В лабиринтах правды

Когда в зале внезапно потухло несколько свечей и до кожи коснулся зловещий холод, я поняла, что время суда пришло. От меня уже ничего не зависело. Шансов спасти жизнь Лилианы не было, но узнать всю правду о муже и пожаре она заслужила, и я обязана ей все поведать, пока остались считаные минуты. Сжав пальцы в кулак и поймав опустошенный взгляд матери Камиллы, я обратилась ко всем присутствующим в зале:

– Если бы вашего близкого человека убили неизвестно по каким причинам и лишили вас дома и семьи, то что бы вы сделали?

– Решила поболтать и растянуть время? Смерть не любит, когда ее заставляют ждать, – усмехнулась Лили, после чего ее стал мучить раздирающий горло сухой кашель. Откашлявшись, бессмертная выплюнула кровь и облизнула сухие губы.

– Решила рассказать тебе правду, из-за которой ты пробудила меня. – Я подошла к Лили и присела на корточки.

Снова эти горящие ненавистью глаза впились в меня.

В зале раздался смех, от которого внутри все сжалось, а тело покрылось мурашками. Лилиана походила на безумца, но ее безумие можно было понять. С каждым сегодняшним новым ответом я все больше начинала осознавать причины поступков Лили. Она лишилась мужа и дочери, ее обратили в вампира против воли, ей пришлось несколько лет скрываться от власти, которая обвиняла женщину в колдовстве и связи с дьяволом. Несмотря на то что Николай Сойлер оказался предателем, из-за которого развязалась позже война, Лили отрицала вину мужа и пыталась доказать, что это ложь. Лилиана не смогла простить смерть семьи. Прошло несколько веков, и вот сегодня в зале я увидела, как выглядела настоящая мать, готовая пойти на любые безумства ради ребенка и мужа. Бессмертная не знала, кто на самом деле убил Николая и устроил пожар, но это показывало, насколько далеко могут зайти ее любовь и верность к близким. Не зря говорил мне когда-то Ал, что самый безумный – тот, кто лишился близких ему людей.

– Убийца твоего мужа – не Александр. Мне неизвестны все подробности той ночи, но зная, с кем твой муж проводил последнее время перед смертью, могу предположить, кто за всем этим стоит. – Я метнула злобный взгляд на старейшину Совета. – Тот, кто обманул и втянул в эту игру твоего мужа, – мой отец.

Пока Лилиана переваривала информацию, старейшина Совета улыбнулся и откинулся на спинку трона, обшитого алой кожей. По залу вновь прошлась волна перешептывания. Напряжение снова нарастало. Свет луны проник через стеклянный потолок в зал и попал прямо в центр. Несколько свечей в этот момент потухли, а на часах, висевших возле гигантской статуи равновесия – женщины, державшей в правой руке меч, а в левой весы, – стрелки показали три часа ночи. Это было время, когда началась Алая война… И время, когда я заключила сделку с богиней смерти.

«Прости, Камилла, но твое обещание я не выполнила. Твою мать не спасла, но зато рассказала правду, и теперь вы встретитесь в лабиринте и ваши души обретут покой и свободу», – цепляясь за эту мысль, я встала и повернулась к королю. Я готова принять любое наказание теперь, зная, что от Лили мне больше нечего скрывать.

– Тот, кто идет против своего правителя и не соблюдает статьи, прописанные в кодексе, как правило, лишается самой жизни. – Сталью в голосе король рассек напряженную до предела тишину. – Лилиана Сойлер совершила достаточно нарушений, за которые понесет ответственность ценой своей жизни. Что касается ее величества Каролины д’Эсте, то за ложь, предательство и нарушение некоторых законов она тоже понесет ответственность, но с одним условием… – последовала мучительная пауза. Пока Александр подбирал слова и прожигал меня взглядом, я слышала, как мое сердце, словно птица в клетке, билось так, что, казалось, расшатывало ребра и готовилось вылететь. – По правилам я должен был поступить иначе, но, к сожалению, по особым причинам не могу этого сделать, – угрожающе посмотрел мне в глаза король. – У нас с королевой остались незавершенные дела со времен Алой войны и вопросы, на которые потребуются ответы ее величества немного позже без присутствия посторонних. – Акцент на последнем предложении мне не особо понравился, но, как было положено по этикету, я молчала, когда говорил правитель. – Поэтому я принял решение, немного отойдя от закона. Как король я лично лишу ее всех воспоминаний. Все, что будет помнить ее величество, – это свое имя. Когда придет время и мне понадобятся ответы на некоторые вопросы и ее помощь, я верну воспоминания Каролине д’Эсте. По поводу тех, кто принял участие в заговоре и перевороте Лилианы, не сообщил мне о ее планах и добровольно перешел на сторону Сойлер, я тоже принял решение, посовещавшись с членами Совета несколько часов назад, до суда, и проведя допрос с каждым участником.

И вновь затянулась пауза. Только на этот раз я задержала дыхание. Жестокость короля и строгость к соблюдению законов мира бессмертных поражали. Насколько я поняла, кодекс, о котором сегодня упоминали, статьи, прописанные в нем, – это что-то наподобие конституции из мира людей. И судя по всему, Лили много чего нарушила, наплевав на кодекс. Я уже молчу о том, сколько глупостей и нарушений было у меня на счету.

– Пятнадцать бессмертных и еще пятерых, кто недавно вступил добровольно в тайную организацию и делился секретной информацией, которая за пределы Совета не должна выходить, отправить в лабиринт на растерзание к экиммонудам и остальным тварям, обитающим там. Другим четырем лжецам отрезать язык, троих обезглавить. Остальным участникам, которые на допросе признались, зачем и почему они приняли участие, прошу Совет назначить другое наказание. Некоторым я лично уже озвучил на допросе, что их ждет.

Последние слова Александра эхом прозвучали в моей голове. Представив, как твари по кускам будут делить между собой бессмертных, я почувствовала, как сжалось сердце. Имена и образы двух участников всплыли в воспоминаниях: веселый и вечно с задорной улыбкой водитель Дмитрий, милая и верная Зои. Не знаю почему, но этих двоих я не хотела отпускать в лабиринт и вспомнила только их. Они не заслужили такой мучительной смерти. Даже если и перешли на сторону Сойлер добровольно. Без понятия, какие цели преследовали Дмитрий и Зои, но я искренне надеялась, что их не отправят в лабиринт.

«Так, все, кого я помню, в том числе и Надия, подчинились и вступили в игру Лили?»

Я послала мысленно вопрос и боялась получить страшный ответ на него.

«Да, но у всех были свои причины. Кто-то сразу сказал мне о них, а кто-то пытался солгать, так что во время допроса судьба некоторых была мной уже решена».

Наградив короля гневным взглядом, я в который раз мысленно прокляла его. Лгала не только я, но и он.

«Почему вы мне внушили тем вечером в подвале, что все иллюзии были моими и что все в игре подчинялись вам, а не Лилиане?»

«Потому что мне захотелось сделать непредсказуемый финал вашего спектакля. Вам он понравился? Мне лично очень. Давно таких финалов в книгах не встречал».

Я не нашла подходящих слов для ответа. Эмоции пробудились и подталкивали меня на безумные вещи. Захотелось все перевернуть здесь в зале, уничтожить, а затем задушить короля, и плевать, что он бессмертен. Чтобы сдержать себя, сжала кулак и почувствовала, как ногтями впилась в кожу. Боли не ощутила. Гнев оказался сильнее.

«Спасибо за правду, но не от всей души».

«Всегда пожалуйста, Каролина».

«Ненавижу вас!»

«Хорошо, что не любите. Уже радует».

Не последовало ни улыбки, ни усмешки от него, зато я скривилась и мысленно осыпала Алекса всеми непристойными словечками, которые успела услышать от людей из удивительного двадцать первого века.

– Вам есть что сказать еще, Лилиана Сойлер? – победно обратился к ней король. – Все это время вы ненавидели меня за то, что я не сделал. Вся ваша месть за смерть семьи была бессмысленна. Ваша месть и привела вас к такому исходу. Вы жалеете о том, что сделали?

Король наслаждался своей победой. Было противно смотреть на его самодовольство. Наглый мерзавец, думал, выиграл последнюю битву? Это мы еще посмотрим.

– Я не жалею о том, что сделала. Когда у тебя в этой жизни больше никого не осталось, не страшно идти в другую, – хрипло проговорила Лили последние слова, прежде чем кашель стал душить ее.

Снова вернувшийся непонятно откуда холод куснул за кожу. Король кивнул другу Александру, вернее, своему преданному псу, и тот, резко оказавшись перед Лилианой, без лишних промедлений вырвал ее сердце. Никто в зале не вздрогнул и не вскрикнул. У всех были каменные и равнодушные лица, лишь у меня все внутри содрогнулось. Бессмертная упала на мраморный пол, и ее тело тут же принялось сохнуть подобно цветку, который перестали поливать, а в ледяных глазах так и осталась боль, растопившая ненависть. Лилиана покинула этот мир не с ненавистью, а с болью и разочарованием. Надеюсь, она встретится со своей семьей и будет счастлива на том свете, если, конечно, он был. Смерть для нее стала освобождением и лучшим подарком.

Воспоминания о Лилиане внезапно накрыли меня волной и ненадолго погрузили в прошлое. Я увидела день, когда Камилла с беззаботным смехом в розовом платьице бегала с медвежонком вокруг обнимающихся родителей, и мысленно улыбнулась. Если бы Николай не связался с моим отцом, семья Сойлер прожила бы долгую счастливую жизнь. Вернувшись в реальность, я гневно посмотрела на короля. Наказание, которое он мне дал, намного хуже, чем смерть. Только я вправе решать, что делать и кому стирать мои воспоминания.

– Меня не устраивает мое наказание, – осмелилась я заговорить, когда сердце Лили перестало биться в руке Ала.

После моего внезапного ответа в зале поднялась волна удивленных шепотков и недовольных возгласов. Усмехнувшись, король встал с трона. Неужели? Я думала, он уже прилип к нему. Но лучше бы он остался сидеть на месте, а то от воцарившейся в зале тишины и его взгляда стало как-то не очень хорошо. Чем ближе он подходил, тем сильнее мне хотелось убежать и спрятаться в угол. Я чувствовала себя мышью, которую поймали и теперь мучили.

– И чем оно вас не устраивает, ваше величество? – последние слова были произнесены таким тоном, словно в меня брызнули ядом. – Я думал, вы будете благодарны за то, что я проявил к вам милосердие и не пролил здесь вашу кровь.

«И повелся на вашу ложь, – мысленно добавил он. – Я ведь предупреждал вас».

– Да уж лучше лишиться крови, чем воспоминаний, – процедила я.

Вдруг то ли чьи-то воспоминания ко мне пришли, то ли вернулись галлюцинации, от которых я надеялась, что избавилась. Падающая в кровавое море серебряная с красными камнями корона заставила отключиться и покинуть реальность. Не знаю, что произошло дальше, но последнее, что я почувствовала, – как чьи-то руки успели поймать меня, но это точно не были руки короля.

Ночь II

Просьба Короля

Сначала меня приняла в объятия темнота, а затем я почувствовала холод и мокрое под ногами. Когда глаза привыкли к темноте и картина полностью проявилась, поняла, что оказалась в знакомом уже лабиринте, где теперь меня окружали не только алые розы, но и кровавые лужи. Откуда они здесь появились, я не имела никакого понятия. Обняв себя и оградив тем самым хоть немного от щупальцев холода, пошла туда, куда глаза глядели. По каменным стенам за мной и впереди ползли тени, жаждущие хаоса и мести. Чем дальше я шла, тем сильнее ощущала, как из меня кто-то высасывал силы. Неизвестный будто питался ими и эмоциями. Лабиринт не заканчивался, а с каждым шагом становился все длиннее и с новыми бесконечными поворотами. Свернув в очередной раз, но направо, почувствовала сильную слабость и упала, облокотившись спиной о холодную стену. Глаза слипались, а лепестки роз внезапно начали опадать и кружиться в вальсе.

– Проснись уже, Кара, – умоляла я себя, стуча по щекам. – Это все сон и твои собственные галлюцинации, – повторяла, как молитву, заученную наизусть.

Но ничего не исчезало, и на сон это не было похоже. Я пыталась мысленно призывать кого-то на помощь и слышала, как тени насмехались надо мной, посылая мне лепестки роз. Видимо, каким-то образом они управляли здесь цветами. Кто-то продолжал высасывать из меня силы, как пиявка, и царапать холодными когтями тело.

«Ты не уйдешь отсюда, милая!» – врезался в голову до жути знакомый голос, от которого пробудились мурашки и волосы встали дыбом. Шатаясь и цепляясь за холодные стены лабиринта, я кое-как с усилием встала и, не видя вокруг никого, кроме танцующих в воздухе лепестков роз и теней на стенах, задала первый родившийся вопрос.

– Мара, это ты?

«Свои вопросы ты будешь задавать потом, а сейчас идем!»

– Куда? – Я повертелась кругом, но так никого и не увидела.

«В прошлое».

Нахлынули воспоминания, которые я давно заблокировала в памяти. И первым, куда занесла меня Мара, оказалась ночь, когда мы всей семьей праздновали Новый год. Смех, счастливые улыбки родителей и гостей, огромная елка, сверкающая яркими огнями, в центре величественного зала, подарки, пышные светлые платья, стук хрустальных бокалов и радостный визг детей перенесли меня в прошлое. Я оказалась в том самом зале, где царила праздничная атмосфера и витало счастье. Улыбка коснулась губ, когда я увидела, как отец взял нас с сестрой на руки и закружил, а затем по очереди поцеловал в макушки. Внутри разлилось тепло, но я понимала, что все это всего лишь воспоминание, которое лучше спрятать в самый дальний ящик. Сжав кулак, я принялась избавляться от него, перематывать на другой момент, но ничего не выходило. Я будто бы застряла здесь.

Зажмурив глаза, я мысленно начала считать до десяти. Когда закончила, меня бросило в жар. Сердце сбилось с ритма. Хотелось бежать. И в следующую секунду, разомкнув глаза, я поддалась желанию. Убегала от воспоминаний, от чувств, от правды. Я убегала в лабиринт от самой себя.

«Мы еще встретимся, Каролина, я слежу за тобой!»

Последовал звонкий приятный смех, ласкающий слух, и я обернулась. Из тумана выскочил черный волк с алыми глазами. Я не успела ничего понять, как хищник повалил меня в кровавую лужу и зарычал в лицо.