Светлячок. Быль или небыль

Светлячок. Быль или небыль
Ростислав Александрович Чубарь

Историю эту мне рассказал, человек который жил с героями этой книги в одном городе… ну, может, не в городе, уж точно в одной стране… ну или в разных странах… Короче, быль это или небылица – решайте сами.

Светлячок

Быль или небыль

Ростислав Александрович Чубарь

Фотограф PDA_Amort1939

© Ростислав Александрович Чубарь, 2019

© PDA_Amort1939, фотографии, 2019

ISBN 978-5-0050-6633-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все события и герои, о которых рассказано в этой книге, вымышлены, совпадения с историческими личностями – случайны

Короче, быль это или небылица —

решайте сами.

Предисловие

В начале весны в свежеотстроенном сельском клубе шла свадьба, за столами собралось все село, молодежь, опорожнив бутылки с импортным спиртным, уже танцевала под приглашенных Потапа и Настю Каменских, а старики сидели за длинными столами и жевали угощение. Периодически к клубу подъезжали огромные внедорожники, из них выходили люди в дорогой одежде с букетами цветов.

Из-за пригорка по грунтовой дороге показался худой мужчина неопределенного возраста, седые волосы были коротко стрижены, одет он был не по погоде в болоньевую куртку, с подвернутыми рукавами и пыльные стоптанные ботинки. За плечами висел школьный рюкзачок.

Мужчина остановился у завалинки, на которой сидела старая баба Нюра, достал пачку Беломора и закурил, сплевывая на землю крошки табака.

– Здоров бабка, сказал он, – а что это у вас за праздник такой в селе?

– Здравствуй сынок, так эта хвермер Василий Егорыч сын бывшего председателя Милюкова, женится

– На ком? – продолжал допытываться он.

– Ась? – спросила глуховатая баба Нюра

– На ком, говорю, женится?

– Ну так на этой, учительницы дочке, на Светке Звягинцевой.

– Мать моя женщина, выплюнув бычок и затоптав носком ботинка папиросный окурок, сказал мужчина, – это ж сеструха моя единоутробная… нашлась, сука.

СВЕТЛЯЧОК

Роман

Часть первая

Ламповые семидесятые

1. Хорошо быть вороном!

Хорошо быть вороном, подумала Клара и, слетев с крыши избы, сделав полукруг над огородом, уселась на ветку стоящей на пыльной улице липы. В этот осенний день, ей исполнилось 79 лет, возраст, весьма почтенный для птицы, на здоровье она не жаловалась, хотя и была подслеповатой на левый глаз. Всю свою жизнь Клара прожила возле этой деревни, на этой липе, тут обустраивала свое гнездо и высиживала многочисленное потомство. Рядом с людьми жилось по-разному: порой шумно иногда опасно, особенно когда какая нибудь глупая, молодая кошка пыталась добраться до ее гнезда. Но с кошками у Клары был разговор короткий: взлетаешь, камнем вниз и клювом в голову, прямо между ушами, чтобы запомнила. Обычно одного такого обучения хватало, чтобы кошка не то что прекращала попытки подобраться к гнезду, а и обходила ее липу десятой дорогой. Беда только, что кошки рождались каждый год новые, учить – не переучить. В общем жизнь была хоть и беспокойная, но голодной Клара, не была никогда, разве что в юности, был год когда ей исполнилось всего лет 30, в округе вдруг пропала еда, все колоски были собраны, в огородах пропала даже ботва а на молодых деревцах кора, в один миг исчезли домашние животные, потом собаки и кошки а люди повсеместно охотились на голубей и глупых ворон. В тот год, впервые Клара покинула свою липу и перебралась в небольшой лес, начинающийся сразу за огородами, Там, сидя в уютном, теплом дупле высокой сосны и пользуясь припасами, оставшимся от белки (рыжая крыса чуть глаза не лишила за свое дупло) Клара наблюдала, как в деревне понемногу переставали дымиться печи. К весне из двухсот с лишком изб дымок вился максимум в двух десятках.

Следующий раз эвакуироваться в дупло пришлось лет через 10. В один день в начале лета колхозное поле вдруг наполнилось множеством людей в одинаковом оперении, люди вырыли много длинных, как ужи, ям, а на рассвете со стороны леса появился десяток железных коробок на тракторных ногах с длинными палками спереди. Коробки угухнули и из палок вырвались огненные шары, тишина взорвалась громом, люди забегали по своим ямам, а странные коробки выехали на поле, давя все на своем пути. Кларе хватило ее птичьего ума, взлететь как можно выше и перебраться на зимнюю квартиру. Там под защитой толстой коры она и прожила года три. Хотя зерна на полях не было, а огороды стояли пустыми, с голоду Клара не околела, даже наоборот, за те годы набрала весу так что с трудом пролезала в дупло. Мертвечины было просто завались, особенно Кларе нравилось еще у теплого, а порой и полуживого человека выклевывать глаза, бывало по месяцу одними глазами и питалась, кожа там нежная, проклевать – плевое дело, потом можно полетать, пока ежи да хорьки, разгрызут кожу и клюй мясо досыта. После этих лет и до старости такой сытой и вольной жизни у Клары больше не было, трупов не стало, но появилось зерно на полях, огороды наполнялись всякой всячиной, клюй да от кошек уворачивайся, проживешь если птица умная.

2. Мария Сергеевна

Солнце давно перевалило за полдень, а Мария Сергеевна никак не могла закончить стирку. Часть белья отмокала в деревянном ушате, часть кипятилось в большом баке, поставленном на старую закопченную буржуйку.

Женщина длинными деревянными щипцами, белыми от постоянного использования, вылавливала распаренные в кипятке вещи и бросала их в ушат, там поливала водой из ведра и терла, мяла, полоскала это чертово белье и казалось, что конца и края ему не будет.

Мария Сергеевна выпрямилась, упершись руками в нывшую поясницу, поправила съехавший платок. И крикнула:

– Мишанька, Светка принесите воды!

Мишка это ее младшенький, а Светка старшая. Сразу где-то за домами грянула гармошка и хриплый бас заголосил: «А когда мать меня рожала – вся милиция дрожала, прокурор сказал сердито – родила себе бандита…»

Мария Сергеевна пошевелила сухими губами и сплюнула на траву. Тьфу деревня. Видели бы хоть раз прокурора… Сама Мария Сергеевна, а тогда еще просто Маша никогда не забудет того прокурорского взгляда, от которого содержимое мочевого пузыря сразу оказалось снаружи, а ноги подкосились сами собой.

– Светка, зараза, принеси воды, я кому говорю! И полная белокурая девушка шмыгнула с ведром к колодцу. Белокурая это она в отца. С отцом Светы, Марии Сергеевне повезло, с Филей, красивым молодым офицером госбезопасности Маша познакомилась на выпускном пединститута имени Герцена в Ленинграде. Филя сразу вскружил голову, молоденькой студентке и жизнь завертелась: рестораны, танцы в Доме офицера, отдельная комната в общежитии для малосемейных она и глазом моргнуть не успела как оказалась на третьем месяце. Беременность проходила тяжело, токсикоз не хотел оставлять ее, рвота просто выворачивала ее наизнанку. Так промучилась она целое лето. Филя стал все реже бывать дома, говорил, что ночует на работе, много дел. Иногда он возвращался и от него пахло женскими духами, которые вызывали новые приступы рвоты у Маши. А совсем перед родами Филя сказал, что их встреча была ошибкой, а у него появилась женщина с которой он собирается на месяц в ведомственный санаторий, ну в общем чтобы через месяц ее тут не было. Маша собрала бумажный с металлическими заклепками чемодан и поехала рожать.

3.Света

Девочка родилась в «Снегиревке» в 5—45 утра, роды были тяжелые, продержав месяц на сохранении, врачи так и не дождались, чтобы плод перевернулся. Доставали ножками вперед. Почти 4 кг. Маша кричала так, что сел голос. Филя один раз появился в больнице, оставил авоську с яблоками и конверт с деньгами, его просил не искать, у него другая жизнь, работа в органах, в общем «Мы разошлись, как в море корабли…»

Еще через месяц Маша переехала в общежитие от пединститута, а через три месяца ночью за ней пришли. Тогда-то и состоялась та встреча с грозным прокурором, которую Маша запомнила на всю жизнь.

Оказалось, Филя, а по-правильному сотрудник госбезопасности Филипп Куликов где-то сильно проштрафился, в деле фигурировали тысячи рублей, полученных от неизвестно кого, любовница, какие-то взятки и чуть ли не государственная измена. Тут то и поняла Маша, как ей повезло, что Филя бросил ее с ребенком до своего ареста. Маша, как свидетель, с младенцем на руках, конечно, была на суде и по совету обвинителя отреклась от Фили и даже плюнула ему в лицо. А у судьи попросила, отчество своей дочке записать в честь своего отца Сергея. После суда, ее вызвали в институт и настойчиво рекомендовали, получить распределение за пределы Ленинграда куда-нибудь желательно за сотый километр. Так молодая учительница Маша Звягинцева и очутилась в этой забытой всеми деревне.

4. Мишка

– Мишка, стервец ты этакий, сколько можно звать! Помоги сестре воду таскать! – закричала Мария Сергеевна, выливая грязную воду в траву.

Мишка, крепкий, коротконогий, вечно шмыгающий носом мальчик у нее появился уже тут в деревне, кто отец так доподлинно она и не знала. Волос черный, как у Цыгана Степана, а нос курносый как у Федьки – пастуха. Характер черт знает в кого, наверное, в председателя Егора Ермаковича, тюрьма по нему плачет, а глаза как сливы, в деда что ли?

Из посадки кукурузы появилась Мишкина голова, он мигом очутился у колодца, схватил тяжелое ведро, которое тянула девочка за ручку и дети потащили ведро к матери.

В это время старая, черная ворона слетела с крыши и, заслонив на мгновение солнце и сделав круг над двором, уселась на ветке ближайшей к дому липе

– УУУ- Мишка погрозил вороне кулаком.

Ворона ничего не ответила, а отвернулась от Мишки, сверкая на солнце бельмом.