В поисках императора

– Побег? И куда же им вздумалось бежать? – князь никак не мог прийти в себя, столь безумной казалось ему подобная мысль. – Господа, я прошу вас поддерживать идеальную дисциплину. Те х, кто не хочет подчиняться, мы будем принуждать силой и наказывать. Если нужно, дезертиров и смутьянов будем расстреливать по законам военного времени. Мы на войне, господа.

Так, с большими потерями, но без остановок, Преображенский продолжал свой поход. В тех немногих селениях, которые встретились им на пути, никто не смог сообщить князю Ипсиланти, что же происходит в столице и на фронте, а разговоры о побеге, как и предполагал князь, прекратились сами собой – в какую сторону ни беги, дальше своей смерти не уйдешь. Запасы уменьшались, будто улетучивались, лошади и люди начали голодать.

Наконец наступило лето, и обозы пополнились мясом, сеном и новыми лошадьми. Князь пересчитал людей и реорганизовал полк так, чтобы меньше чувствовались потери. Он надеялся, что вот-вот удастся выйти на какой-нибудь большой тракт и двинуться по нему к столице. Полк шел все лето, пока впереди не показались столбы телеграфной линии, ведущей к Вахитино. Князь рассчитал, что за два дня они доберутся до города и телеграфного аппарата, и вздохнул с облегчением.

В тот момент, когда прозвучала команда «стой», городской голова уже предстал перед князем с чрезвычайно важным видом:

– Счастлив приветствовать вас в Вахитино, господин полковник! Имею честь представиться – Иван Александрович Тягунов, городской голова.

Князь спрыгнул с лошади.

– Князь Александр Илларионович Ипсиланти, мое почтение, госпожа. – И поцеловал руку Татьяне Афанасьевне, покрасневшей от смущения и удовольствия.

Сбежавшиеся на шум жители Вахитино окружили солдат. Одни протягивали им хлеб и кувшины с водой, другие выспрашивали новости и грустнели, а третьи недобро перешептывались:

– Вот вам, явились! Нам и себя-то невмоготу прокормить, а теперь и солдаты на нашу голову!

– Глянь, что у них за лошади, – кожа да кости. И хворые какие! Сдохнут да еще и наших позаразят…

– Господи, забери их от нас подальше!

– А война? Что, побили уже немцев?

– До самого Берлина дошли?

«Так откуда же вы все-таки идете? Какого полка будете?» – вопрошал чуть позже Иван Александрович в своем кабинете, куда они с супругой пригласили всех полковых офицеров, которым и были по очереди представлены, после чего Та тьяна Афанасьевна бегом бросилась на кухню хлопотать об обеде. «Сам князь Ипсиланти, друг царя, в моем доме обедать будет!» – объявила она кухарке, и они вместе принялись выбирать, чем же попотчевать столь важного и редкого гостя.

В это время полковник докладывал городскому голове о том, в чем нуждаются его солдаты.

Время военное, и Иван Александрович сам прекрасно понимал, что без лошадей, сена, одежды и пищи солдатам не обойтись, даже если их придется добывать принудительным путем. «Ох, уж этот проклятый телеграф, – думал он про себя. – Если бы не поломка, можно было бы попросить инструкций у начальства. Надо ж было Преображенскому полку во всей Сибири выбрать именно наше забытое Богом Вахитино».

Закончив доклад, князь Ипсиланти попросил немедленно связаться с Петроградом.

– Каким образом, князь? Телеграфной связи у нас нет.

– Вы шутите, господин Тягунов?! А те телеграфные столбы, что мы видели вдоль дороги?

– Столбы-то, ваше превосходительство, имеются, да вот связи нет уже несколько месяцев. Где-то оборвалась линия, и починить ее до лета нет никакой возможности.

Тяжелое молчание воцарилось в просторном кабинете вахитинского городского головы. Слышалось лишь поскрипывание под грузом бумаг, хранившихся после всех его предшественников, старых стенных шкафов, источенных древесным жучком.

Все двадцать офицеров Преображенского полка замерли, словно окаменев, и у милейшего Ивана Александровича мурашки побежали по спине: так они походили на статуи, на безжизненные могильные памятники. «Что тут такого, что телеграф не работает? Золотые вы мои, да он уже много месяцев не работает, и никто пока не умер. Все идет своим чередом, царь наш батюшка в Санкт-Петербурге, городской голова, слава Богу, на месте, ссыльные не буянят, курицы несутся, младшая дочь у Бориса трех близнецов родила… Вот зима кончится, придет лето и все наладится. И зачем им этот телеграф?»

Князь Ипсиланти смотрел застывшим взглядом в окно на избы, наполовину занесенные снегом, и до боли сжимал пальцы рук, сомкнутых за спиной. «Значит, сам черт завел меня сюда, – думал он. – Почему мы оказались именно в Вахитино? Один слепой наткнулся на другого. Этот городишко так же погружен в неизвестность, как и мы. Добрались наконец-то до второй половинки одного и того же яблока! Ты ждал нас, глупый городишко, и вот мы явились. Я вел их сюда на верную гибель почти год, от двух тысяч солдат осталась лишь половина! Теперь или мы станем твоей смертью, или ты нашей…»

Он медленно повернулся и, глядя мертвым взглядом куда-то поверх голов, проговорил:

– Господа, я решил продолжить поход через пятнадцать дней. Царь не может обойтись без Преображенского полка! Мы пойдем на запад и доберемся до Европы. Возможно, нам повезет, и мы встретим по пути город, в котором телеграф работает. – И он посмотрел прямо на Ивана Александровича.

«Да он не в себе, – подумал городской голова. – Для нас их уход – благословение Божье, а для них – верная смерть».

Командующий первым батальоном седой полковник Хабалов нарушил молчание и обратился к Тягунову:

– Ваше благородие, какие последние новости были из Петрограда, когда телеграф еще работал?

– Беспокойные, сударь мой, беспокойные! Что-то передавали о беспорядках, о том, что царь в Тобольске… Бессмыслица какая-то!

Князь Ипсиланти резко повернул голову:

– Что вы сказали? Царь в Тобольске?

– Да, князь, было одно сообщение в конце лета, такое путаное, связь то и дело прерывалась. Я понимаю, что дело это невозможное, но информирую вас по долгу своему, – ответил Иван Александрович.

– Что вы можете знать о том, что для нашего государя возможно, а что нет? Почему вы полагаете, что его императорское величество не может посетить своих сибирских владений? В прошлом году я был приглашен к нему на завтрак по случаю годовщины создания нашего полка, и его величество удостоил меня чести знать, что хотел бы посетить эти края и что после поездки на западный фронт собирается прибыть за Урал. Он на самом деле там, в Тобольске, наш царь! Господа офицеры, государь нуждается в нашей помощи! Извините за то, что придется провести заседание штаба в вашем доме, господин Тягунов.

Иван Александрович вышел, а князь Ипсиланти обратился к офицерам:

– Господа, мы с вами здесь, а государь – в Тобольске и ждет нас: вот то, что нужно внушить солдатам. И эту новость мы получили по телеграфу. Государь отдал нам ясный приказ: идти к нему как можно быстрее, чтобы вместе с ним возвратиться в Петроград. Преображенский полк, созданный еще Петром Великим, – это разящий меч в царственной руке! Царь не может вернуться и навести порядок в столице без нас. Господа, я ясно выразил свою мысль?

Офицеры уже поняли, что собирался предпринять их командир.

– А если кто-то из наших солдат уже узнал о том, что телеграф в городе не работает? Они не поверят нам.

– Все очень просто, у нас есть связисты, мы сделаем вид, что проводим операцию по починке линии. Нужно взорвать какой-нибудь холм, во время взрыва погибнут три человека, которых укажу я сам. Губернатор будет молчать. Ему на руку то, что мы покидаем город. Трое погибших спасут сотни жизней. Мои солдаты мне поверят.

Офицеры смотрели на князя в растерянности. И все же его решимость вызывала восхищение. Возразить было нечего. В Вахитино нельзя было больше оставаться, запаса продуктов не хватало даже для самих жителей, не только для солдат. В этих смутных и беспорядочных слухах должна быть хоть крупица правды, недаром вахитинские новости совпадали с болтовней тех торговцев. Царь, вероятно, – в непростом положении. В любом случае стоило сообщить солдатам о том, что он в Тобольске и зовет их, это должно подбодрить бедняг перед новым маршем. Придется снова сыграть на их верности присяге, потому что остаться здесь означает приговорить всех к голодной смерти. Конечно, продолжение похода будет стоить новых жертв, но зато есть шанс выжить и победить, а значит, солгать им необходимо.

Снова был вызван Иван Александрович. Ему рассказали о плане действий, и все произошло именно так, как задумал князь. Трое связистов погибли во время взрыва, успев починить, по официальной версии, телеграфную линию. Жители Вахитино, довольные, что им недолго придется кормить лишние рты, гостеприимно открыли солдатам двери своих домов и свои сердца на шесть дней постоя, которые превратились в один нескончаемый праздник. Выпито было столько, сколько хватило бы на год размеренной жизни. Хотя половина запасов копченого мяса городского головы оказалась в обозе полка, он был доволен, потому что удалось спасти сено и лекарства, а также кое-что еще, предусмотрительно им припрятанное.

Правда, после известия о починке телеграфа в городе началось паломничество на почту, но на дверях ее прибили объявление, собственноручно Иваном Александровичем подписанное: «Телеграфный аппарат реквизирован в обоз Преображенского полка до конца месяца».

Кто-то начал протестовать, как же, мол, это так, но уже на следующий день воцарилось прежнее безмятежное спокойствие, и полицейский караул, выставленный у желтого домика почты, недоумевал, зачем его тут держат: «Мороз трещит, стоим, братцы, зазря у этого объявления. Уже все посмотрели, по второму разу, поди, не пойдут!»

Тобольск был далеко, но все же не на другой стороне земли. В теплое время года туда добирались за несколько недель, но сколько времени для этого потребуется зимой и самому Ивану Александровичу было непросто определить.

Татьяна Афанасьевна, узнав от мужа, что полк отправляется в Тобольск, потихоньку перекрестилась:

– Спаси их, Матерь Божия, спаси и сохрани этих безумцев… Как же вы, Иван Александрович, такое допускаете?!

Впрочем, на этот раз ему довольно быстро удалось убедить супругу в том, что ничего другого и не остается делать, кроме как отпустить их на общее благо.

Князь Ипсиланти сам объявил новость солдатам, собирая батальоны по очереди. Долгих уговоров не потребовалось. Чтобы поднять боевой дух в полку, достаточно было сообщить им о том, что царь в Тобольске и приказывает им идти к нему.

– Государь вернется в Петроград во главе Преображенского полка! – были последние слова князя, обращенные к сильно поредевшему войску. Конца своей фразы он не услышал, потому что мощный хор подхватил:

– В Петроград! В Петроград! Да здравствует государь!

В день отправления старший адъютант отыскал князя Ипсиланти, обходившего с инспекцией полковые орудия: