Мятеж

Финнеан в ответ не выдержал и сорвался на рык.

– Я знаю, что вероятнее, мне нужна внятная информация о том, что там происходит, а не ваши предположения, майор!

Огненный танец продолжался, и где-то на дальнем его краю сейчас, возможно, уже решилась судьба горстки дайверов, но треклятая декогеренция на выходе в субсвет никак не могла доставить об этом свой неумолимый сигнал. Даже в стремительном топологическом пространстве всё происходило далеко не мгновенно, и это ожидание порой убивало.

Маяк.

Крошечная искорка смёрзшейся до абсолютного нуля материи беспомощно выродилась в субсвет в огненном каскаде яростно распадающихся суперсимметричных[62 - Суперсимметрия – теория в физике элементарных частиц, согласно которой обычным частицам сопоставлены не обнаруженные пока дуальные им частицы большей массы.] монстров из другого мира, больше похожих не на элементарные частицы, а на гигантские комки спрессованной энергии из тех далёких времён, когда вселенная была молода, горяча и безжизненна.

Новорождённый маяк, подобно любому младенцу, сперва судорожно набрал в грудь те крохи энергии, что достались ему от тлеющего даже при абсолютном нуле субъядерного распада в его сердце, чтобы с первыми же двинувшимися в путь электронами издать на всю округу первый свой яростный крик.

Щёлкнуло, и такой же точно маяк исчез из этого мира, унося дальше по цепочке полученный сигнал.

– Контр-адмирал, мы получили галактические координаты фокуса.

Сознание Финнеана уже плыло от пропитавшей его височные доли химии, он едва держался, чтобы окончательно не уйти в гиперрежим.

Дайс, Тайрен, вы же бойцы у меня, вы сможете, сможете.

И тут дип замолчал на всём пространстве гемисферы.

Там, где только что сверкали иззубренные молнии фрактальных топограмм, воцарилась мгла.

– Потерян сигнал с «Джайн Авы», у нас нет больше реперного моста для навигации. Прикажете погрузить другой саб?

Ну нет. И сразу другой надоевший голос:

– Контр-адмирал, сорр, я вас призываю отдать приказ выхода на прыжок. Директивы Воина…

Финнеан обрубил канал квола.

Хватит. Пора действовать людям.

– Отставить, сабы не погружать. Как только будет подтверждена триангуляция – построение «пирамида-2» по её вектору.

Финнеан всё смотрел на мерцающую точку и не верил своим глазам. Это же совсем рядом в масштабах полупустого сектора. Субсвет бывает так, временами, тесен, что даже не знаешь в итоге, радоваться этому или огорчаться.

Горький флотский анекдот гласил, что даже самый мощный первторанг способен убить лишь муху, сидящую на носу у его капитана. Потому что до всего остального ему всё равно не дотянуться.

– Томлин.

– Да, контр-адмирал.

Голос майора был глухим и смазанным, нейросканнеры не успевали считывать паттерны всё возрастающей активности центра Брока в районе лобно-теменного стыка, но казалось, что это сам Томлин стоял сейчас перед ним и еле сдерживал в себе поднимающуюся волну плавящей мозг ярости. Он будто ненавидел Финнеана и готов был впиться сейчас ему зубами в горло. Впрочем, наверняка, так и было. Если перед самой заварушкой командир Крыла обращается к простому майору пространственной пехоты, значит дело дрянь.

Иногда побочные эффекты стимуляторов вполне успешно заменяли человеку простые обыкновенные эмоции.

– Твои мозголомы требовали определённости.

– Так точно, сорр.

– Вот им определённость. Оба саба оборвали сигнал, но перед тем успели сорвать триангуляцию. Полтора декапарсека, на самом пределе дальности пассивного прыжка.

Томлин дышал тяжело и хрипло, пытаясь обуздать поднимающуюся в его груди бурю.

– Слушаю ваш приказ, сорр.

Почему командир на самом деле не может всего этого не говорить? Бессмысленный фатализм больше всего пугал Финнеана.

– Погрузить личные капсулы равными группами в боты, твои люди и гражданский персонал один к одному, настроить катапульты на сигнатуру точки триангуляции, каждой группе приказ один – попытаться достичь фокуса. Дальше мозголомы сами знают, что делать.

– Апро, сорр.

И отключился, даже в глаза напоследок не посмотрел. На предельной дальности прыжка вероятность самостоятельной разморозки на том конце негативного коллапсара составляла около пятнадцати процентов.

И с каждой секундой эти шансы падали.

– Контр-адмирал, есть килогерцовая акустика в секторе три-девять по оси строя!

– Угол?

– Пока всего две сотых радиана, но быстро растёт.

Финнеан уже и сам слышал визжание файервола, сквозь который уже вовсю ломились покуда невидимые гости. Пошла ответка.

– Второй маркер сектор четыре-десять!

Строй кораблей начал деформироваться, послушно следуя новым и новым сигналам опасности – постепенно отдельные акустические пятна трепещущего гравидиапазона принялись расползаться по пространству тактической гемисферы, сливаясь в огромные кляксы.

– Контр-адмирал!

Это сквозь все запреты всё-таки сумел пробиться паникующий квол.

– Прервать контакт!

– Контр-адмирал, я не могу, высший приоритет, прямой приказ Воина, – машина тараторила без умолку, рискуя остаться вообще без средств связи с внешним миром, у Финнеана была эта возможность, – срочно разворачивайте ордер и уходите, вам нельзя тут оставаться, это прика…

Ему показалось, или перед самым офлайном в писклявом женском голосе квола всё-таки прорезались металлические нотки? Финнеану было всё равно. Глядя на расползающееся по гемисфере зашумление, он понимал: их единственный шанс – это держать оборону здесь. И никакой квол его не заставит собственными руками погубить целое Крыло.

Спустя пять секунд после хард ресета квол будет снова в строю. И он будет молчать.

– Аналитики, наведение по батареям, распределить сектора максимальной плотности входящих, навигаторы, готовиться к активному маневрированию.

Краем глаза Финнеан следил за приближением всё-таки успевающей до начала горячей фазы эскадры кэрриеров. Хорошо. Сейчас все силы нужно держать в одном кулаке. Но основное внимание контр-адмирала уже было приковано к обратному отсчёту, возникшему по самому центру гемисферы.

Бегущие цифры дружно таяли, как таяла сейчас вероятность хоть сколько-то успешного исхода. Из этой переделки просто не было выхода.

Дробные хлопки катапульт, это ушли в прыжок боты, под завязку забитые капсулами смертничков. Удачи всем.