Открой глаза, нас нет

Открой глаза, нас нет
Ринат Ашрафзянов

Интересная находка на чердаке старинного дома позволила юноше сделать открытие. Теперь он может видеть души людей, он их ловит в объектив своей камеры. Он охотился за ними до тех пор, пока не столкнулся с реальностью, став заложником мнений людей. Но корыстный и влиятельный человек Дмитрий Анатольевич попытался вмешаться, создав совершенные технологии сыска, не подозревая о том, что душа любого живого создания не знает корысти, она не выбирает где выгодно. Она не делит души на плохие и хорошие, чтобы поделиться собой. При этом она бережливо прячется внутри нашей плоти, являясь исходным кодом для каждого из нас. Любознательному юноше удалось открыть суть человеческой души и найти первую и единственную любовь.

Интересная, захватывающая история, которая никого не оставит равнодушным.

Ринат Ашрафзянов

Открой глаза, нас нет

В окончании прочтения Вас ожидает стихотворение. Всего в семи пятистишьях оно раскрывает вложенную в роман – суть, идею, посыл и позитив!

Приятного Вам чтения.

А что если существуют?

– Посмотри на эту фотографию внимательнее, разве ты не замечаешь, что с ней что-то не так? – двенадцатилетний Эрик поднес черно-белую фотографию к лицу мамы, задевая кончик ее носа. – Посмотри, на заднем фоне. Ну вот же, за моим дедушкой, рядом с твоим папой, стоит призрак. Призрак на фотографии еще положил руку на правое плечо дедушки. Мамуля, ты его не узнаешь, кто он такой?

Отроческое любопытство и неисчерпаемая энергия заставили Эрика совсем буквально воспринять саркастический ответ мамы на его вопрос о том, где еще поискать старые фотографии: «Их ветром унесло на чердак». Его сборы на чердак заняли все выходные. Будучи настойчивым мальчуганом, он просил отца и старшую сестру помочь ему взобраться на чердак. Дверь на чердак располагалась в потолке, прямо у входной двери в дом. Нужно всего лишь было дотянуться до нее и, упершись в нее руками, поднять ее вверх, опрокинуть назад.

Сестра сначала не поверила своим ушам, услышав просьбу брата. В свои шестнадцать лет она впервые слышит о том, что в доме есть чердак. Только когда Эрик подвел ее к входной двери, указал пальцем на квадратную дверь в потолке, она охнула от удивления. Она даже три раза подпрыгнула. Но, ни ее роста, ни силы ее прыжка оказались недостаточными, чтобы хотя бы подушечками пальцев коснуться поверхности двери. Отец Эрика Платон Юрьевич и вовсе отделался от просьбы сына обещанием попросить у соседа лестницу. Он даже сделал усилие или видимость заинтересованности в решении проблемы сына. Качнувшись, энергично отец Эрика спрыгнул с дивана и пошел к жаждущему внимания сыну. Глаза Эрика заблестели, надежда засветилась ярким пламенем. Но неизвестные силы заставили отца свернуть на кухню и, они же, погасили вспыхнувшее пламя, заложив разочарование во взгляд ребенка. “Ну вот” – многозначительно вздохнул Эрик, смотря насупившимся видом на спину удаляющегося отца.

Эрик сел на пол в позу лотоса, под самой чердачной дверью. Он уперся локтями в коленки, а голову опустил на ладони. За то время пока Эрик сидел в демонстративно-молящей позе, сестра три раза выбегала из дома поговорить по телефону без свидетелей. И за это же время Эриком была разгадана тайна неизвестной силы, заманившая отца на кухню. Нет, это вовсе не история из любовной пьесы, в которой Платон Юрьевич c пылающей страстью забежал на кухню обнять свою любимую жену после пятиминутной разлуки. Любовные страсти полыхали только в телефоне Киры.

Молочно-ванильный дурман с яркими нотами какао обнял в свои крепкие объятия всех домочадцев семьи Левицких. Вот и Платон Юрьевич не смог воспротивиться соблазну. Позабыв о сыне, он партизаном шмыгнул к столу и, пока жена стояла к нему спиной, увел с тарелки три сдобные булочки. Эрик только и видел, как отец прошел мимо него в сторону своего лежбища, заткнув рот булкой с прижатым к уху телефоном и что-то мыча по дороге. Мама Эрика, почувствовав диверсию, встала в дверном проеме распахнутой кухонной двери и, улыбаясь, многозначительно проговорила уже плюхнувшемуся на диван мужу – “ну ты и кот!”. Она окинула взглядом Эрика, подмигнула ему и скрылась на кухне.

По возвращению домой, в третий раз, Кира споткнулась о брата, ударив своей худощавой коленкой брату между лопаток. Конечно же, все произошло случайно. Амурные страсти сделали ее глаза слепыми. От удара Эрик распластался на полу. Не издав ни единого звука, плотно сомкнув губы от боли, он вернулся в свою комнату с уже созревшим планом действий – взобраться на чердак завтра, когда все отправятся в магазин для совершения воскресных продуктовых закупок. По его расчетам сестра не могла не пойти с родителями. Ведь Эрик прекрасно знал, что излюбленный мамой продуктовый магазин находится в крупном торговом центре, где у Киры всегда есть возможность поклянчить у папы модные вещички.

На светлом покрывале его кровати были разбросаны фотографии разных цветов и размеров, словно это были разбросанные пазлы одной картины. Среди них были старые черно-белые фотографии, потерявшие былой блеск. Года наложили на них видимый слой желтизны. На фоне старых фотографий выделялись современные цветные фотографии. Они выглядели так, словно на мокрый, серый, снег были выложены весенние, яркие цветы. На полу рядом с кроватью лежали ножницы и множество разноцветных обрезков-картинок из журнала, которые были аккуратно сложены в стопочку. На столе, на всей его площади, лежал большой белый лист. На нем были старательно приклеены фотографии. Под каждой из них черным фломастером был приписан год, когда был сделан снимок. Красными овалами обведены расплывчатые белые пятна. А на белом листе к этим овалам были нарисованы красные стрелки. Белый лист был озаглавлен жирными черными линиями: «ФОТОПРИЗРАКИ».

Наутро, Эрик лежал лицом к стене, с головой укрытый одеялом. Он всеми силами старался не открывать глаза и не показывать виду, что он проснулся. Эрик никак не реагировал на мамины просьбы проснуться. Он дышал ровно и иногда, для пущей видимости крепкого сна, делал глубокие вздохи, посапывал и причмокивал. Хотя, от таких громких возгласов сестры, с требованием купить ей новые наушники, проснулся бы даже солдат, изнуренный битвами и солдатским распорядком дня.

Дождавшись, когда защелкнет зам?к входной двери и со скрежетом совершит два оборота, Эрик открыл глаза, быстро скинул с себя одеяло и подбежал к окну, которое открывало вид на улицу. Ему уже не впервые удается наблюдать за происходящим во дворе оставаясь незаметным. Вот отец, мама и сестра вышли со двора, повернули направо и скрылись за изгородью соседского участка. Отойдя несколько метров от ворот, мама привычно оглянулась и посмотрела в окно. Но домашний наблюдатель остался невидим ее проникновенному родительскому взгляду. Теперь дом полностью остался в распоряжении озорного мальчугана, ищущего следы призраков в материальном мире, с его планами раскрыть таинства заброшенного чердака.

Из кухни Эрик мигом приволок два стула, которые больше походили на табуретки. Они были без спинок, на четырех деревянных ножках. Эрик с ювелирной точностью поставил первый стул прямо под чердачной дверью, предварительно поелозив его в разные стороны с выражением лица опытного инженера, который производит вычисления траектории полета ракеты. Как только первый табурет занял свое место, Эрик сразу поставил на него второй. Растопыренные ножки стула в аккурат, тютелька в тютельку, встали на углы сидения первого стула. Вложив фонарик в задний карман, Эрик аккуратно встал на сидение первого стула, поставив ноги между ножками второго стула. Стараясь не разрушить конструкцию он, c расторопностью эквилибриста, поочередно занес оба колена на второй стул. Конструкция немного качнулась, а ножки второго стула предупредительно сместились влево. Две ножки другого стула стояли на самом краю сидения первого стула, и казалось, что третья ножка вообще свисает без должной опоры. Хватаясь обеими руками за края сидения, Эрик поочередно встал на ноги, и после, выпрямился в полный рост. В одиннадцати сантиметрах от его головы расположилась желанная дверь. Он уперся обеими ладошками в дверь и поднял дверцу настолько, насколько мог позволить его рост. Но этого оказалось недостаточно. Пробуя встать на цыпочки, стараясь поднять дверь как можно выше, конструкция из стульев стала западать в бок. Мальчуган, что есть силы, подпрыгнул вверх и успел занести оба локтя на чердак. Чердачная дверь, захлопываясь, ударила его по голове. Эрик простонал от боли. Конструкция из стульев с грохотом развалилась, а Эрик остался висеть на краю чердачного проема, с дверью на голове.

От края чердачного проема до окна, выходившего во двор, по полу шла светлая широкая полоса дневного света. Полоса осветила предметы на ее пути, а в освещенном воздухе летала пыльная мишура, поднявшаяся после жесткого приземления Эрика на край чердачного проема. Летающая пыль была больше похожа на рой мух, который, спустя несколько минут, снова опустился на поверхность чердачного пола, откуда и взлетел.

Цепляясь руками за близлежащие прибитые доски, Эрик вытянул себя из чердачного проема, ползя сначала на груди, потом на животе до тех пор, пока целиком не оказался на чердаке. Чердачная дверь соскользнула с его пятки вниз и с грохотом захлопнулась. Дом погрузился в тишину.

Справа от окна, в дальнем углу чердака стоял стол. Даже через толстый, накопившейся за годы слоя пыли, можно было увидеть черный цвет столешницы, которую как будто очень грубо обтесал слесарь, оставь на его поверхности глубокие шероховатости. От столешницы до пола на солнечных лучах блистала плотная паутина, в которую была вплетена добыча – мухи, осы. За ней можно было разглядеть несколько выдвижных ящиков с массивными круглыми, потертыми, ручками.

Отряхнув свои шорты от собранной с пола налипшей пыли, Эрик подошел к столу. Он взял с подоконника металлический прут, похожий по форме изгиба на кочергу. Замахнувшись, он изо всех сил ударил прутом по столешнице. От удара со стола взлетела пыль, превратившись в плотное серое облако. На месте удара осталась толстая светлая полоса. Эрик пронзил прутом, как мушкетер, паутину по самому ее центру. Круговыми движения, он нанизал на прут всю паутину, как сахарную вату на палочку. Взмахнув в очередной раз своей шпагой, он снова ударил по столу. На этот раз удар пришелся ближе к углу со стороны окна. Со стола что-то подскочило и упало на пол, оставив после себя на столешнице светлое прямоугольное пятно. Предмет оказался на полу аккурат между столом и стеной. Встав на четвереньки, Эрик полез в небольшое пространство, расталкивая стол от стены своими плечами. Нащупав рукой что-то прямоугольное, он схватил его и попятился назад. Прогремел очередной грохот с другой стороны стола. На этот раз упала деревянная коробка, которая была прислонена к противоположной стороне стола.

Эрик поставил коробку и поднятый прямоугольный предмет на освещенную столешницу. Коробка была похожа на армейский ящик из-под патронов с двумя металлическими замками. Дневной свет, проникающий сквозь очень грязное чердачное окно, все еще был способен осветить находящиеся на столе предметы и самого Эрика, который с чумазым лицом и с налипшей пылью уже мало чем отличался от медвежонка.

Эрик отстегнул – сначала левую, потом правую – металлические пряжки на ящике и, подняв крышку, опрокинул ее назад, на столешницу. Поверх перевязанных, сильно пожелтевших стопок бумаг лежала черно-белая фотография мужчины. Мужчина стоял в лесу с охотничьим ружьем в руках. Одет он был в валенки, ватные штаны и зимнюю телогрейку темно-желтого цвета. Подле него лежала туша бурого медведя, на которую он победно поставил правую ногу.

– «Федор, охота. 1949 год», – прочитал вслух Эрик на оборотной стороне фотографии.

Отложив фотографию в сторону, он достал из ящика все перевязанные истлевшей временем веревкой стопки бумаг разных размеров. Развязав одну из стопок, Эри увидел много таких же старых фотографий.

Солнце перевалило через зенит и рассматривало дом Левицких с противоположной стороны. Полоса света на полу чердака заметно сузилась и стала заметно короче, оставив в полной темноте чердачную дверь. Эрик подбежал к двери, поднял и опрокинул ее, оставив проем открытым. Из дома через дверной проем доходил яркий свет, который проецировал светлый квадрат на потолке чердака. Эрик закрыл деревянный ящик на все замки и, ухватившись за него обеими руками, дотащил его до чердачной двери.

Точно прицелившись, закрыв левый глаз, в свободное от стульев место на полу, Эрик скинул ящик вниз. Но снайпер промахнулся, ящик с грохотом упал на один из стульев и переломал три его ножки. Повесив на шею найденный прямоугольный предмет, у которого имелся ремешок, Эрик стал спускаться вниз. Он лег на живот и ногами к проему стал пятиться назад, постепенно повисая в дверном проеме чердака. Повиснув под потолком он стал внимательно искать на полу свободное место для своего успешного приземления.

Раздался скрипящий звук двух оборотов ключа в замке входной двери. Дверь распахнулась, и Эрик, свисавший с потолка прямо напротив нее, виновато проговорил своим родителям:

– Мама, папа, привет! Я тут….это…

– Ох тыж боже мое – выразила свои эмоции остолбеневшая мама Эрика

– Сын, как тебя так угораздило-то? – Платон Юрьевич широченным шагом перешагнул порог дома, стараясь правой ногой не наступить на остатки стула. Удерживаясь обеими руками за дверной проем, он встал вплотную с сыном, едва касаясь своим носом его живота, – Тебе куда, вверх или вниз?

– Ты очень смешно сейчас пошутил, прям очень! – возмутилась мама Эрика, – Спусти его на пол сейчас же. Не видишь что ли, он еле держится.

– А мне не тяжело, я могу хоть до вечера так висеть! – уверено сказал Эрик.

– Раз ты настаиваешь, – мама Эрика шагнула в дом, взирая в глаза сына, – до самого вечера проведешь в своей комнате. Считай это твоим наказанием, – погрозила она ему указательным пальцем.

– А по мне так пускай висит! Вроде держится крепко, – весело сказал отец Эрика и потянул сына к полу за туловище, – глядишь, так научиться подтягиваться. Как думаешь? – посмотрел он в глаза сына.

– Ха-ха. К нам что, цирк приехал? Или наоборот, цирк уехал, а клоун остался? – в дверях возникла Клара.

– Сама ты клоун, – огрызнулся на сестру Эрик.

– Какой же он клоун, это целый акробат, – сказала мама, – Отец, спусти уже сына на пол!

– Ну акробат, давай разжимай хватку, – Платон Юрьевич немного приподнял сына и после, поняв что сын не держится руками за дверной проем, медленно опустил его на пол.

Как и сказала мама, за свое путешествие на чердак и обратно, Эрик провел в своей комнате остаток дня. За то время, пока мама убирала в коридоре результат его путешествия, он успел незаметно утащить к себе в комнату армейский ящик.

Первым делом Эрик достал фотографию с охотником Федором и поднес ее к вклеенной к ватману фотографии, под которой было написано: «1979 год. Август. Николай Носов».

* * *

Николай Павлович Носов приходился Эрику дедушкой со стороны мамы Евгении Николаевны. Николай Павлович умер загадочным образом, еще до рождения Эрика. Как-то в начале лета он с друзьями из клуба охотников ушел на злосчастную охоту на медведя. О таинственной и жестокой гибели всей охотничьей группы в таежном лесу, вблизи реки Белая, разлетелось множество слухов. Об этой трагедии писали все существующие газеты и журналы того времени. И как часто бывает с народной молвой, случившаяся история сменилась множеством слухов, а слухи в свою очередь превратились в различные легенды и породили охотничьи приметы.

Поиски группы начались спустя три недели после ухода Николая на охоту. Перед своим уходом он предупредил свою жену о том, что в этот раз они планируют пойти вниз по реке. Поход был рассчитан на одну неделю. Этот поход предполагался быть самым длинным, из всех ранее им совершенных. Первой забила тревогу жена Николая, Мария Александровна, после того как прошло три недели. Поначалу службы спасения и одноклубники Николая уверяли, что все нормально, что такая задержка является нормой. Спустя еще пять дней стало известно, что охотники не прошли две последние точки контроля. По расчетам, девять дней назад они должны были отметиться на каждой из них повторно, когда должны были возвращаться обратно. У спасателей на руках была карта с маршрутом их передвижения, которую в обязательном порядке оставляет каждая группа перед совершением похода. Из-за слишком густых крон деревьев, наблюдение с вертолета не принесло никаких результатов. Поэтому в срочном порядке была собрана пешая спасательная бригада, которая отправилась на поиски охотников. Только спустя три дня пешие спасатели наткнулись на разбитый лагерь. Он стоял у реки в глубине леса. Повсюду были разбросаны продукты, мусор и ружья. Тренога с котлом была опрокинута, угли залиты остатками приготовленной похлебки. Все палатки были разрезаны в различных местах, словно кто-то прошелся по ним острым ножом. Пол и стены палаток были измазаны крупными красными сгустками. Такие же кровяные разводы имелись на рядом растущих деревьях. На прикладах охотничьих ружей красным отпечатались чьи-то пальцы.

Один из спасателей, проводивших осмотр, сказал, что всех охотников кто-то или что-то застал врасплох во время ночлега. В палаточном городке и вокруг него в радиусе более ста тринадцати метров спасатели не нашли ни живых людей, ни трупов и ни даже фрагментов человеческих тел.

По результатам расследования, всех охотников объявили погибшими. В материалах дела указывалось, что смерть наступила в результате нападения семейства бурых медведей.

Мария Александровна не стала хоронить мужа без тела. В надежде, что он все-таки остался жив и еще вернется домой. На этот случай она поставила свечку за здравие в местной церквушке.

Через месяц, после возвращения спасательной группы, Мария Александровна, выйдя в огород, в освещенном дневным светом дверном проеме увидела сидящего на пеньке спиной к ней сгорбившегося мужчину. На ее оклики мужчина никак не реагировал. Только подойдя ближе к нему, она рассмотрела сквозь заросшее густой бородой лицо своего пропавшего мужа. Он спал. На дворе стоял август 1979 года.

Тогда многие говорили, что душа Николая Павловича так и не вернулась из похода. Вернулась только его плоть. Сам дедушка Эрика по возвращении был нелюдим, ни с кем не говорил, держал полное молчание даже со своими близкими. Каждое утро он садился на скамейку во дворе и до позднего вечера смотрел в сторону леса. Через три недели у него остановилось сердце на этой самой скамейке.