию перебросить. И сколько лет! А тут всё само собой может решиться… Вычислительные ресурсы – тьфу! Это здесь у вас они в дефиците. А в орбитальном городе? Ну ты сам подумай, малыш…

Я неотрывно смотрел на всё раскаляющийся вычислительный столб…

– И вот кто-то сел и просчитал… – пробормотал я.

И не то чтобы я был наивным идеалистом. Я уже заглядывал в лицо лжи, уже пытался примерять на себя предощущение войны… Но какая-то инерция мышления, видимо, существовала даже у меня – у того, кто решился доставить людям исподтишка подсунутое Космодромом Послание.

– Да! Запросто! – встав со своего кресла, Чакт хлопнул меня по плечу.

– Я опять в оружейку! – провозгласил охотник. – Нужно ещё над твоим шлемом и костюмом поколдовать. Это мне ещё на полночи – а тут расчёт раньше и не закончится…

– Я что сделал-то! – Чакт не удержался от искушения похвастаться своим очередным творением. – Был просто боевой костюм, а я сделал так, что в нём теперь всё как у суперкарго!

Про костюм суперкарго я слышал – туда обычно встраивают систему типа радара, которая может на расстоянии считывать цифровые радиометки контейнеров. Такая же система стоит на специальных кранах, таскающих контейнеры, но костюм-то со шлемом удобнее. Только зачем антенны, нужные суперкарго, встраивать в боевой костюм?

– И не благодари! – направляясь к переборке корабельной рубки, сказал Чакт, опередив мой неизбежный, но глупый вопрос. – Просто привык я к тебе, дурню.

Вот так… Поболтавшись по рубке с четверть часа, я опять принялся разглядывать сверкающий ярко-голубой столб голограммы. «Мы вам ещё покажем!» – прошептал я про себя. Вот оно всё как вышло… Ловля призраков обернулась опаснейшим разминированием. Я уже не сомневался в том, что мне придётся это сделать: полезть туда, в самый центр взрывоопасной комбинации контейнеров, и добраться до боевого блока… Который наверняка со сложным логическим взрывателем… Сапёрный курс по инопланетной технике я у Чакта проходил, но это было давно. Надо бы освежить, да…

Но это имело смысл, только если всё действительно так плохо! Если Сержант и Чакт не ошиблись и взрывоопасные комбинации грузовых контейнеров, просчитанные кем-то заранее, вообще существуют…

И тут же, словно в ответ на мои мысли, корабельный компьютер выдал первую комбинацию! Сияющее полотнище отслоилось от сверкающего вычислительного столба и развернулось посреди рубки, повиснув над заголовником пустующего кресла пилота… Я присмотрелся – на нём была изображена схема пространственного расположения полутора десятков контейнеров, поставленных в несколько рядов и в несколько ярусов. Контейнеры были отмечены разными цветами, рядом давалась расшифровка… Привстав с кресла, я принялся жадно впитывать информацию. Вот это да! Никогда бы не подумал, что этот жидкий промышленный полимер, название которого я ещё по университетским лекциям помнил, в паре с этой хорошо мне известной аэрозольной смазкой, которая считается негорючей… Не нужно было прогуливать химию! Минут пять я лихорадочно пытался запомнить бортовые номера контейнеров и их взаимное расположение, как вдруг висящую в воздухе разноцветную схему смертоносной комбинации заслонила другая… И потом, почти тут же, – ещё одна! Я растерянно захлопал глазами…

– Сержант твой, как всегда, прав оказался, – хихикнув, сказал мне прямо в ухо звёздный охотник Чакт.

Я вздрогнул и оглянулся – не заметил, как тот подошёл.

– Брось это, – махнул рукой мой старый учитель, заметив мои умственные усилия, – тут расчётов ещё надолго, хорошо если не до рассвета… Жрать пошли!

Я машинально глянул на часы – действительно, по корабельным традициям, которые неуклонно соблюдались даже через тринадцать лет после катастрофы, было время ужина. А мой желудок напомнил, что в последний раз я ел перед отъездом из Кодда. И было это ещё до восхода солнца…

Стол у Чакта был традиционно шикарен. Добравшись до практически неисчерпаемых источников вкусной и здоровой планетянской пищи, звёздный пират принципиально ни в чём себе не отказывал. К местной кухне он так и не привык и готовил всё по-своему. Названий этим блюдам было не подобрать, так как не существовало точных аналогов. Казалось бы, что можно изобрести, кроме жареного мяса, овощей, хлеба и молочных продуктов в различных сочетаниях? Но нет пределов творчества для человека, который всю свою предыдущую жизнь провёл в попытках сделать что-то съедобное из отвратительного на вкус специального сырья для корабельного синтезатора пищи. Впрочем, молодое деревенское вино занимало на столе своё место, даже не покинув традиционного для общины Земледельцев глиняного кувшинчика…

Натрескавшись, я вдруг почувствовал, что глаза мои поехали в разные стороны. Да и захмелел я неожиданно сильно. Вино за ужином – даже и пьянкой-то не назовёшь… Может, это оттого, что я с раннего утра на ногах, а потом разом тысячу с чем-то километров за рулём, да ещё и расследование…

– Давай-ка спать! – распорядился Чакт, командир «Звёздной искры». – Делами с утра займёмся…

«Почему бы и не с утра…» – рассеянно думал я, машинально преодолевая по корабельным коридорам и палубам путь до каюты, в которой когда-то частенько ночевал. Там всё оказалось в точности как много лет назад. Я даже не удивился этому. Моя койка была нижней, койка Илед – верхней…

«Илед, рождённая на Дамоде, Покинувшая Кров, как ты там сейчас?» – машинально подумал я, проводя ладонью по холодным полосам полированной стали, из которых был набран бортик её койки. И тут же я вспомнил про свой амулет – маленькую хрустальную пирамидку. Выудив её из кармана брюк, я поглядел сквозь неё на молочно-белый потолочный светильник. Пирамидка была кристально прозрачна. Это хорошо. Это должно означать, что моя первая любовь где-то там, в далёком космосе, живёт и здравствует…

В этом и был смысл амулета – пока пирамидка прозрачна, Илед жива. Если с ней что-то случится – нейростекло станет мутным, ничего сквозь него не разглядишь. Как именно это работало, я в точности не знал. Хотя общий принцип был понятен, тем более Илед настраивала амулет на себя при мне. Никакой мистики, конечно, не было – но в основе там лежала такая физика, что я со своим неоконченным университетским курсом, попытавшись как-то самостоятельно разобраться, откровенно «поплыл»…

Восьмигранная пирамидка была сделана из особого и очень редкого материала, называемого нейростеклом. По сути, она представляла собой всего лишь очень-очень сложный приёмник на прозрачных нейрокристаллических схемах. Как уж он там видел какие-то дубликаты атомов в бьющемся сердце Илед через межзвёздные расстояния… Даже свет от некоторых звёзд с обитаемыми системами идёт дольше, чем продолжается жизнь человеческая… А вот эта маленькая штучка вполне справлялась с тем, чтобы донести до меня весточку о девушке, которую я когда-то любил. Хотя, если признаться честно, – и до сих пор люблю…

Это было последней моей мыслью в тот день. Как я разделся и повалился на койку, я потом так и не смог вспомнить…