R.A.N.D.O.M

Как назло, поблизости не было ни капли воды чтобы смыть эту дрянь, но, был полный мочевой пузырь! Я задержал дыхание, в надежде, что силовая способность сдержит растворение мышц и, на моё счастье, это немного помогло, а могучая струя смыла основную массу едкой кислоты и боль немного утихла, оставив только адское жжение кожи на увеличевшейся площади, но всё равно стало лучше и теперь я боялся только того, что не смогу ходить.

На всё про всё у меня ушло не больше двадцати секунд, но матка времени даром не теряла и умудрилась перегрызть несколько полосок каркаса, а теперь отчаянно старалась протиснуть своё покалеченное тело в получившуюся дыру. Проклиная себя за излишнюю бережливость, я подтянул винтовку, переключил на автоматический огонь и всадил весь магазин в кислотную тварь.

Когда затвор отозвался сухим щелчком, я убрал палец со спускового крючка и с ненавистью взглянул на затихаюшие останки жучилы. Превозмогая боль и дыша через раз так, чтобы в висках стучало, снял куртку и футболку, поспешно вытерев ей остатки разбавленного мочой яда с ляжек.

Теперь нужно выяснить – что произошло в лагере и откуда там орущая баба? Матеря собственную глупость и кривясь от боли, я повесил винтовку на плечо и поплёлся на стоянку мелкими шажками опираясь на топор и дымя волочащимися позади остатками штанов.

Однако, не пройдя и десяти метров, я заметил бегущую ко мне фигуру в знакомом камуфляже. От сердца отлегло, но в движениях Второго что-то было не так и я насторожился, задвинув собственные страдания на задний план и беря оружие на изготовку.

Он бежал как-то странно – прижимал одну руку к себе, кренился то в одну, то в другую сторону и по-девчачьи закидывал ноги немного вбок. Когда он уже приблизился достаточно близко, чтобы стало возможным разглядеть его раскрасневшееся лицо, я выпучил глаза, забыл про боль и меня затрясло от беззвучного хохота. Не в силах больше держаться на ногах, я медленно осел на траву и сквозь слёзы от смеха, продолжил пялиться на невероятную картину!

Полы куртки Второго развевались от встречного ветра, а под обтягивающей футболкой подпрыгивали огромные груди – именно их он придерживал свободной от оружия рукой, сосредоточенно прикусывая пухлые, алые губки, стараясь удержать равновесие, чему не способствовала новая «корма» весьма солидного размера и заманчивой формы.

– Сестра, у нас раненый! – я с мольбой протянул к нему руки, хрюкая от смеха при этом.

Глава 8. Жги!

– Сука! – Второй, надсадно дыша, бросил винтовку на траву, согнулся, упираясь руками в колени и сплюнул тягучую слюну. Его груди отвисли и он подвигал корпусом из стороны в сторону, заставляя огромные холмы качаться в такт. – Хоть бы крикнул, что всё в порядке – с этими сиськами бегать невозможно!

– Вот, кстати! – я уже отсмеялся и теперь с интересом разглядывал женскую версию «себя». Выглядело всё это красиво, но первое впечатление портил короткий ёжик русых волос, с которых он сейчас вытирал рукавом пот, да папироса во рту, тут же прикуренная. – Ты нахрена визжал? Из-за тебя меня чуть не проткнули насквозь!

– Теперь ты будешь мстить и проткнёшь меня? – Второй попытался принять эротичную позу, но вышло вульгарно и неинтересно.

– Давай-ка сам, – я кивнул за спину, в сторону куба с останками жука, – протыкалка там торчит из каркаса, только я хз, там метра полтора… Влезет?

– Ну я пока проверю, а ты ползи в лагерь! – оскалился белыми зубами женский ротик Второго, но он, разумеется, никуда не пошёл, а помог мне подняться и подставил нежное девичье плечо, на которое тут же опёрлись все мои сто килограмм.

Пыхтя папиросами, мы, как санитарка и раненный боец, доковыляли до машины и я осторожно сел на бревно у костровища. Второй вытащил аптечку и наложил на раны салфетки, вымоченные в лидокаине и, когда анастезия победила боль, убрал салфетки, обильно промыл всё антисептиком и туго забинтовал, проложив марлевый тампон. Я всё это время шипел от боли – болели не столько выжженные участки, сколько сами мышцы и к ним присоединилась ноющая ломота в костях, как при сильном вирусном заболевании и высокой температуре.

– Снимай штаны, – шепнул с придыханием, когда Второй наклонился раздуть угли костра.

– Э, ты чё?! – он резко развернулся в прыжке в мою сторону, но не удержал равновесия и упал взад себя, да так и замер опираясь на руки с видом испуганной жертвы насильника.

– Ни чё! – ехидно усмехнулся я, наслаждаясь произведённым эффектом. – Штаны, говорю, снимай! Ещё пару раз нагнёшся и своей толстой жопой порвёшь их, а других нет!

– Тьфу! – Второй быстро поднялся и стал стягивать с себя штаны. – Я девушка порядочная и теперь ты обязан на мне жениться!

– Да харош уже, шутка перестала быть смешной, – фыркнул я, рассматривая полосатые трусы на упругой заднице и отрывая остатки своих штанов, да снимая ботинки. – Надо разобраться с модернизацией печи и топливом, чтобы была возможность не останавливаться долгое время.

– И с водой нужно что-то решать, – согласно кивнул Второй, швыряя в меня штаны и снимая куртку.

Вслед за курткой он снял футболку, обнажая огромные груди с розовыми сосками. Приподняв их ладонями и задумчиво взвесив, Второй посмотрел на меня и вздохнул:

– С этим выменем нужно что-то делать, а то спина уже отваливается, да и просто ходить невозможно…

– А кстати, что сказал Кубович?

– Получена смена пола, – ответил он пожав плечами.

– Ты из-за этого визжал как сучка?! – хихикнул я.

– Не, какая-то сволочь в жопу ужалила, погляди! – он повернулся ко мне задом, снял трусы и наклонился, раздвинув ягодицы руками.

– Ух, ты ж, ёпт, прямо в десятку! – удивился я и сочувственно покачал головой. – Там даже жопа осы осталась! Чем ты её обидел?

– Да хер её знает – присел поссать, а она видимо под струю попала и оскорбилась… – скривился Второй, осторожно трогая свой женский зад.

– Псилобальзамом намазал?

– Неа, ты мазать будешь! – он вынул из аптечки и с гаденькой улыбкой, насколько вообще может гаденько улыбаться красивая женщина, протянул мне голубой тюбик. – Я ж не вижу там ничего!

– Я не доктор, но посмотреть могу, – хмыкнул я, внимательно рассматривая припухлость. – Давай кусачки, буду жало вынимать. Нафиг ты её раздавил?

– На автомате рукой смахнул, – Второй вынул из аптечки маникюрные кусачки и протянул их мне, вновь наклонился и добавил: – Ты там глянь заодно – девственница я или нет…

Я аж поперхнулся, а он на это заржал как конь, точнее как кобыла. Оставив его просьбу без внимания и аккуратно вынув жало, я обильно нанёс прозрачный гель на опухоль и с трудом поднялся:

– Одевай пока термуху, женские шмотки потом найдём.

Вскоре два инвалида сидели у костра и мирно беседовали под перловку с тушенкой, пока деформатор максимально сжимал добытый кубиниум в слитки в виде гвоздей. Я рассказал ему о полученном условии и он согласился с моими выводами – без понимания значения слова «компликация» понять фразу невозможно. Бегать по лесам и полям с нашими травмами было бы верхом глупости и мы вплотную занялись модернизацией печи и производством сжатого древесного топлива.

Часа через четыре мы смогли добиться более-менее приемлемых результатов, но для этого пришлось активно поработать сваркой и болгаркой, чтобы изменить подвод воздушного наддува и подправить геометрию топки, не трогая форсунки для жидкого топлива, а также снизить степень сжатия древесины в деформаторе.

Деревянные ТВЭЛы сделали в виде пучка трубок, точно под размер и теперь этот тяжеленный брикет мощно горел в печи, поддерживаемый вечным огнём. Сделав несколько брикетов и сложив их плотной кучей в качестве образца, мы загрузили деформатор под завязку, примерно рассчитав массу древесины на каждый брикет. Разумеется, всё это было плюс-минус «трамвайная остановка», но единственное, чем мы рисковали в случае переуплотнения материала, так это низкой температурой горения и маленьким КПД, но, в целом, любой вариант был приемлем.

Пока деформатор работал, мы сменили мне повязки и, к счастью, рана выглядела хорошо и следов заражения с воспалением не наблюдалось. Подремали, вполголоса матеря слишком длинный световой день, а когда всё брикеты были готовы, сделали деревянный поддон в прицеп, чтобы вытаскивать скарб разом, а не перекладывать все предметы по одному.

Погрузились в машину и я сел за руль, а второй высунулся из люка с винтовкой, уютно расположив огромную грудь на крыше буханки. Мне было очень неприятно шевелить ногами, давя на педали, но я героически терпел и мы выехали на дорогу, продолжив движение по маршруту.

Километров через двадцать я остановился на пригорке недалеко от села, через который нам предстояло проехать:

– Видно что-нибудь? – крикнул я через окно Второму, когда тот полностью вылез на крышу буханки.

– Самое стрёмное, что людей я не вижу…

– Через оптику смотришь?

– Да, вообще никого! И машины на дороге стоят пустые!

– Кровь, кишки, мутанты?

– Неа, но окна в домах побиты и заборы сломаны.

Кряхтя как старый дед, я присоединился к нему со своей винтовкой и прильнул к окуляру прицела. Высотных домов тут не было и большая часть улиц просматривалась неплохо, но они пустовали напрочь, а брошенные посреди дороги, покорёженные автомобили ещё больше нагнетали неприятную атмосферу, вкупе с частичным разрушением домиков. Кубы пустые и целые виднелись там и тут, но ни единого человека или домашнего животного я не увидел.

– Движение на одиннадцать! – шепнул мне Второй и я навёл винтовку в ту сторону.

Под стеной большого магазина копошилась тёмная масса, но разобрать детали с километра было непросто даже в снайперский прицел. Пока я размышлял – стрелять, чтоб привлечь внимание или не стрелять, Второй меня опередил и грянул выстрел, а секунду спустя пуля выбила крошки из кирпичной кладки, в метре над копошащимся существом.