Золото верности

– Отец нанимал одного мастера фехтования в столице, – ответил Йед, отерев рукавом капли пота со лба.

Принц Киреан рассмеялся во весь голос.

– Да все эти выскочки, именующие себя мастерами, горазды лишь на дуэлях друг с другом драться! В Изерре большинство таких «мастеров» уложит и рядовой боец, будь у него мало–мальский опыт. Возвращайся лучше домой и скажи своему отцу, что он выбросил средства на ветер!

Этих слов среброродному принцу произносить не следовало.

Йед и без того уж порядком устал от вечно надменного тона Киреана, а столь бестактное напоминание об отце разбередило ещё свежую рану. Он резво подхватил свой меч, а в следующий миг остриё уже уткнулось в грудь ничего не ожидавшего принца.

– Я ничего не могу ему сказать, потому что он мёртв! Его убила чума! Не смей так говорить о нем! И возвращаться мне некуда, потому что мой родной дом сожжён! Вся моя жизнь обратилась пеплом!

Если бы среброродного принца не защищал кожаный панцирь, то Йед бы его точно проткнул. Киреан весь застыл от изумления, уставившись в пылающие глаза Йеда. На лицо ему тут же вернулась прежняя надменная белизна.

– Да ты верно совсем зазнался, мужик! – прошипел он. – Как смеешь указывать, что делать среброродному принцу Изерры! Как смеешь касаться его! Гиверис… Гиверис тебя ещё мало тогда проучил!

Гневно сверкнув глазами, он выхватил свой меч.

Йед понял, что зря дал волю эмоциям. Всего за секунду в его сознании пронеслись сцены безрадостного будущего. Эта стычка кончится для Йеда тюрьмой, с которой он недавно уже имел несчастье познакомиться. Как же теперь удивится тот карлик–тюремщик, завидев Йеда вновь! Наверняка закроет его в той же камере. Если конечно сам Киреан не убьёт Йеда прямо здесь и сейчас.

Разумеется, им обоим теперь не видать никакой королевской гвардии. А значит, если Киреан не убьёт его сейчас, то точно зарубит за пределами дворцового квартала, как главного виновника своей неудачи.

– Не в этот раз, дружище, – вдруг раздался незнакомый хриплый бас. – Знаешь ли, стража нас отсюда не видит.

Из–за угла выступил крепкий человек в порядком истрёпанном, но добротном военно–походном облачении. А следом – несколько таких же крепких парней.

Йед уже видел эту пятёрку среди кандидатов в гвардейцы. По внешнему виду они были кем–то вроде простых солдат–пехотинцев, а быть может ветеранов или наёмников. Все при оружии.

– Как ты тогда говорил, братишка? – сказал неизвестный служивый, подходя к Йеду с Киреаном. – Помощь и взаимовыручка? Что же, мы это умеем. Отойди–ка в сторону, а мы выбьем всю спесь и заносчивость из среброносного жеребца.

Солдат бесцеремонно ткнул костяшками кулака в гарцующего коня, что красовался на груди принца Киреана. Как будто перед ним никакой не принц был, а нашкодивший дворовый хулиган.

Йед вспомнил, что на этот раз они с Киреаном сами выбрали для сражения укромный уголок у конюшен, дабы больше не привлекать к себе любопытных. Навряд ли кто–то сюда случайно зайдёт и увидит, что здесь назревает.

– Да я порублю вас на куски, как скот рубят на мясо! – в ярости закричал Киреан, направляя меч то на Йеда, то на заявившуюся пятёрку. – Вы решили, что какая–то солдатня сможет одолеть Cеребряный клинок Изерры?

– Ой ли? – скептически покачал головой солдат, с хрустом разминая пальцы. – Впрямь ли серебряный хвастун так хорош, как заявляет? Впрочем, даже если и так, у каждого человека найдётся какое–нибудь… слабое место. А у таких гордецов, как ты, их целый короб. Не забывай, принц, что убийство конкурентов на этих священных испытаниях ляжет позорным пятном и на тебя, и на твоего отца, и на весь твой хвалёный род. Не говоря уж о том, что и королевской гвардии тебе тогда точно не видать.

Лицо Киреана вначале покраснело от ярости, а затем побелело. Он с ненавистью озирал пятёрку суровых противников, но не смел нападать первым.

– И что ты сделаешь, принц? – продолжил солдат. – Пожалуешься на нас сэру Тарбису или своему среброродному папаше, как бедный мальчик, которого обидели хулиганы? О нет, думаю ты не посмеешь даже рассказать, что Серебряный клинок Изерры оказался побит какими–то жалкими смердами. Так что мы здесь ничем не рискуем, кроме твоей неуёмной спеси, принц. Вот её мы из тебя сейчас и выбьем.

– Эй–эй, – вмешался Йед, – давайте–ка мы все остынем и успокоимся, покуда не наворотили лишнего!

Все, включая и Киреана, недоуменно обернулись в его сторону.

– Благодарю, друзья, за помощь, – продолжил он, – но она мне совсем не требуется. Здесь только наше с принцем дело, не нужно вмешиваться.

– В чем дело, брат? Ты что, испугался этого тщедушного хвастуна?

– Не в этом дело. Мои слова про взаимовыручку ты понял только со своей стороны, но сам ведёшь себя не лучше того Гивериса. Ты поставил Киреана перед унизительным выбором. Ты не уважаешь чужую честь, а это недостойно королевской гвардии.

– Да что за ерунду ты метёшь? – возмутился предводитель пятёрки. – Я думал, мы с тобой на одной стороне! На стороне простого народа! Ты же сам простой сын кузнеца… Мы должны стоять все вместе, как ты сам тогда говорил! А этот надменный вымесок…

– С каких пор у нас тут появились стороны? – удивился Йед. – Я явился сюда поступать в гвардию короля. И хоть я пока что не гвардеец, но я знаю чего это стоит. Если ты презираешь Киреана за одно только его происхождение, то чем ты лучше его? Помнишь, как нам говорил сэр Тарбис? Гвардейцы все как братья. Мы здесь должны стоять вместе вообще все, а не только свои против других своих.

– Братья? – фыркнул солдат. – Этот надменный гордец тебе уже брат? Да такие, как он – он указал на Киреана – сущие нелюди, один хуже другого!

Он расходился всё сильнее, словно не мог уже остановиться.

– Они называют себя «благородными», но всегда живут на труде таких же простых работяг, как твой отец! А от народного гнева прикрываются сотнями простых пехотинцев, как мы! Они все – как гнойные прыщи на теле нашей древней земли!

– Знаешь что… – нахмурился Йед. – Мне думается, что сейчас из беды надо Киреана выручать, а не меня.

Он подобрал свой меч, и шагнул в сторону принца, который глядел на него, как на сумасшедшего. Йед же вытянул меч в сторону пятерых противников.

– Пятеро против двух. Так куда честнее, чем шестеро на одного.

– Вот значит как? – пробормотал солдат. – Поднял оружие на своих же? Я был о тебе лучшего мнения. Ты верно решил, что этот среброродный жеребец теперь сделает тебя своим любимчиком? Да он предаст тебя при первом же случае или продаст, как вещь. Отбой, парни, – повернулся он к обескураженным спутникам. – Нам нечего тут больше делать.

Пятёрка направилась туда, откуда явилась, не стесняясь бросать презрительных взглядов. Проходя мимо Йеда, их предводитель на секунду замешкался и медленно повернулся к нему.

– Сегодня ты предал своих товарищей, сын кузнеца. – пророкотал он своим утробным басом. – И я этого не забуду. Я Глах Кенунд. Запомни это имя, ибо оно принадлежит твоему врагу. Когда–нибудь и у тебя тоже обнаружится… слабое место.

Он с отвращением плюнул Йеду под ноги, затем развернулся и пошёл вслед за остальными.

Йед огорошенно смотрел вслед удаляющемуся Глаху, пока тот не скрылся из виду, оставив их с Киреаном одних.

– Я бы и в одиночку порвал этих псов в клочья, – первым нарушил тишину принц. – Твоя помощь мне вовсе не требовалась. Однако как ни крути, честь теперь требует, чтобы я простил твоё поведение перед тем. Но не думай, что я обязан тебе чем–то большим, сын кузнеца!

Даже и не взглянув на Йеда, среброродный принц вложил свой меч в разукрашенные серебром ножны, а сам направился туда же, где скрылся Глах со своей компанией.

Но вдруг он остановился, не успев сделать и нескольких шагов.

– Ты сказал, что отец твой умер от чумы? – спросил он, развернувшись вполоборота.

– Всего несколько дней назад в деревне неподалёку разразилась невиданная никем колдовская чума. Она появилась из горного подземелья… И все умерли всего за день, кроме меня. Не знаю, почему я один выжил.

– Вот оно что… – протянул Киреан. – Скорбное известие и скверная участь… А я ничего об этой чуме не слышал… Видимо в столице решили пока держать всё в секрете, чтобы не сеять паники.

Он окончательно повернулся к Йеду и сделал шаг вперёд.

– Мой отец Фарлеан, прозванный Неодолимым, жив и в добром здравии, однако матери давно уж нет в живых. Не думай, что мне неведома твоя боль. Но она не помешала мне заполучить прозвище Серебряного клинка Изерры. Пожалуй… в каком–то смысле даже наоборот.

Словно бы испугавшись, что сообщил лишнего, Киреан осёкся и решил переменить тему.

– А что касается твоих умений… В сражении ты слишком озабочен защитой слабых мест. Вот в чем твоя проблема. Ты рассеиваешься по мелочам и в итоге всё равно остаёшься слаб. Нельзя победить врага одной обороной. Нужно сперва найти то, в чем ты силён, и научиться использовать свою силу дерзко и без опаски. Однако… однако знай, что даже после тысяч тренировок с лучшими учителями у тебя не будет ни малейшего шанса победить в бою среброродного принца Киреана из Изерры!

– Что же, принца Киреана мне вовсе и не надо побеждать, – резонно заметил Йед. – Мне всего лишь нужно победить в испытательном поединке одного из гвардейцев–ветеранов. Точнее, даже не победить, а хотя бы просто выстоять в бою дольше прочих кандидатов.