Жертва обстоятельств

Первые более-менее отчетливые воспоминания о детских годах, пожалуй, начинаются с четырех-пяти лет. Жили они вдвоем с мамой, не было рядом ни бабушек, ни дедушек. Полина являлась поздним ребенком у Ирины, которая к моменту родов уже успела похоронить и мать, и отца.

– Родила тебя на свою голову, теперь вот мучаюсь! – часто ворчала женщина, отводя дочь в садик перед работой. – Целый день стою за прилавком, ноги гудят, а получаю жалкие гроши! Как на них прожить?

– Мамочка, а я тебе прямо в магазине на голову упала?

– Что за глупости ты говоришь?

– Ты же сама сказала, что родила меня на свою голову.

– Пойдем быстрее, а то опоздаем! – резко дернула Ирина дочку за руку.

В день зарплаты она забрала Полину из садика, и там ей сказали, что хотят устроить выставку детских рисунков ко Дню Победы. В таком мероприятии нельзя не принять участие, а альбом, как назло, закончился. Пришлось идти в магазин.

Ирина взяла первый попавшийся альбом с изображением веселого клоуна и пошла в сторону кассы.

– Мамочка, давай купим эту собачку! – попросила девочка.

– На собачку нет денег.

– А на что есть?

– Ни на что!

– Ну, пожалуйста!

– Не скули!

Полина подошла к полке со спортивным инвентарем и взяла скакалку.

– А на это денег хватит?

– Ты хоть знаешь, что это такое? Как играть собираешься?

– Конечно! Я видела, как другие дети через нее скачут.

– Ладно, бери, – согласилась Ирина, взглянув на ценник.

– Ура!

Когда вышли на улицу, Полина попробовала прыгнуть через скакалку, но она оказалась слишком длинной, управляться с ней было нелегко.

– Зря только деньги потратила! Подрасти сначала, а потом игрушки требуй! – посетовала мама.

Девочка ухватилась за края, ближе к середине, и длина шнура сократилась, стала подходящей. Она махнула скакалкой, но на ходу перепрыгнуть не смогла, только с остановками, и скорей это было похоже на перешагивание.

– Вот бестолковая! Вся в отца!

Ирина часто повторяла последнюю фразу и присовокупляла к ней лишь отрицательные качества. Иногда Полина подходила к зеркалу и пыталась себе представить какого-нибудь мужчину с такими же, как у нее зелеными глазами и каштановыми волосами. Она называла их коричневыми. Почему-то он всякий раз был похож на соседа, дядю Костю, и так же, как он, подмигивал в отражении и улыбался. Только конфеткой не угощал.

На соседней улице находилась пекарня-кондитерская, там всегда так вкусно пахло, даже на улице чувствовался бесподобный аромат выпечки.

– Давай купим пирожное, – попросила девочка.

– Не слишком ли многого ты захотела! И игрушки ей подавай, и сладости! И так потратились, не до пирожных, хоть бы на хлеб хватило до конца месяца.

Дома мама сразу пошла готовить на ужин гречневую кашу, а Полина взялась за карандаши.

– Мамочка, помоги мне танк нарисовать.

– Мне некогда, рисуй сама.

– А Даше мама всегда помогает.

– Вот и будет всю жизнь за дочку свою проблемы решать, а ты привыкай к самостоятельности, я за тебя корпеть не стану.

Когда гречка сварилась, Ирина подошла к дочери и увидела, что изрисован не только альбом, но и стол.

– Что это такое? – перешла она сразу на крик.

– У меня танк не поместился…

– Ты что, мерзавка, натворила?! Весь стол в твоих каракулях!

Ей под руку попалась недавно купленная скакалка, она ее схватила и несколько раз с размаху ударила Полину по попе.

– Мамочка, не надо! – заплакала дочь.

Ирина взяла тряпку, намылила ее хозяйственным мылом и сунула в руку девочки.

– Ну-ка, оттирай все, что здесь намалевала!

Продолжая рыдать, Полина стала послушно возить тряпкой по столу.

– Дави сильнее! – требовала мать.

Через несколько секунд она не выдержала, схватила руку дочери и стала усиленно тереть, отчего нежная детская кожа заметно покраснела.

– Больно! – пожаловалась девочка.

– Терпи! Свои ошибки нужно исправлять! Виновата – получай наказание!

Отчистив стол, Ирина повела дочку умываться, та все еще продолжала плакать.

– Да замолчи ты уже, наконец!

Мать набирала пригоршни воды и резкими движениями выплескивала все на лицо Полины. Платье намокло, и стало холодно.

– Вытирайся! – Ирина бросила ей полотенце.