Сожгите наши тела

– Да, «Омни» открыт. – Она указывает на супермаркет с двумя названиями по ту сторону сквера.

– Покажешь мне? – Эта девушка знает о своем городе все, она может весь Фален спрятать в карман не моргнув глазом. В Калхуне тоже такая есть, но она никогда не подходила ко мне ближе чем на три фута. И все-таки я не думаю, что с Тесс будет сложно. Пожалуй, я смогу разговорить ее и выяснить, где находится Фэрхейвен.

Тесс удивленно вскидывает брови – вот же он, «Омни», рукой подать, – но улыбается снисходительно, как будто мне лет пять.

– Без проблем.

Я следую за ней, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что на звонок аптекаря никто не приехал. Но на улице пусто. Только стрекот сверчков да палящее солнце, и я легко могу представить, что Тесс, ее друзья и фармацевт – единственные живые души в этом городе.

Приятель Тесс провожает нас взглядом, когда мы огибаем сквер и проходим мимо. Он слишком далеко, чтобы утверждать наверняка, но, кажется, он хмурится. Тесс должна быть там, загорать на траве. Вместо этого она здесь, со мной.

Супермаркет похож на аптеку до степени смешения. Такой же кирпичный фасад. Такая же просевшая на петлях дверь, которая жалобно скрипит, когда мы заходим внутрь. Даже освещение внутри точно такое же – жужжащие желтые флюоресцентные лампы. Кондиционер не работает, и кассирша обмахивается дешевым журнальчиком.

– Привет, Лия, – говорит Тесс. Кассирша не реагирует, но Тесс совершенно не смущается. Она уверенно шагает мимо полок – наполовину пустых, как будто магазин только что обнесли, хотя, скорее всего, тут всегда такой выбор. Тесс ведет меня в самый конец, к ряду пустых холодильников у дальней стены.

Она прислоняется к одному из холодильников, и ее сложенные на груди руки покрываются гусиной кожей. Я отворачиваюсь и принимаюсь изучать ценники на ящиках с помятыми овощами.

– Марго, – говорит она так, будто пробует мое имя на вкус. – Так за что тебя?

– Обычно так спрашивают в тюрьме, – говорю я хмуро.

Тесс только смеется.

– Куда, по-твоему, ты попала?

Что-то сжимается у меня внутри. Я не знакома с этой девушкой, я не знаю о ней ровным счетом ничего, зато знаю, как выглядят деньги и как звучат люди, не осознающие своих возможностей.

Иди к черту, думаю я. Я бы многое отдала за то, чтобы сидеть в такой камере.

– А что здесь плохого? – спрашиваю я и беру мягкий почерневший банан. Кажется, надави слегка, и кожура разойдется. Я быстро кладу банан на место.

– Ну как тебе сказать… – Тесс выпрямляется, и пряди из ее хвоста липнут к дверце холодильника. Заметив, что я смотрю на нее, она улыбается. – Жуткая глушь. Скучища. Хотя насчет скучищи еще можно подумать, если ты приехала в Фэрхейвен.

Я замираю.

– Куда?

– Да брось. Серьезно?

Неужели это настолько очевидно? Если бы не разница в возрасте, нас с мамой считали бы сестрами, а то и близняшками, и, возможно, с бабушкой та же история, но я не ожидала, что меня кто-то узнает.

Может быть, стоит ей рассказать. Когда я приехала в Фален, у меня не было причин что-то скрывать. Но едва аптекарь потянулся к телефону, я испугалась, и меня до сих пор не отпустило. «Опасно, опасно», – пульсирует в висках.

– Ну, дело твое, – говорит Тесс, когда становится ясно, что ответа не последует. У меня на глазах ее интерес улетучивается, а на лицо возвращается безмятежная улыбка.

Ей все равно. Если я не стану ее развлекать, значит, я не стою ее времени. Но мне все еще нужно найти бабушку. И Тесс может мне в этом помочь; надо только придумать, как задать вопрос, не выдавая лишнего.

Попробую ее разговорить. Пусть расскажет о себе.

– Этот магазин тоже принадлежит твоей семье? – спрашиваю я и беру с полки пакет чипсов. Тесс хмурится, и я быстро объясняю: – Я слышала тебя на улице. Дочка владельца.

– Это я. – Она ослепительно улыбается, но тут же закатывает глаза. – Да, они полгорода выкупили.

Наверное, она имеет в виду магазины. Или заброшенные поля, которые я видела на въезде в город.

– А поля тоже ваши? Мне показалось, что они довольно запущенные.

Тесс забирает у меня чипсы, вскрывает пакет и запускает в него руку.

– На востоке-то? Если запущенные, то не наши. А вот остальное – да. Но у нас тут везде разруха. При Нильсенах это был крупный сельскохозяйственный центр, но после засухи земля испортилась, и обрабатывать ее стало слишком дорого.

Я проглатываю накопившиеся вопросы. Еще рано.

Тесс отправляет в рот горсть чипсов, на пол летят крошки.

– Ты же видела? На въезде в город?

Я киваю. Такое может погубить целый город. Огромные поля, в одночасье превратившиеся в бесплодную пустошь. Людей много, работы мало. Может, и бабушка от этого пострадала.

– Сажать-то мы, конечно, сажаем, – продолжает Тесс, – и Вера тоже, хотя на ее ферму без слез не взглянешь. Это бессмысленно, но попробуй ей это объясни. – Она качает головой. – Честное слово, не понимаю, какой смысл оставаться в этом городе.

– Так уезжай, – говорю я. Мама уехала из Фалена. Я уехала от мамы. Если очень захотеть, уехать можно откуда угодно.

– Ага, – говорит она после секундной заминки. Что-то мелькает за ее улыбчивой маской, что-то не предназначенное для чужих глаз. – Ну ладно.

Она подходит к кассе и машет кассирше, выуживая из пачки очередную горсть чипсов. Я иду следом.

– Доллар пятьдесят, – бросает кассирша, не поднимая головы от журнала, который теперь разложен на ленте.

– Спасибо, Лия, – говорит Тесс и выходит с моими чипсами. Я со вздохом оплачиваю чипсы и, дождавшись сдачи, выхожу за Тесс.

– Можно? – спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, забираю у нее чипсы. – Слушай, насчет Веры…

– Тесс!

Мы обе вздрагиваем, и я вслед за Тесс смотрю в сторону сквера, где несколько минут назад были ее друзья. Теперь там только парень, и он стоит у велосипедной парковки, прикрывая ладонью глаза от солнца.

– Сейчас! – кричит она и снова поворачивается ко мне с почти виноватым выражением. – Это Илай.

Я повидала достаточно парней, и мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что Илай из тех ребят, которые вроде как должны мне нравиться, но какое мне дело до его смазливого лица, если в мире есть такие девушки, как Тесс? Я прочищаю горло.

– А вы с ним…

Она смеется, ведет плечом.

– Смотря кого спрашивать.

Я спрашиваю тебя, хочется сказать мне. Но ее уже нет – она машет мне с противоположной стороны дороги, приглашая за собой.