22. Дижитал-любовь, вино и сюрреализм

Mama, life had just begun

But now I’ve gone and thrown it all away.

Queen «Bohemian rhapsody»

Зимние бездельники праздно шатались по дому: с верхних этажей скатывались по лестнице в подвал, били банки с соленьями, потрошили березовые веники. В конце концов они осмелели и по-хозяйски развалились на диване рядом с Вероникой. Она не отодвинулась. Они пробежали мурашками по ее телу. Но снова на этих непрошеных гостей – сумрак и мороз – никто не обратил внимания. «Странный дом, – подумали они, – позвать, что ли, голод и печаль?».

Зима шаркала ветром по крыше, шалила снегопадом, проваливалась в дымоход, гудела там по ночам и будила домашних. Мело неделю. Не выйти из дома. А ей, Веронике, этого и не хотелось. Марышка отбрасывала скупую тень на книжный шкаф. Она растапливала камин. Терпеть холод было невозможно. Дрова задержались: сломалась машина. К черту! Есть кое-что получше.

– Ты, Марышка, разводи не березой, а Фрейдом. Лучше горит. Да и библиотеку нужно подчищать. Больше 200 книг сейчас иметь запрещено, – с сожалением в голосе говорит Вероника.

– Слушаюсь, – отвечает ей Марышка.

Марышка – барышня смышленая и исполнительная. Вот уже восемь лет она помогает Веронике по дому. Но на самом деле чистит она не дом, а душу Вероники. Стирает пыль одиночества, натирает панцирь снобизма до блеска, разглаживает раны и отбеливает тусклые, похожие своей желтизной друг на друга дни.

Звонит телефон Вероники. Играет приятная мелодия:

«Is this the real life?

Is this just fantasy?

Caught in a landslide,

No escape from reality.

Open your eyes,

Look up to the skies and see,

I’m just a poor boy, I need no sympathy.

Because I’m easy come, easy go,

A little high, little low,

Anyway the wind blows, doesn’t really matter to me, to me…»[1 - Queen, Bohemian rhapsody]

Веронике не верится: ей давно никто не звонит. Она нехотя, с опаской берет трубку.

– Я прочитал Ваш рассказ «Контр-адмирал», – льется и обволакивает Веронику голос незнакомца.

– Браво, господин Икс! – шутливо отвечает Вероника.

– Я – Костя Печора.

Веронике не нравится этот ответ. Ведь Костя Печора – убийца. Или нет?

– Да Вы не бойтесь. Я же сказал, что рассказ мне понравился. Он славный, этот Ваш рассказ.

«Убьет, – подумала Вероника. – А за что? Я ничего такого не написала. Просто навела художественного лоска на историю… Он убийца ведь… Но он же не признал вину!» – мысли лихорадочно палят по вискам Вероники.

– Как-то неожиданно все это… Мне разве есть чего бояться?

– Если встретитесь со мной, то нет. Заеду в шесть. Будьте готовы.

«Не может человек с таким мягким голосом быть опасным. И тем более убийцей быть уж точно не может! Это подстава! Подставили его сволочи эти. А он десять лет отсидел. Надо бы проверить, может, я чего лишнего написала», – думает Вероника.

В доме все еще холодно. Сумрак и мороз дерзко хватают Веронику за коленки. Она отбивается, кутается в шаль и открывает сборник «22». Первое издание 2022 года. Веронике тогда было тридцать лет, на протяжении которых она играла с жизнью в серсо и нанизывала на себя кольца разочарований, зависти, предательства, несчастной любви и ненависти. Хороших колец не осталось. Они достались другому игроку. Тогда, восемь лет назад, Вероника развелась, упаковала все необходимые чувства в чемодан и переселилась в дом, окруженный синими елями, увитый плющом. Летом ему подмигивают анютины глазки, зимой над ним нависает ледяная горка, которую Вероника с Марышкой строят вместе.

Вероника по привычке слюнявит тонкую прозрачную подушечку указательного пальца. Потом она вспоминает, что это электронная бумага. Вздыхает. Она опечалена. Страница 56. Под номером 16 идет рассказ «Контр-адмирал». Электронная бумага радует глаз. Она приятная на ощупь, выпуклые буквы светятся. Но жизни в ней нет. Вероника выбирает синий фон и белый цвет шрифта. Мороз и сумрак притихли, уселись рядом, смотрят в книгу, ждут историю. Вероника начинает читать вслух, представляя, что это бумажная книга. Та самая книга! Тот самый первый экземпляр, который украли.

… – Сынок, ты мне скажи правду. Ты убил?

– Папа, не помню я. Драка завязалась. Все вперемешку. И утро резко врезается в мою хмельную голову, – сказал Костя и осунулся.

– Костик, мне надо знать, чтобы помочь тебе! Вспомни, что там произошло.

– Пап, я уже все сказал. Я не виноват.

Контр-адмирал Андрей Печора, отец обвиняемого в убийстве Константина Печоры, вышел из СИЗО, где был заключен его сын. Неровной походкой человека, у которого рухнул мир, он двинулся домой. Шел и думал, что он сделал не так в жизни. Где накосячил? Вроде жил ровно, честно, с совестью дружил, с властью дружил, жену любил, сына любил и даже начал им гордиться с недавних пор. И тут на тебе! Скандал, арест, убийство! Пахнет отставкой, маячит запой. «Не посадят сына, ведь это мой сын! Не посмеют», – думал контр-адмирал Печора, отмеряя 2346 шагов до дома, где его ждала раздавленная, убитая горем вперемешку со стыдом жена Анна.

– Признался? – со всхлипом выдавила из себя она.

– Не признался.

– Да какая ему разница! Ведь скостят срок. Дадут в два раза меньше. Андрей, ты отец, скажи ему!

– Разница есть. Честь, долг, совесть, правда – вот в чем разница между человеком-дерьмом, которым ты хочешь, чтобы был твой сын, и человеком с большой буквы.

– Я хочу, чтобы у моего сына не растворились во мраке камеры и идиотов-убийц десять лет жизни, – наполняя слова болью израненной души матери, грубо ответила Анна.

– Будет. Я позабочусь. Я решу вопрос. Если сядет – будет сидеть хорошо, не с идиотами.

– Мерзавец! И кому нужны теперь твои должности и звания? Я десять лет тебя не видела, пока ты ходил по морям и океанам, сын тебя не видел. И еще не увидит десять лет!..

Вероника откладывает книгу. Идет собираться. Ее уже давно не волнует, как она выглядит. А тут такое дело… Деловая встреча? Свидание? Она попадается на глаза зеркалу. Оно смотрит на Веронику полными скуки глазами, оттененными синяками. Зеркало кидается венами, которые плавают по вискам, впалым щекам, мертвенно-прозрачной шее Вероники. Она зовет Марышку.

– Марьяна, закажи маску.

– Вам какую? – отзывается Марышка и открывает «Амазон».

– Что-то из первой линии: погламурнее, посексуальнее.

– Тут новая коллекция как раз поступила в продажу. «Служебный роман» – это для секса с коллегой, «Хэппи хиппи» – для группового, «Леди Годива» – для соития в общественном месте, «50 оттенков красного» – для грубой любви, «Властелин колец» – это для новых ощущений с мужем, «Розовый фламинго» – для однополой…

– Стоп-стоп… А сейчас маски только для секса носят?

– Вы ведь сказали посексуальнее.