Очаг

– Да ты издеваешься! – закричала она, и со всего размаху в мост полетела бутылка.

Красное пятно потекло вниз вслед за осколками. Вина внутри оказалось достаточно, чтобы размазаться по мосту.

– Ну и зачем так расточительствовать?

– Потому что я хочу жить! Жить сегодня! И делать всё, что хочу!

Вокруг подтягивались прохожие, которых заинтересовала происходящая сцена, но Аня не дала им удовольствия наблюдать за шоу, так как мигом, смеясь, нырнула в переулок, а я вслед за ней.

Она остановилась только тогда, когда больше не было любопытных глаз, достала волшебный пакетик и повторила свой ритуал.

– Может, тебе хватит? – спросил я.

– Я сама решу, когда мне остановиться. Пойдём домой. Все эти люди меня бесят своей посредственностью!

– Боюсь, это ты их бесишь.

На это она ответила жестом со средним пальцем и гордо развернулась в направлении нашего пристанища.

Машина ждала меня всё на том же месте, под окном снятой квартиры. У меня было впечатление, будто прошло уже несколько дней с того момента, как я её оставил, но в действительности прошло лишь несколько часов.

Аня сразу же завалилась на кровать, а мне оставалась старая софа. Большего и не требовалось. Сознание требовало сна, а организм – новых движений.

– Ещё хочешь? – спросила Аня.

– Не, я стар для этой херни. Не знаю, как ты столько порций выносишь.

– Главное, чтобы было желание. Остальное не важно.

– Ох, мне бы так!

– Ух ты, и чего же ты не можешь?

– Избавиться от мыслей о брате. Он в буквальном смысле стоит перед глазами, хотя на сегодняшний день его образ размыт.

– Ты под кайфом.

– Серьёзно? А я как будто не заметил. У меня сердце готово из груди выскочить, а я вроде собирался ещё пожить какое-то время.

– Ты старпёр! Когда хоть ты поймёшь, что завтра может навсегда поставить крест на твоей жизни, поэтому надо жить сегодня!

– Ну вот, опять! Ты крутишь одну и ту же пластинку, а объяснить ничего не хочешь!

– И не буду! Сейчас мне нужно только направить всю энергию, выпирающую из меня, на что-то ещё более классное!

На этих словах Аня вскочила с кровати и уставилась на меня своими стеклянными глазами. После нескольких глубоких вдохов она с места запрыгнула на меня. Раздался треск – софа упала, и мы вместе с ней.

После минутной паузы:

– Такого провала в моей жизни ещё не было, – сказал я.

– Провала? Мне казалось, ты давно на дне, как и я.

На этих словах Аня поцеловала меня. Как же сильно мне это требовалось! Видимо, как и ей.

Мои пальцы касались её кожи и обжигались – она вся горела. Всё пространство вокруг неё пылало.

– Не останавливайся, Марк.

– Но ты вся горишь!

– И что? Разве ты нет?

– Ты не поняла: у тебя температура!

– Пошёл ты! Я стараюсь подарить нам наилучший день, а ты всё обламываешь! Кайфолом чёртов!

Она слезла с меня и направилась к кофейному столику за дозаправкой.

– Может, хватит?

– Не твоё дело! – Она рассыпала дорожку по поверхности.

– Вообще-то, моё – мне нужно тебя целой и невредимой доставить к твоему деду.

– Ты же сказал, что отпускаешь меня.

Она втянула в себя приготовленную дорожку.

Аня повисла над столом, запрокинув голову.

Ничего не происходило. Всё как будто замерло.

Одна минута. Две минуты.

Аня упала в обратную сторону от столика.

– Аня!

Я бросился к ней. Она потеряла сознание. На мои попытки её привести в чувства никак не реагировала. Что делать? Подобного с моим братом не случалось. Я проверил пульс – его не было.

Нужно было сделать искусственное дыхание. Как именно, я не представлял, но должен был справиться. Обязан. Я не раз это видел со стороны. Руки крест-накрест на грудь и тридцать нажатий.

– Давай, Аня, приди в себя!

Вдох «в рот в рот». Не получалось, но сдаваться было нельзя. Повтор. Снова нажатия…

Аня закашляла.