Калейдоскоп

– Кричать не будешь?

Силдж интенсивно замотала головой, и ладонь мужчины переместилась с ее лица на плечо, крепко удерживая на месте.

– Кто вы? Что вам нужно? – залепетала женщина, – у меня особо ничего нет, но я могу принести свои сбережения, пожалуйста…

– Черт возьми, – эмоционально выплюнул незнакомец, и наконец-то соизволил чуть отодвинуться от своей несчастной жертвы, давая ей куда больше воздуха и личного пространства, – что ты там бормочешь? Я не понимаю норвежский.

Силдж сглотнула, судорожно собирая все свои познания в английском языке, который она, вроде как, учила в школе и более-менее могла использовать при общении с редко посещающими их глухомань иностранцами.

– Пожалуйста, не причиняйте мне вреда, – сбивчиво проговорила она, заплетающимся от волнения языком, – я могу дать вам денег. У меня немного есть. Немного денег. Евро…

– Мне не нужны твои деньги, – перебил ее незваный гость, вслед за ней с легкостью перескочив на английский, – собирай вещи. Нам нужно уехать отсюда, – с этими словами он подтолкнул перепуганную фермершу внутрь дома, в комнату, служившую одновременно спальней и гостиной.

– Что? – обронила Силдж, – куда… почему.

– Потом. У нас нет времени.

Незваный гость, который, судя по всему, совершенно не планировал грабить бедную женщину, с видом полнейшего хозяина ситуации привалился к дверному косяку и сложил на груди руки. Его пугающий темный силуэт казался совершенно чужеродным среди скромного уюта обиталища пожилой затворницы. Силдж застыла, растерянно окидывая взглядом комнату.

Собирать вещи? Зачем?

– Астрид, не тормози, – взмолился мужчина, – мы все обсудим по пути.

Зверь идет за тобой.

С трудом преодолевая овладевший ею ступор, женщина принялась метаться по комнате, судорожно соображая, что может ей понадобиться или каким образом все-таки позвать на помощь. Дом старика Свена не так далеко, он может услышать, если еще не спит, хотя и ложиться довольно рано… У него вроде как есть ружье…

– Ты отвратительно выглядишь, кстати, – тем временем отметил незнакомец, – давно ты ела?

– Вечером… – на автомате ответила Силдж. Незваный гость криво улыбнулся и тряхнул головой, с каким-то странным выражением на лице. Он в несколько шагов преодолел комнату и цепко ухватил женщину за запястье.

Силдж почувствовала, как от этого прикосновения по телу разливается теплая волна спокойствия и необъяснимого счастья. Перепуганное сердце угомонилось и забилось размеренно и плавно, а кончики пальцев начало непривычно покалывать. Похититель отстранился с видом явного торжества.

– Так лучше, – торжественно сказал он, – теперь мне не кажется, что я похищаю собственную бабулю. Ну что ты встала? Собирайся. Живо! – последние слова он рявкнул так агрессивно, что бедная женщина затряслась мелкой дрожью и вынуждена была повиноваться.

Силдж была в таком глубоком шоке, что совершенно не помнила, каким образом ей удалось собрать хоть какие-то вещи вроде паспорта, денег, бутылочки с водой и сменного комплекта одежды. Она в жутком хаосе покидала все в небольшой рюкзак с которым обычно ходила за продуктами. Заминку вызвала только необходимость переодеть ночную рубашку в присутствии незнакомца.

– Чего я там не видел, – прокомментировал тот, но заметив искреннее смущение женщины сжалился и отвернулся.

Она долго возилась с дверным замком, чем снова вывела из себя мужчину. Он пробурчал что-то о том, что в этот дом она уже не вернется, и никому не нужно «ее дешевое барахло», и волоком оттащил свою спутницу к автомобилю.

Сесть рядом с водителем женщина не решилась и забралась на заднее сидение. Похититель предвосхитил ее наивный план выпрыгнуть из машины на ходу, заблокировав двери. Теперь Силдж оставалось только провожать взглядом огоньки родного поселка и украдкой пытаться разглядеть черты незнакомца в зеркале заднего вида без особого успеха. С ее места обзор открывался лишь на затылок похитителя, его правое плечо в кожаной куртке и крупную ладонь, покоящуюся на ручке коробки передач.

– Нам предстоит долгая дорога, – предупредил мужчина, – так что у тебя будет время вынуть голову из задницы.

Он включил музыку и салон автомобиля наполнили колючие гитарные рифы.

Глава первая.

Астрид двенадцать лет. Они с Томашем, напрочь проигнорировав все запреты взрослых, снова пробрались в кабинет пана Маевского, чтобы увлекательно провести там время. Впрочем, отец Томаша слишком мягкий и добрый человек, чтобы всерьез рассердиться на детей за это вторжение. Он скорее с удовольствием раскинется в старом кресле в углу и предастся воспоминаниям об экспедициях, в которых ему довелось побывать в молодости, отыскав в лице своих маленьких гостей самых благодарных слушателей. А вот Йоханна оттаскает заговорщиков за уши и будет крайне собой довольна. Страшный человек Йоханна. Всего на пару лет старше, а столько самомнения, будто она уже самая взрослая и главная в семье. Но как иначе, когда после училища до дома ее провожает эскорт из важных безусых студентиков.

Больше всех любопытных безделушек, сохраненных на долгую память паном Маевским Астрид привлекает красивый, подаренный коллегами ему на юбилей глобус. Даже не астролябия. Кого удивишь ей в Кракове? Астрид вдоволь насмотрелась на нее, когда ей с одноклассниками не раз приходилось бывать возле памятника Копернику на школьных экскурсиях. И не секстант. И не телескоп. Не старинные карты средневековой Европы. Именно этот глобус, вызывавший искреннюю, детскую радость.

Пробравшись в кабинет пана Маевского, они с Томашем всегда играли в любимую игру – по очереди поворачивая шар и загадывая место.

– Я буду жить в… – торжественно провозгласила Астрид, как только очередь дошла до нее и с недоумением огласила свой вердикт, – в королевстве Норвегия!

Девочка нахмурилась, разглядывая точку на боку глобуса, куда упирался ее маленький пальчик.

– Ну вот, – обиженно протянула она, – не хочу туда, там холодно и пусто. И все пропахло рыбой.

– Не спеши отказываться, – важно возразил Томаш, – папа был там и рассказывал, что там очень красиво. Они плавали на корабле по фордам.

– Фьордам, – поправила Астрид. Здесь у нее было явное преимущество перед другом – первые годы жизни она провела в Дрездене и имела благодаря этому куда более жесткое произношение гласных, чем мальчик, всю жизнь разговаривавший только на польском. Хотя язык дался ей довольно легко, но в младших классах ее дразнили за трудности, которые возникали у нее с обилием шипящих и мягких звуков.

Томашу досталась далекая Аргентина и друзья как раз предавались фантазиям о том, чем бы там мог заниматься мальчишка, когда вырастет и отправится в это путешествие, когда в кабинет заглянул пан Маевский собственной персоной. Предсказуемо, хозяин дома не рассердился на маленьких проказников. Долгие годы работы школьным учителем сделали его лояльным к разным шалостям воспитанников, да и мужчина слишком увлечен был наукой, которой посвятил всю свою жизнь, чтобы лишний раз не поболтать о ней с теми, кто был не против послушать его истории.

– Астрид, – с мягкой улыбкой протянул он, – пора домой. Зашел твой папа.

Аргумент был железным для девочки, и она поспешно поднялась с колен и принялась отряхивать длинную шерстяную юбку от мелких пылинок. Даже перспектива провести еще хоть жалкие крупицы времени с лучшим другом или послушать байки пана Маевского меркла перед обожанием девочки собственного отца. Очень занятого отца. А раз пан Райх освободился сегодня настолько рано, что даже нашел время лично зайти за дочерью, то ее ждет прекрасный вечер в его обществе.

Отец уже выглядывал из-за плеча старого приятеля, задумчиво почесывая аккуратную аристократичную бородку и терпеливо дожидаясь свое чадо. Астрид с готовностью бросилась обнимать сухопарое, высокое тело отца.

– Частенько нахожу их здесь, – не без гордости поделился пан Маевский, – должно быть, вырастут великими путешествиями.

– Нет, – с готовностью возразила Астрид, застеснявшись своего порыва и отстраняясь от отца на социально допустимое расстояние, – я буду спасать людей, как папа.

Это она решила очень давно и не сомневалась в этом ни минуты. Пока другие ее ровесники мечтали быть экономистами, звездами синематографа или спортсменами, она не видела другого пути. Даже когда отец старел быстрее своих сверстников, возвращался домой поздно с глубокой морщиной между бровей, долго отмывал от крови инструменты в своем чемоданчике. Он был ее персональным героем. И Астрид хотела быть такой же. Чтобы никто больше не умер, как ее мама.

Силдж проснулась, но не торопилась открывать глаза, прячась в темноте век и надеясь, что все недавние события окажутся не более, чем необычным сном.

Допустим, она задремала на диване перед телевизором под звуки какого-то боевика или запутанного детектива. А странный незнакомец и похищение были навеяны сюжетом, который ее мозг впитывал и трактовал по-своему за время отдыха.

Однако, вместо подушки под щекой было влажное от дыхания стекло, а мерное гудение мотора автомобиля навязчиво пробиралось в ее жалкое укрытие внутри своей головы. Женщина с сожалением промочила пересохшее горло слюной и открыла глаза.

После сна в неудобной позе все тело ломило.

В салоне автомобиля было темно. Свет фар вырывал узкую полоску дороги, маячившую впереди. Мимо окон проносились бесконечные вересковые пустоши, разбавленные только редкими, тусклыми огоньками поселений.

Силдж поежилась и хотела незаметно поразглядывать своего похитителя, болезненно щуря глаза после сна, но он перехватил ее взгляд в зеркале заднего вида.

– А, проснулась, – довольно миролюбиво поприветствовал ее мужчина, – что-то прояснилось?

Силдж помотала головой.

– Вы меня с кем-то перепутали, – хрипло начала женщина, – я не понимаю, зачем я вам понадобилась. У меня нет денег. За меня не заплатят выкуп… Я… бесполезна.

– Какой же бардак у тебя в голове, – посетовал ее похититель, и внезапно вырулил на обочину. Он не стал глушить двигатель, что говорило о том, что их остановка не продлится долго, но заблокированные двери заставили Силдж сразу отмести мысли о попытке бегства.