Муравьи на сахаре

Травин, не удержавшись, прыснул от смеха.

– У тебя нет ни голоса, ни слуха, ни чувства ритма. Ты же сам говорил. У тебя ничего не получится на эстраде.

– Неслись по городу века

И черных всадников знамена

Вершили судьбы наугад

И жизни правили законы.

Мечи и стрелы сотни лет

Вокруг алтарь чертили битвы,

Где каждый знал – пощады нет,

Но на крови читал молитвы…

– Заткнись, Серег! У меня уши сейчас кровоточить начнут!

– Ты прав, пою я не очень. Но все это можно развить. Есть школа ритма. Я тебя слышу, а стало быть, у меня есть слух. Я говорю тебе об этом, и, стало быть, у меня есть голос. Они пока непригодны для музыкального поприща, но если задаться целью… Ведь что такое талант? Это пять, ну, или десять процентов природных данных. И девяносто – упорных занятий. Просто те, кому от природы дано петь, добьются высот в этом деле чуть раньше, чем просто трудолюбивые люди. Только и всего. Хотя пример не очень удачный, согласен. Есть еще такое понятие, как природный окрас или тембр. Вот он или есть, или его нет. И ничего тут уже не поделаешь. Так же, как и со всем этим надвигающимся техническим прогрессом. Я против него, и я за него. Потому, что так будет лучше для всех, кто придет потом. Это мы с тобой безнадежные романтики, и цена нашей любви к звездам – вся наша жизнь. – Сергей немного подумал, а затем повторил: – Я против, и я за. Вот такой душевный парадокс, если хочешь. Страдаю и мучаюсь. – Днепровский включил громкую связь. – Десятиминутная готовность до посадки! – Затем, помолчав, добавил: – Технический прогресс даже на моем коротком веку спас, как минимум, одну жизнь. Помнишь нашего преподавателя Ивана Алексеевича? Если бы не новые двигатели, поставленные на «Разведчиков», вряд ли спасатели успели бы к гибнущему «Фениксу» за трое суток. А ведь именно они, двигатели эти, и были рабочими прототипами «надсветовых», на которых мы летаем сейчас… Подходим к стратосфере планеты. Начало спуска через шесть минут.

– Да, – кивнул Вова, – колесо прогресса неумолимо перемалывает безнадежных романтиков вроде нас с тобой. Когда вы с Коренковым у Ильи были?

– Год назад.

– И смотри, сколько за этот год всего произошло! Человечество, наконец, смогло приступить к колонизации новых планет. Сияющую хотя бы взять. Это же уникальнейший курорт! Или вот развитие системы управления. Мы с тобой спокойно разговариваем, в том время как ты сажаешь корабль. Все равно что на Земле планер водить.

– Это сейчас, пока мы орбиту пересекаем. Как только войдем в плотные слои, начнется болтанка.

– Если, конечно, тут есть атмосфера, – уточнил Вова.

– Есть. – Днепровский показал на боковую панель. На сенсорном дисплее высвечивались столбиком известные или предполагаемые показатели GJ273b. – Возможно, не такая, как у нас, но есть.

– Насчет Ильи… – Травин задумался. – Как считаешь, он захочет опять летать?

– Ну, а почему нет? – удивился Днепровский. – Еще годик – и он полностью восстановится. А зная его, можно не сомневаться в том, что он быстро вернет все свои навыки и качества. Все же осталось внутри. Организм все помнит. А вспоминать всегда легче, чем учиться заново.

– Ты немного не понял. – Вова покачал головой. – Ты говоришь о том, что он сможет. А я о том, захочет ли. Мне кажется, авария и известие о «Гиперионе» убило в нем все желание. Вспомни, он же так рвался к звездам именно потому, что хотел найти отца. А сейчас что?.. И полет этот. Ведь сейчас мы подлетаем к планете, с которой был принят сигнал «Гипериона». А Илюха снова не с нами.

– С нами нет еще Димки и Кирюхи, раз уж на то пошло. Зато ты теперь не просиживаешь штаны в своей школе, а летаешь. Пусть и в качестве второго пилота и полевого инструктора стажеров.

– Все правильно. Чем скорее начнется обучение в реальных условиях, тем лучше. Тут в министерстве правы, как никогда.

– Правы. И насчет этого полета мы правы. Если бы не ты и не я, он достался бы группе Шнайдера. А вот это было бы совсем неправильно.

– Интересно, а где сейчас Махов Димка?

– Летает где-то, – пожал плечами Днепровский. – А что?

– Сон приснился.

– Рассказывай. – В голосе и взгляде капитана промелькнуло любопытство. В следующую секунду целый ряд информационных экранов вспыхнул строчками отчета внешних датчиков и систем сканирования. Днепровский переменился в лице. Теперь он был максимально сосредоточенным и даже злым, словно готовился со всей решимостью ответить на встречный вызов. – Экипажу внимание! Идем на посадку! Вова! Отключение основных питательных элементов!

– Есть отключение!

– Подача охлаждающих элементов!

– Есть подача!

Корабль заметно снизил скорость. Его качнуло. Показатели внешних термодатчиков вспыхнули ярко-красным цветом. Искусственный интеллект немедленно отозвался на это голосовым оповещением. В бок вновь ударил порыв сильнейшего ветра.

– Выдвинуть сетку! Обратный отсчет снижения температуры!

– Сетка ушла! Шесть семьсот! Шесть сто! Пять восемьсот!

– Включаем маневренные!

– Пять ровно!

– Переход на маневренные. Заслон на первую позицию!

– Принято! – Травин быстро и четко выполнял требования командира.

– Шесть! Пять! Четыре! Три!

Корабль еще раз качнуло, его хвостовую часть повело в сторону. Днепровский всем телом навалился на штурвал.

– Вовка! Тащи!

Травин вцепился в дублирующий штурвал. Корабль встал ровно, и в следующую секунду раздался ощутимый, но, тем не менее, мягкий удар. В отсеке воцарилась тишина. Владимир отпустил штурвал и посмотрел на Днепровского. Тот откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Медленно выдохнул.

– Контакт. – Его лицо озарила довольная улыбка. – Чуть не перевернулись в последний момент. – Он засмеялся. – Вот было бы обидно!

Глава шестая. Все еще Новая

Мотор ревел ровно и тихо. Универсальный пустынник класса «Геккон» легко нес в себе экипаж из двух человек. Сидевший за рулем управления Травин бросил взгляд на отметку километража и вышел на связь.

– База, я «Геккон». Двигаюсь согласно установленному маршруту, без происшествий. Прошел отметку в пятьдесят километров. Подхожу к цепи скалистых образований.

– Понял тебя. – Голос Днепровского звучал на удивление четко, несмотря на пройденное пустынником расстояние от точки посадки. – Топографию фиксировать не забываете?

– Мейлин все снимает. По приезду отправим сразу весь пакет информации на обработку картографическому приложению. Я уже хочу назвать пару мест в честь моих близких и знакомых.

– Ладно, – усмехнулся Сергей, – не отвлекайся там. Следующий выход на связь по графику. Если ничего не случится.

Травин разорвал связь и бросил быстрый взгляд в сторону соседнего кресла. Мейлин Тан уже не вертела головой, как заправский совенок. Первое впечатление ушло, и сейчас девушка была занята тем, что тщательным образом записывала целый ряд параметров для будущей трехмерной карты местности.