Они жаждут

– «ЖДУТ», – прочитала Соланж. А планшетка снова начала выписывать «ОНИ». – «ОНИ ЖАЖДУТ» – вот какое было сообщение. Теперь она повторяет слова.

– И что же это может значить? – обеспокоенно спросил Уэс.

– Ты хочешь нам еще что-то… – начала Соланж, но тут планшетка внезапно остановилась.

Соланж прищурилась, и в какое-то мгновение Уэс уловил в ее глазах что-то похожее на смесь недоумения и страха.

– Бобби? – позвала Соланж. – Кто здесь? Кто хочет говорить?

И планшетка медленно, с пугающей решительностью указала новое слово.

– «ГЛУПЦЫ», – прочитал Уэс. – Во имя Господа, что же все-таки это…

Соланж пронзительно вскрикнула. Планшетка вырвалась из-под ее пальцев и вылетела с доски уиджи, словно снаряд, нацелившись острым концом в правый глаз Уэса. Он успел вскинуть руку, планшетка ударилась в ладонь, отскочила и упала на ковер мертвым куском пластика, чем она на самом деле и была. В зале кто-то опять закричал, эхо этого крика вырвалось из горла еще двух-трех гостей. Соланж вскочила на ноги.

– Уэс, с тобой все в порядке?

– Конечно в порядке, – раздраженно ответил Уэс, поднялся на дрожащие ноги и уставился на то, что едва не выкололо ему глаз. – Эта маленькая мерзость пыталась прикончить меня.

Он рассмеялся, но, оглянувшись, увидел, что никто даже не улыбнулся.

– Кажется… мне… нехорошо.

Смазливое личико Мисси приобрело желтоватый оттенок, и она поплелась в сторону ванной в сопровождении своего бойфренда.

– Она… двигалась! – объявил Мартин, покачивая головой. – Она в самом деле двигалась!

– Хватит об этом! – Соланж взяла Уэса за руку и принялась растирать его ушибленную ладонь. – Ты хотел салонную игру, и ты ее получил.

Мартин оглянулся в поисках выпивки.

– Точно. Салонная игра.

Вскоре вечеринка опять начала наполняться жизнью, но все-таки она была уже не та. Гости понемногу расходились. Казалось, в гостиную случайно угодил холодный ветер и теперь пытался вырваться наружу сквозь стены. Стерео загрохотало снова, Алисия Бриджес умоляла о тепле тела. Но все было не так, как раньше.

– Я в порядке, детка, – сказал Уэс и поцеловал Соланж в щеку, ощутив привкус перца и меда на ее коже.

Соланж посмотрела в его глаза, нахмурив выгнутые высокой дугой брови, и он почувствовал, что она дрожит.

– Мартин, – не выдержал наконец он, – ты действительно знаешь, как засрать хорошую вечеринку! Может, тебе лучше убраться отсюда?

Уэсу хотелось раздавить планшетку, разбить на сотню кусочков холодного пластика. Но он этого не сделал, потому что на какое-то мгновение ему показалось, что это голова кобры, лежавшей на ковре, и Уэс решил, что никогда – ни за что! – не прикоснется больше к этой мерзкой твари.

Соланж наклонилась, осторожно дотронулась до нее и положила обратно на доску уиджи.

Музыка замолчала, гости разошлись, и вечеринка очень быстро закончилась.

Ночные странники

Воскресенье, 27 октября

I

Большой зеленый фургон увез остатки субботнего мусора, и пологие холмы над зеленым лебединым прудом возле замка Спящей красавицы в Диснейленде заблестели яркими каплями росы. Со стартовых площадок Страны будущего нацелились на холодные звезды белые ракеты. Небесный лифт замер в неподвижности. Пароход «Марк Твен» стоял в доке, темная вода под ним казалась гладкой, как зеркало. Золотистого света горевших вполсилы газовых фонарей на Главной улице едва хватало на то, чтобы охранник на электрокаре мог что-то разглядеть перед собой. Было почти три часа утра, и огромный комплекс Диснейленда погрузился в тишину.

Если не считать приглушенного шума шагов в центре Страны фантазий. Тонкий силуэт, бредущий сквозь темноту, остановился на мгновение возле пиратского корабля Питера Пэна, а затем двинулся дальше, в сторону белой бетонной горы Маттерхорн. Это был темноволосый молодой человек в черном вельветовом костюме, черных туфлях от «Гуччи» и светло-голубой футболке «Бич бойз». На его резко очерченном тонкокостном лице не было морщин, но в волосах, особенно на висках и вдоль аккуратного косого пробора, виднелись желтоватые седые завитки. Белки глаз были цвета осевшей пыли, с красными прожилками. Худощавый и хрупкий, не дотягивающий нескольких дюймов до шести футов роста, он походил на семнадцатилетнего юношу, играющего Генри Хиггинса в школьной постановке «Моей прекрасной леди», только зрачки его глаз были зелеными, как мелководье Тихого океана, и вертикальными, как у кошки. Пока он разглядывал удивительные чудеса Страны фантазий, на его висках медленно пульсировала сеть голубых вен.

Он пересек дорожку, остановился у темной карусели в виде осьминога, щупальца которого соединялись с улыбчивыми слонятами Дамбо, и подумал, что без движения вся конструкция выглядит уныло и неестественно, теряя всю магию до последней капли.

Зрачки его глаз сузились от напряжения, и он описал в воздухе круг указательным пальцем левой руки.

Двигатель внезапно завыл. Вспыхнули и замигали искрящиеся белые огоньки. Карусель начала вращаться, улыбающиеся слонята мягко подпрыгивали в воздухе. С очарованной улыбкой он подумал, что хотел бы однажды встретиться с тем, кто построил это великолепие, и если бы этот парк принадлежал ему, он никогда бы не устал играть здесь, за всю вечность, что лежала перед ним. Однако через несколько минут его внимание рассеялось, белые лампочки потускнели и погасли, а слонята замедлили вращение и наконец остановились. Снова наступила тишина.

Он шел по тропинке, ведущей к Маттерхорну, вглядываясь в него и думая о доме. Фальшивая гора казалась холодной, покрытой густым снегом, и кое-где с ее выступов свисали бетонные сосульки. Его охватила тоска по снежным бурям юности, по дико свистящим ветрам, что гнали тучи снега вдоль скалистых перевалов, по которым не отваживался ходить ни один человек. В этой стране под названием Калифорния слишком жарко, слишком много солнца, но он дал клятву идти туда, куда позовет Учитель, и обратной дороги у него нет. Он закрыл глаза, и над ним с воем закружил стремительный вихрь ледяного воздуха, немного освежив его и тут же угаснув.

Он приехал сюда из города, чтобы побыть в одиночестве и подумать о Фалько. Старик устал и сделался ненадежным, пришло время принять решение. Хуже всего то, что искра угрызений совести, которую Фалько носил в себе почти пятьдесят лет, вспыхнула мучительным пламенем отчаяния. «Фалько такой же, как и все остальные, – подумал он, неохотно поворачивая прочь от Маттерхорна. – Постарев, он стал мягким и теперь ищет избавления, гадает, лежа в своей постели, не сможет ли молитва спасти его. Если он начнет молиться, я убью его. Как и всех остальных», – решил юноша. Ему не хотелось думать об этом, однажды ночью его голову уже обожгло имя бога, прозвучавшее в шепоте, что слетел с губ одного глупца.

Когда он приблизился к деревьям по другую сторону Маттерхорна, его кожу неожиданно начало покалывать. Под деревьями стояла пара ярко раскрашенных скамеек, и на одной из них юноша разглядел в темноте поджидавшего его Грандмастера. Он остановился и замер в полной неподвижности, с внезапным стыдом осознав, что его разум был слишком затуманен и он не смог ощутить присутствие своего Господина, своего Короля, строгого и непреклонного Учителя.

– Конрад, – мягким, бархатным голосом произнесло существо, сидевшее на скамейке. – Тебя ищет некто, пришедший с юга. Ты позвал его, и он явился.

Юноша на секунду закрыл глаза и сосредоточился: он услышал отдаленный рев мотора, уловил запах бензина и горячего асфальта.

– Человек-змея, – сказал он и открыл глаза, убедившись, что не ошибся.

– Да, твой лейтенант. Он проделал долгий путь, следуя твоему приказу. Скоро придет время действовать.

– Наш круг растет, – кивнул юноша, и в его ярко-зеленых глазах вспыхнуло нетерпение. – Мы становимся сильней с каждой ночью.

Существо на скамейке тонко улыбнулось, закинуло ногу на ногу и сложило на колене руки с черными когтями.

– Я потратил на тебя много времени, Конрад. Я научил тебя древнему искусству. И теперь ты готов использовать эти знания от моего имени. Мир может стать твоим, Конрад. Ты можешь пройти по нему, как Александр.

Конрад кивнул и повторил прекрасное имя:

– Александр.

– Александр тоже ощущал эту удивительную жажду, – прошептало существо. – Твое имя впишут в учебники истории нового мира. Нашего мира.

– Да. Да.

Взгляд юноши затуманился, в голове пронеслись тревожные мысли о Фалько.

– Фалько постарел, сильно постарел с того времени, когда мы разговаривали в последний раз. Ему известно слишком много моих секретов, и он становится слабым.

– Так найди другого помощника. Убей Фалько. Рядом с тобой уже есть человек, порвавший связь с человечеством.

Глаза существа, похожие на раскаленные добела круги, буравили лицо юноши.