Человечество

Человеческое
Роман Горбунов

Эта книга повествует об истории одного общества, похожего на историю всего человечества. Здесь представлены сотни историй, в которых каждый узнает себя и не раз. Книга показывает трансформацию индивидуальных эмоций в коллективные и обратно, а так же как мало современные люди отличаются от своих далеких предков. Читателю станет ясно, что меняются времена, события, места, города, цивилизации, а чувства людей остаются прежними целые тысячелетия. Эта книга не о событиях прошлого, а скорее о событиях будущего.

Роман Горбунов

Человеческое

Повесть-легенда

Все течет – все меняется. Гераклит

Если пшеничное зерно, упав в землю, не умрет, то останется одно;

а если погибнет, то принесет много плода.

Библия. Евангелие от Иоанна, 12:24

Первобытное

История – это правда, которая в конце концов становится мифом.

Жан Кокто

Прошли миллионы лет, прежде чем огненная планета остыла, и из воды на сушу выползло позвоночное. Оно было слабое, худое и немощное, ноги его дрожали под собственным весом. Оно тряслось, боясь попасть в когти какой-нибудь дикой птицы. За ним выползло еще несколько, и они стали прятаться в высокой траве, чтоб не выдать себя, когда хищник заметит кого-то одного из них.

Иногда они просыпались, когда их грызли тигры, или когда волки их уже тащили за ноги в лес. Когда змеи затягивали на их шее узел, а пауки заползали им в уши. Они в испуге просыпались и кричали о помощи, но вокруг никого не было. Все были такими же беззащитными перед зверьми и насекомыми. И с этими мыслями они отходили каждый вечер ко сну, не зная проснуться ли снова.

Они пугались даже друг друга, вылезая из укрытий лишь на некоторое время. Срывая ягоды и снова прячась под камень; они жевали коренья и напивались их соком земли. В то время они больше спали, чем бодрствовали; им чужда была еще дружба, пока они открывали для себя любовь. Мужчины стали бегать за женщинами отдавая им свои последние запасы кореньев и ягод.

Их привлекало все, чего не было у них, но было у другого. Их привлекало кардинальное различие между слабым и сильным полом. Им казалось, что они являлись одним целым, и задача каждого найти свою половинку, которая дышала бы так же. И чем ближе они подходили друг к другу, тем меньше они контролировали свои руки и ноги. Эти периоды они считали самыми приятными.

Любовь быстро осветила их тела солнечным светом, в них появился смысл, помимо простого выживания. Они испытывали необъяснимое удовольствие от обыкновенных прикосновений к противоположному полу. В глазах друг друга они стали разглядывать себя, и думать о любимых больше, чем о себе до этого. Их сердца стали стучать не просто мелодичнее, а одновременно.

Мужчины дарили женщинам цветы, а те их вплетали в волосы. Красота и формы имели решающее значение, которые появлялись только за трудом и охотой, а значит, и недостатка пищи с таким ухажером не будет. Кто же ленился искать подношения, добивался своего грубой силой, унижая и оскорбляя более трудолюбивых. Драки за право прикоснуться к самке на закате были регулярными.

Они не могли понять, почему их так тянуло друг к другу, и в чем заключалась эта сила, будто бы натянутая ветка дерева, просилась обратно в свое положение. Через девять месяцев в их животах стали появляться дети, но они думали, что они их когда-то просто съели. Никто их них не мог тогда связать свою близость с появлением нового человека. Им все это казалось таким неожиданным.

Считая детей подарками природы, они стали их приручать как зверей к труду, сделав их почти своими слугами. Так что поначалу слабых они сбрасывали в пропасть, а некрасивых топили в реке, чтобы те им не мешали только. Но позже слепые дети стали отличными певцами и поэтами, а глухие прекрасными рассказчиками. Только после этого они отказались от этого обычая.

Узнав о периоде девяти месяцев, они стали объединяться в семьи из привязанности личной. В детях они стали разглядывать себя прошлых, и учить их тому, чему научились сами за свое время. Так стали появляться кланы и дворы в их поселении, имена которым давали по их способностям, похожими на встречающихся в лесу зверей или птиц. Они тогда считали себя частью природы.

Им казалось, что весь мир создан для них и служит им. Все ручьи, какие они видели текли прямо к ним; все горы, которые они встречали, спасали их от солнечного зноя, располагались возле их жилищ. Солнце, которое освещало их лица и тропинки между деревьев, было их личным помощником в поисках ягод и сухих веток для новых убежищ. Мир был их кладовой чудес.

Они копали огромные ямы, а потом в них загоняли мамонтов, используя себя как приманку. Когда те погибали от голода, их делили на всех поровну и ели весь год одно и то же. Они быстро поняли, что если натирать еду морской водой, то она сохраняется дольше. Теперь им стало не страшно ходить далеко от дома без возможностей охоты. Очень скоро они приручили собак и кошек.

Долгое время их обирали крысы, которые по ночам подъедали их запасы. Как-то раз они заметили, что маленькие тигры гоняют грызунов по их жилищам. Тогда они стали кормить пушистых, чтобы те их не покидали. За регулярную пищу те стали к ним ластиться, урчать, а позже вообще ручными. Некоторые рисовали кошек на своих амбарах, а некоторые просили похоронить их с ними.

Обжигая глину, они заметили, что некоторая часть ее рассыпалась, а некоторая растекалась как вода. Так они открыли плавкость металла и стали заливать его в выкопанные заранее ямки, и получать различной формы предметы. Так у них появились первые орудия труда и средства охоты. С помощью этих острых изделий они стали быстрее подчинять себе окружающую природу.

Они никогда не спрашивали разрешения, когда брали палку, которую нашел сосед, или стреляли из лука, который выточил для себя охотник. По этой причине часто возникали конфликты, ведь одни не понимали, как можно жалеть то, что дала им всем природа, а другие, почему то, что они сделали своими руками, должны использовать ленивые. Так появилась у них частная собственность.

А вместе с ней началось и накопление имущества, сначала трудом и усердием, а потом любыми средствами, включая обман и жестокость. У кого было больше палок и прутьев, тех больше уважали женщины и дети. Зато те, у кого ничего не было, спали спокойно, потому что им не нужно было думать, где все это хранить, чтобы не украли, и беречь это, чтобы оно не испортилось.

С появлением собственности появился обмен товарами, созданными своими руками. Меняли щиты на стрелы, цветы на камни, коров на молоко, и многое другое, что неудобно было складывать. Имущества становилось столько, что оно не вмещалась в жилища, и головы их обладателей. Чтобы большое не казалось таким огромным, они придумали деньги, которые отливали из металла.

Но продолжали бояться грома и молний, а шум ветра загонял их снова под камни, где они съежившись молча ждали, пока не закончится стихия. Некоторые говорили, что это им в наказание за то, что они делали что-то плохое, или даже помышляли что-то не доброе против своих собратьев. И стали жить они тогда в мире, делясь и хваля друг друга, но к сожалению стихия снова стала повторяться.

Тогда другие решили, что это небо на них серчает за то, что некоторые из них смотрят на него так же, как и на землю – с пренебрежением. И стали тогда они наблюдать друг за другом, и наказывать тех, кто кричал или ругался, глядя на небо. Пойманным за этим занятием выкалывали глаза, если те не могли побороть эту пагубную привычку, чтобы они никогда не смогли больше обидеть небо.

Но это тоже не помогало. Стихия раз за разом возвращалась. Пока один из них не заявил, что после того как пообщался с небом, так же как со своим соседом, и попросил у него прощения за всех них, и оно перестало больше гневаться на них. И пришло прозрачное небо на их земли после этого, и ни одно облако больше не загораживало им солнце, но потом снова начались громы и молнии.

Они не знали, как усмирить небо, которое заливало их пещеры и превращало землю в мутные реки. Это затрудняло им охоту и сбор ягод, а промокшие под дождем стали чаще болеть и умирать. Пока один из них не придумал обувь на толстой и мягкой подошве, а другой закутываться в звериные шкуры. После этого они научились жить под проливными дождями и уже не боялись молний.

Они могли долго любоваться заходом солнца, если при этом появлялись ярко красные цвета, а на обычный желтый круг уже мало обращали внимания. Им казалось, что светила подменяли и этим подавали им знак, и что за красный им скоро придется платить своей кровью. Поэтому они все так жадно любовались закатами, ведь каждый при этом представлял себе свою нелегкую долю.

Кто-то готовился к тому, что его дом скоро развалиться; кто-то готовился, что умрет кто-то из его близких; кто-то что потеряет то, что ему так дорого, и уже прощался с этим. Кто-то был уже уверен в том, что сам нечаянно поскользнется и ударится головой о камень насмерть. Кто-то не дожидаясь печальной судьбы, готовился сам броситься с горы, лишь бы не мучиться этими ожиданиями.

Они верили в то, что и деревья и горы имеют свою душу, поэтому часто призывали их к себе на помощь. Они наделали своими страхами камни и выбрасывали их в реку. Они рассказывали о своих планах веткам, а потом вешали их себе на пояс, чтобы не забыть. Они вставляли себе в волосы перья, чтоб перенять силу птиц. Они плясали вокруг костра, чтобы услышать мысли своих предков.

Они не знали получится у них или не получится, но они должны были это попробовать. Они решили построить самую высокую башню на свете, чтобы подняться по крутой лестнице на самый вверх, и увидеть что находится там, в небесах. Но когда рабы взялись за инструменты, то стало ясно, что они не понимают друг друга. Казалось, что таким образом их кто-то наказал за дерзость.

Они клали убитых оленей в лесу, делясь с ним своей добычей, но лес не принимал ее, оставляя на растерзание насекомым. Тогда они стали приносить в жертву богам различных животных на костре, выбирая особенно самых жирных и сочных, предполагая, что сгорая в огне, их вкус и запах поднимался к ним прямо на небо. Они не жалели подношений, зная, что получат больше.

Они целовали землю, чтобы из нее вырастали цветы, и приносили в жертву лучших животных своим богам, думая, что те едят ту же пищу, что и они сами. Они бросали в реку яблоки и спелые ягоды, благодаря тех, кто давал им рыбу. Они пели песни солнцу за то, что оно отгоняло тьму и грело их, когда им было холодно. Они отказывались верить в простые совпадения и везения.

И так изо дня в день, они провожали солнце и встречали его снова. И как только оно вставало, они уже хватались за свою работу, махая палками по земле, пока не темнело. Они знали, что если они проснулись сегодня, то точно так же они проснуться и завтра, и ничего не сможет изменить эти повторения. И каждую ночь их встречали все те же яркие звезды, и все те же черно-белые сны.

Но они долгое время не могли жить сообща, потому что каждый мычал по-своему. Они не могли понять друг друга, как поющая птица немую рыбу. Когда они брались за что-то совместное, то они разбегались в разные стороны, и у них никогда ничего не получалось. Но когда кто-то из них нарисовал на земле волка, то все стразу взялись за оружие. Так у них появился алфавит и слово.

Тогда чтобы не путаться, они решили объединить все знания, которые были у каждого из них, и собрав их, назвали со-знанием. Теперь они стали говорить общими для всех словами. И теперь кого-то одного стали понимать многие. Идея смелого сразу становилась идеей всех, но после этого они начинали спорить, ведь слова не поменяли стремление одних идти налево, а других направо.

Они не могли отвыкнуть думать самостоятельно, и перейти к совместному мышлению. Ведь даже слово собственность происходило у них от чего-то совместного. Но когда кто-то оглашал свою индивидуальную мысль, каждый в ней находил что-то свое, и выражал свое согласие с говорящим. А потом случалось так, что когда их мнения сходились, то возникало сомнение, что оно верное.

Им нужен был какой-то регламент, который разводил бы их мысли на плохие и хорошие. И они стали вспоминать заветы своих предков, которые учили их жить по сигналам совести. Те, говорили им, что если они будут жить в одиночку, то их гораздо легче будет победить, по одному их сможет легко одолеть стихия и звери, и в одиночку они не смогут создать ничего невозможного.

Они были еще неграмотны и считать себя еще не умели, но зато знали, что есть целое и есть его равные части. Беды они стали называть участями, а победы – счастьем. Себя они считали равной долькой всей общины, и с радостью помогали другому, но взамен ожидали такой же отдачи. У них было эгоистичное сознание, но коллективное поведение, и они ничего не могли с этим сделать.

Когда один был несправедливо обижен, у них у всех выступали слезы на глазах, и то чувство почему-то появлялась внутри них, и всегда было одинаково. Так они открыли нравственность, а боль от сострадания назвали совестью, или совместной вестью, о которой даже не сговаривались. Они постепенно учились угадывать мысли и чувства других, чтобы стать для них незаменимыми.

Они отгрызали зубами ветви, потом научились отбивать их острыми камнями, и делать из них копья и стрелы. Так они сначала стали обороняться от дикого зверя, а потом научились охотится на него, ради теплой шкуры и сытного мяса. И всегда всем они делились поровну, потому что тот, кто сегодня попадал в зверя, завтра мог подвернуть себе ногу и стать ненужным для остальных.

Они видели как вода обтачивает скалы, создавая свои узоры и волны на них. И тогда они захотели так же вырезать из камня все лишнее, чтобы получались изображения богов, которых они никогда не видели. Статуи идолов они ставили прямо перед своим жилищем, чтобы те их охраняли и берегли. Так они стали превращать камни, которые раньше не замечали, в произведения искусства.

Они выбирали угловатые камни на берегу, и толкали их до самого леса, там ставили их друг на друга и так создавали себе жилища. Сверху стелили сухие ветви и покрывали широкими листьями. И все они делали вместе, так как камни эти были такого размера, что осилить их было невозможно в одиночку. Вскоре стали появляться дома, вдоль их неторопливо текущей полноводной реки.

Когда солнце поднималось, они расходились по лесам и болотам, собирая ягоды и стреляя в птиц. Они поднимали камни и перекрывали ручьи, чтобы рыба, которая в них водилась, выходила на мель. Они собирали росу в широкие листья, и пили из них по очереди, пока не случались новые дожди. Когда они слышали вой волков, то загоняли их сами в ловушки, закидывая палками.

Когда они царапались во время охоты, то растирали раны горькими травами. Некоторые из них они жевали, чтобы почувствовать бодрость перед схваткой, а некоторые, чтобы успокоиться перед длинным походом. Они не просили друг у друга о помощи, потому, что каждый кто видел другого в беде, тут же сам спешил ему на помощь без лишних слов. Ведь одним им было гораздо тяжелее.