Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать

– Зотик, не рыцарь, а посему волен изъясняться как пожелает, нам же, рыцарям, должно вести себя подобающе и подавать пример остальным.

– Прости, Леон, ты конечно же прав, – примирительно поднимая руки, ответил Готфрид.

– Во времена-то настали дурные! Даже девицы в разбой подаются, забывая о своем месте в этом мире, верно я говорю, а? – негодовал Зотик и под стать его речам, в соседней комнате заплакал ребенок.

– Верно-верно, – согласился слегка раздраженный Готфрид.

Арина встала из-за стола и пошла убаюкивать малыша, которого похоже разбудила не гроза, а особенно громкая и эмоциональная речь Зотика. Леон задумчиво посмотрел ей вслед, затем взглянул на Зотика. Сердце его переполнило странное, ноющее чувство чего-то упущенного или упускаемого прямо сейчас. Арина всего-то на год старше рыцарей, а у нее уже три ребенка, свой очаг, своя семья. С другой стороны, Зотик и не эквилар, ему ничего в этой жизни больше и не нужно, ибо он получил все, чего желал: дом, жену и хоровод ребятишек. То, что зачастую рыцари поздно остепенялись – дело привычное и понятное, но… Все дело было в «но». Леон попробовал представить себя на месте Зотика, – с супругой и детьми. Нет, такая картина никак не хотела висеть во всех комнатах его сознания, нарочито срываясь с гвоздей на пол и раскалывая рамку. Все комнаты его внутреннего замка уже завешаны полотнами с ратными подвигами, сражающимися рыцарями, невиданными землями и замками. На самой большой картине со спины были изображены два рыцаря верхом, посреди пыльной дороги, в конце которой на горизонте затухало уходящее в закат солнце – сам Леон и его друг Готфрид. Завести семью, дело нехитрое, это всегда успеется, а вот странствия по миру и подвиги, этого никак нельзя упустить. Первое могло идти после второго, но не наоборот, рассудил Леон. Между тем, Зотик продолжал начатый разговор про пленницу с Готфридом.

– Кто она у них там в шайке, постельная грелка?

– Лучница, – резко ответил Готфрид, чтобы упредить ответ Леона, но последний и так был в замешательстве из-за своих мыслей и не стал пока влезать в разговор. – Сам же знаешь какой у альвов глаз. Тылы прикрывает и беглецов подстреливает, ну и твой вариант, само собой, одно другому не мешает, – углубился Готфрид в своей легенде, взглянув на Леона и дав понять, что так надо.

– Ясно, а то я уж думал может та самая… – почесав затылок, заметил Зотик.

– Та самая? – поинтересовался Леон.

– Розыскную грамоту тута прислали, по всему княжеству стал быть шлют. Читаю я не важно, но спасибо вам, худо-бедно умею, суть уразумел. Мол в нашем крае орудует девица какая-то, чудурка или черномурка, вродь как-то так ее кличут. Атаманша, слыхали да? Во дела-то! Думал мож ваша, ан нет, не ваша.

Рыцари переглянулись. Готфрид умоляюще посмотрел на друга и поспешил вернуться к ранее поднятой теме.

– Ну так как, Зотик, как думаешь, петлей их займут или делом?

– К какому такому их делу пристроить, Готфрид? Это ж надыть чтоб над ними стоял кто, караулил значится, а у нас тут рук свободных нет. В петлю их и делу конец, а альвийку… – Зотик задумался. – Так уж и быть, смягчили вы мое сердце – пятьдесят ударов плетью, прижечь раскаленным железом знак разбойничий и на волю, пущай идет на все четыре стороны, может наказом послужит черной козе… осе, тьфу ты, пес бы на ней ездил.

– Твои слова, да старосте бы в уста! – одобрительно воскликнул Готфрид.

– Чернобурка альвийка, клеймо с нее сойдет, Зотик, у альвов ведь не остается шрамов.

– Ну, не сразу же, какое-то время походит и то хорошо, – заметил Зотик.

Зотик вдруг хлопнул себя по лбу и выругался.

– Псоватая морда тартыги! Запамятовал совсем и вам ни слова ни замолвил – я ведь теперича староста! Уж полгода как значится.

– Да ты нас обскакал медведь! Получил повышение прежде нас, поздравляю! – улыбнулся Готфрид радостный вдвойне, как за друга, так и от того, что удалось отвести смертную казнь от Лисы.

– Отличные новости, Зотик, рад за тебя. Страшно представить, как ты справляешься с такой ответственностью: семья, хозяйство, а теперь еще и Луковки. Буду усердно работать не покладая рук, чтобы когда-нибудь достигнуть таких же высот как ты, дружище. – добавил Леон.

– Спасибо друзья… знаете, а это вы мужики вовремя приехали. Не иначе, как сами боги вас к нам заслали. – заметил Зотик.

– Что стряслось? – поинтересовался Леон.

– Не при бабах и детях… опосля. Вы пока ешьте-ешьте, я вам сейчас о другом деле замолвлю словечко. Был бы очень рад, если бы вы приняли в нем участие. Значится на охоту я собирался с мужиками. Кабан лютый в нашей вотчине обжился, да повадился на людей кидаться. Уже троих дровосеков задрал. Бабы в лес боятся по грибы ходить, покуда там такое лихо буянит. Собрался-то я собрался, токма мужики мои пахари, да лесорубы… не по себе мне, откровенно говоря, покуда бестия эта по нашим лесам рыщет.

– Охотников из Соловьев звали?

– Сезон же, на промысел все уехали в Лиранское княжество, за пушниной летучих этих как их там… ну змиев крылатых.

– Понял, ты про Змеиную долину, сейчас как раз гон начался.

– Был у нас местный охотник, вызвался кабана порешить, да так и сгинул сам. Здоровая ряха говорят.

– Кто говорит? Есть те, кто его видел?

– Знахарь видел, в лес значится за травами пошел, да и наткнулся там на зверину эту. На дерево говорит так взлетел, что белки бы извелись от зависти.

– Знахарь прежний? – на всякий случай уточнил Леон, смущенный последним фактом о дереве.

– Прежний-прежний, тот самый божий одуванчик, что рака от твоего носа отнимал восемь лет назад, – Зотик хохотнул, вспомнив ту картину, когда рак цапнул Леона за нос и не отпускал. – Ну, что скажите, господа рыцари?

– Мы с радостью составим тебе компанию, наш славный великан. Ибо для рыцаря дело чести и прямая обязанность помогать всем страждущим и попавшим в беду, а ты ведь нам, помимо этого, старый друг. Прошу лишь извинить за то, что прежде нам нужно докончить начатое и посетить небесный гарнизон на южном приграничье.

– Понимаю. Опять начались терки у южной заставы? Неужто рогачи племенные повылезали и пустились в набеги? Давненько я вестей с южных деревень не слыхал, надеюсь не спалили их еще. И чего этим атабам в своих шатрах не сидится! Хорошо же, однако, что Луковки не у границы. – выговорился Зотик, параллельно уплетая уже третьего жаренного цыпленка.

– Ничего серьезного, Зотик, прошу не волнуйся прежде времени. Мой батюшка желает знать, как обстоят дела в южном гарнизоне. Как ты помнишь, на плечах моего отца лежит защита княжества. По крайней мере по части советов, от сражений мой отец отошел.

– Вот-вот. Нашему князю поменьше бы мешало пирушки закатывать, да побольше следить за своими землями. Князь он в конце концов или пустомеля какой? На других все свешивает, а самому дела нет до того, что и как у него творится.

– Его можно понять, Зотик. Три года назад как он дочь потерял, так с тех пор сам не свой, пытается заглушить горе как может. Она ведь была его единственным ребенком и наследницей, в конце концов. – договорил Леон.

– Не заглушить, а залить скорее, а то и вовсе утопить в вине! – хохотнул Зотик. – Давно был сыскал себе невестку новую, да обрюхатил! Глядишь и малец бы родился, был бы наследник, делов-то.

– Языком мести – не лапти плести. После пережитого, утратил наш князь свою мужскую силу, тут хоть с десяток невесток найди, толку-то?

– Мда-а, дела! Я и не знал. – задумчиво протянул Зотик, почесывая подбородок. – Ладно, хватит об этом! Вы когда в крепость? Может в баньку успеем, а?

– Отличная идея! – потирая руки, согласился Готфрид.

– Согласен, но делу время, а потехе час, – после дозора и охоты сможем, – предложил Леон.

– Добро! – согласился Зотик и хлопнул в ладоши. – Анна, а ну не налегай на сладкое, раздует как корову! Кто тебя тогда замуж возьмет, а? – буркнул Зотик, приметив как Анна с охотой уплетает варенье из шишек.

– Почему мы живем в мире, где нельзя уделить делу час, а потехе – все оставшееся время? – раздосадовался Готфрид.

– Ты себе можешь позволить такую роскошь, если пожелаешь, – подчеркнул Леон.

– Ты про наследство… – понял Готфрид и отмахнулся рукой. – Управляющий, нанятый твоим отцом, все эти годы и без меня неплохо справлялся. Не по мне это, чахнуть в отцовском доме, будучи запертым в четырех стенах. К слову, познакомился с управляющим сегодня утром, нормальный такой мужик, преданный своему делу до фанатизма, удивляюсь тому, как он отцовское поместье еще в храм не превратил.

– Ясно все с вами, странствующие рыцари, смотрите там осторожнее у крепости, коли в атабские лагеря пойдете. Атабы, конечно, туповаты, что топор моего соседа и мне даже иногда кажется, что от наших свиней и то проку больше, но уж больно сильный, крепкий и свирепый это народ.

– Твоим бы свиньям доспехи выдать, да копья, потренировать немного и получилось бы неплохое ополчение, – рассудил Готфрид и Зотик расхохотался, представив себе такое зрелище.

– Увы, тогда бы нам пришлось отражать нападения не только атабов, но и восставших свиней, ибо в силу их простоты, кто бы среди них рассудил, что хорошо, а что плохо? – поддержал шутку Леон и Зотик расхохотался пуще прежнего.

Дверь ближайший комнаты открылась и на Зотика шикнула Арина:

– Тише ты, ребенка разбудишь же, я его только успокоила.