Проводник

– Прости, брат, но мы так давно тебя зовем, не удержались.

Псы легли на землю, положили морды на лапы и изобразили самых воспитанных собачек в мире.

– Так это я на ваш Зов иду? – Ромер поменял позу и попробовал улечься поудобнее. На заборе это было сложно. – И с чего паника?

– Так сегодня опять была скорая! Боялись, что не успеем!

– Пока ничего не понял. Выкладывайте с самого начала.

Излагать начал Джим, как более рассудительный.

– Видишь ворота? Вон те, резные, голубые. Там живет подруга бабушки нашего человека.

– Чего?? – Ромер вытаращил глаза.

– Да, это я погорячился. В общем, там живет одинокая бабушка. Летом к ней приезжает внук, а все остальное время она одна. Иногда только по выходным дети приезжают, вот сегодня приехали опять, но скоро уезжают. А кто скорую вызывать будет, если что?

Ромер спрыгнул с забора, подошел к самоеду и треснул его лапой.

– Ты можешь нормально рассказывать?

– Да что непонятного-то?! – Джим даже ощерился. – Бабуля живет одна, если ей плохо станет, кто тревогу поднимет, кто сообщит, что помощь нужна, кто скорую вызовет?

– Я точно не вызову, у меня лапки, – назидательно сообщил Ромер.

– Так тебе и не надо. Твоя задача, если бабуле плохо станет – поднять тревогу. Да хоть нас оповестить! Мы уж найдем способ наших человеков в дом привести.

Ромер задумчиво лизал переднюю лапу и размышлял.

– Задача ясна. Вот только как попасть в дом, да так, чтобы она меня еще и оставила? Если я на пороге изображу несчастного котика, она меня заберет?

Джим и Роджер переглянулись и замялись.

– Не уверены. Судя по запахам, там звери давно не живут. Поэтому у нас есть запасной план, поинтереснее. Как ты смотришь на то, чтобы сыграть в старинную игру «Беги и ори»?

– Запросто! – Ромер фыркнул и распушил хвост. – Только вы не перестарайтесь. Ваши же носы и пострадают!

– Не учи ученых… О! – Роджер подскочил, мышцы на спине заиграли. – Смотри, вон она выходит. Провожает своих детей. Когда она выходит на минутку, то ничего не запирает. Ты сможешь прямо в дом забежать. Погнали!

Псы издали страшный рык, Ромер изобразил дикобраза и рванул со всех лап. Самоеды дали ему несколько метров форы и устремились следом.

– Роджер, не переигрывай! Огребем же! – пыхтел Джим, резко тормозя: Вера Васильевна как раз ударила палкой о забор

– Зато натурально получилось, – огрызнулся Роджер, пытаясь остановиться и доезжая остаток пути на собственном хвосте.

– Виноватый вид! Быстро!

Самоеды потупились и принялись слушать отповедь пожилой женщины.

– Я тебе говорил – не перестарайся, – краем пасти бубнил Джим в сторону Роджера

– Ты лучше смотри внимательнее – план сработал. Странник уже в доме!

– Ладно… Но в следующий раз уворачиваться будешь ты!

Псы поднялись и потрусили в сторону своего жилища.

***

– Ну вы и устроили, – усмехнудся Марк.

– А как с вами иначе-то? Вы же не понимаете, когда вам просто объясняешь, приходится изголяться, чтобы мысль донести. Зато теперь ты видишь, что я не могу уйти. Не могу оставить свою подопечную. Но ты знаешь, где я и что со мной все в порядке. Возвращайся к Ирме.

– Нет, без тебя я к ней вернуться не смогу, – Марк покачал головой. – В моем отсутствии должен быть какой-то смысл.

– Тогда тебе придется набраться терпения. И, возможно, однажды даже помочь мне. А пока погуляй тут. В Междумирье, кстати, много всего интересного.

Ромер потерся о ноги Марка, влез на свой пенек и блаженно зажмурился.

*СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ*

– Погуляй, погуляй… – проворчал Марк, растерянно оглядываясь. – Интересно как… Эй, Ромер, а как тут гулять-то?

Но кот валялся на любимом пеньке и не обращал на хозяина никакого внимания. Смешок за спиной застал мужчину в расплох. Он резко обернулся

– Ну что, отправил тебя в путешествие твой Странник, а дверь показать забыл?

Женщина, похожая на учительницу, насмешливо взирала на Марка.

– Я вообще не понимаю, зачем он это сделал.

– Ну ты же хочешь вернуться с ним, а в том мире время для его миссии еще не пришло. Ты можешь, конечно, уйти в реальность один. Можешь часами сидеть здесь. Но помнишь, что я говорила? Время в Междумирье и реальности течет по разному. Возможно, тебе придется подождать всего секунду. А если год? Или десятилетие? Не хочешь пока заняться чем-то полезным?

– И что полезного, интересно, я могу тут сделать? Если я даже не понимаю, как перемещаться в этом вашем молоке?

– А ты подумай, что для тебя самое важное в жизни? Что определяет ее? Если поймешь себя верно, то и Междумирье тебе откроется.

Незнакомка исчезла. Образ вольера тоже. Ошеломленный Марк опять стоял в белом тумане. Двигаться можно было в любую сторону, даже вверх или вниз. Только смысла в этом не было. Белоснежная пелена никуда не уходила.

Марк сел, ощущая себя парящим в воздухе йогом с картинки.

– Что определяет мою жизнь? – он заговорил вслух, иначе в этой звенящей, бесконечной тишине можно было сойти с ума.

– Тебе же сказали, подумай! – прозвучало едва слышно. Это был голос Ромера, но доносился он издалека. – Из-за чего ты плакал в детстве? Что заставляет твое сердце биться быстрее сейчас? В какие моменты ты сжимаешь кулаки от бессилия?

Марка захлестнула волна образов. Вот он, маленкий, рыдает, захлебываясь, потому что мама не позволила дать денег нищему, сидящему в переходе.

А вот он, едва достигший совершеннолетия, наблюдает, как врачи сообщают белой, как полотно, хозяйке, что лечиться предстоит долго, но самое страшное уже позади, котик будет жить.