Сквозь время

Глава 2

Дверь с тягучим скрипом приоткрылась. На пороге стояла… молодая мама в зеленом фланелевом халате и с полотенцем на голове. Боже, я просто поверить не могу…

– Сережа, что не заходишь? Я же в окно видела, ты давно в подъезд вошел. Опять ключ посеял?

На негнущихся ногах я прошел в коридор и осмотрелся. Все совершенно так, как было в конце восьмидесятых. Светлые обои с цветочками, небольшой венгерский шкафчик в прихожей и железная обувная полка. Я разулся и осторожно заглянул в гостиную. Отец в спортивном трико и белой майке лежал на диване и листал газету; сестренка Маринка за столиком что-то старательно выводила в альбоме.

Я застыл возле гостиной, мама сразу окликнула:

– Сережа, мы уже поужинали. Мой руки – и за стол. Пюре еще горячее! – мама прошла на кухню.

В квартире витал запах выпечки и чего-то родного, домашнего.

Я вымыл руки в ванной, рассмотрел в зеркало распухшую губу и прошел на кухню.

У подростков аппетит просто зверский. Я с аппетитом умял пюре с котлетами и сразу же попросил добавки.

– Пюре больше нет, но я еще пирожки с капустой пожарила, твои любимые.

Мама внимательно посмотрела на меня:

– Сережа, ну-ка, повернись, – она провела пальцем по моей распухшей губе. – Паша, иди посмотри на красавца!

Взъерошенный отец, с газетой в руке, подошел и задумчиво взглянул на мою физиономию. Я всегда завидовал атлетической фигуре отца, вот и сейчас он занял почти весь дверной проем.

– Что случилось, Серега?

– В подъезде о перила ударился, – пробубнил я.– Там темно…

Отец ухмыльнулся:

– Сынок, давай тебя на секцию бокса запишем, на «Динамо». Может, тогда «перила» будут тебя стороной обходить, – он дружелюбно похлопал меня по плечу. – Доедай, скоро «Семнадцать мгновений» начнутся!

Мама налила чай в пузатый бокал с вишенкой:

– Как в школе дела?

– В школе… да нормально все.

– Сережа, ну где же нормально? Я утром видела Ольгу Валентиновну. У тебя же три тройки в четверти. Забыл что летом обещал?

– Мам, я постараюсь исправится.

– Поздно уже… четверть на этой неделе заканчивается. Значит фотоаппарат подарим тебе на следующий День рождение.

Через две недели у меня и вправду именины. Когда же родители подарили фотоаппарат «Смена»? Кажется, когда мне исполнилось двенадцать.

Я оказался самым младшим в классе, потому что пошел в школу с шести лет. Мама решила что нечего терять еще целый год в детском саду. Начальница Городского отдела Образования, Инесса Ильинична, была давней маминой подругой, к тому же я уже читал, и в порядке исключения, меня все же взяли в первый класс шестилеткой.

Поужинав, я уселся на старое мягкое кресло в зале. Мама с Маринкой отправились в соседнюю комнату, читать сказки. Маринка в шесть лет еще ходила в садик, к тому же сильно картавила. Мне всегда казалось, что младшая сестренка глупая и капризна, постоянно бесили Маринкины крики и раздражала ее челка, которая быстро отрастала и постоянно лезла в глаза. Однако к семнадцати Маринка превратилась в настоящую красавицу и от женихов просто отбоя не было…Да, выбор у сестренки тогда действительно был, но вот только замуж она вышла за круглого идиота…

– Серега, опять в особняке Володарского шарили? – строго спросил отец, не отрывая глаз от экрана телевизора.

– А откуда ты знаешь?

– С работы ехал, видел вас с Витькой возле «Городского водоканала». Зря вы у особняка околачиваетесь, там еще в тридцатые годы, когда приют был, все подвалы почистили. Так что забудьте про золото графа… эта байка уже лет шестьдесят по городу ходит.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться» – произнес на экране Мюллер свою знаменитую фразу.

Отец задумался.

– Мне еще дед рассказывал, граф Володарский был до революции богатейший человек в нашем губернии. Представляешь, на день рождения жены он даже заказывал оперных певцов из самой Москвы. Врать не буду, вроде даже Шаляпин приезжал.

– Все течет – все повторяется. И сейчас, есть лишний миллион – то «звезда» на именинах может спеть и сплясать…

– Ты о чем?

– О наших миллионерах и миллиардерах… – и тут я понял, что ляпнул лишнее.

– Сережа, я иногда ваш молодежный сленг совершенно не понимаю. Какие миллионеры в социалистическом государстве?!

– Пап, да я так, помечтал немного…

– Ты бы лучше помечтал, как тройки в четверти исправить, – пробурчал отец.

« Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу…» – произнес диктор в фильме ровным голосом.

Неловкую паузу разрядила Маринка.

– Селешка, почини Мишку! – сестренка подошла и протянула олимпийского мишку, у которого постоянно садились батарейки и отрывалась одна лапа.

Я вздохнул, взял игрушку, и направился в свою комнату…

Никак не могу поверить что все это происходит на самом деле. С ума можно сойти… неужели сейчас все же 1987 год, именно тогда родители наклеили в прихожей эти светлые обои с цветочками…

Ночью я долго ворочался и не мог уснуть. Осторожно включил напольную лампу-абажур, взял с журнального столика газету «Правда» и принес в комнату. Посмотрел на дату: двадцать второе октября 1987 года. Охренеть! Бегло пробежал заголовки газет: «Подписан Монреальский протокол о защите озонового слоя земли», «США проводят ядерные испытания на полигоне Невада», «Празднования в честь восьмисот сорокалетия города Москва прошли с небывалым размахом».

Я отложил газету. Тихонечко подошел к старому шкафу-секретеру и откинул столешницу. Вот транзистор, который я пытался собрать по схемам из журнала «Юный техник», деревянные теннисные ракетки, вырезанные из фанеры. В этом месте, в углу, я прожег полировку, когда положил еще не остывший паяльник, а потом пытался замазать место раствором йода. Тогда мне еще здорово досталось от мамы… На верхней полке мои любимые детские книги о морских приключениях, пиратах и индейцах.

Мысли в голове перемешались. В окружающем мире сейчас отсутствовала всякая логика. Нереальность происходящего, какой-то абсурд. Любой школьник знает, что нельзя повернуть время вспять, а взрослому снова стать подростком. Почему такое произошло именно со мной? И как это вообще могло произойти? Однако пришла пора перейти от информации к фактам. А факты – вещь упрямая. Мне сейчас одиннадцать и я снова шестиклассник-пионер Сережа Кузнецов. За окном медленно засыпал город, окутанный легкой дождливой изморосью.

Я прилег на кровать и молча уставился на падающие по стеклу капли дождя. Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой… примерно в середине ноября этого года отца сняли с должности и он попал под следствие. Отца осудили и отправили в колонию на пять лет, но вернулся он только через двенадцать…

Я погрузился в далекие детские воспоминания. Отец работал главным энергетиком на заводе «Красный Пролетарий». С началом перестройки с полок магазинов исчезли не только товары первой необходимости, но и нарушились целые цепочки экономических поставок даже на крупных производствах. Не хватало запасных частей на станки и машины, оборудования и материала. Энергетика – основа и главная артерия любого производства, у отца была очень ответственная должность.

В то время необходимые запчасти и материал иногда приходилось ждать месяцами, зато пышным цветом расцветала кооперация, а у частника можно достать почти что угодно, но только за наличные деньги.

Отец и директор завода Кондратьев, чтобы спасти увядающий завод, крутились как могли. Иногда приходилось продавать излишки бензина и ненужный металл, а за наличку покупать дефицитные запчасти и оборудование, чтобы не останавливать производство. Тогда такие мутные схемы были почти на каждом заводе. Конечно мне совершенно непонятно, зачем отец и директор это делали, если высокое начальство да и министерство давно уже забили на небольшой провинциальный завод, который все же развалился через несколько лет, после распада Советского Союза… Но тогда все еще работало как часы. Завод выпускал продукцию, люди получали зарплату, пока однажды не нагрянули строгие дяди из ОБХСС…