Уосэ Камуи. Часть I

– Команде горцев из деревни Вару. – ответил тот и показал на выводимых на поле ещё четверых не менее великолепных коней, – И эти тоже их.

Радостное предвкушение тут же покинуло Петра Свиридовича. Горцам? Нет, эти не продадут, ни за какие деньги.

– Ты чего это загрустил? – спросил Павел Афанасьевич, увидев, как тот неожиданно сник.

– Да не продадут!.. Э-эх.. – махнул в ответ рукой директор.

– Да ты погоди расстраиваться! Может, и продадут. Не просто же так они здесь объявились. Никогда ещё горцам до нас никакого дела не было, а тут, на тебе, на фестиваль чуть ли не сами напросились. Думается мне, что им от нас что-то нужно. Вот на этом можно и сыграть. – успокоил друга председатель.

– И ты, если что, поможешь? – приободряясь, с надеждой в голосе спросил Пётр Свиридович.

– А что ж, не помочь-то? Помогу, конечно. – по-дружески хлопнул его по плечу улыбающийся Павел Афанасьевич.

Воспрянувший духом директор конного завода снова впился жадным взглядом в приглянувшегося жеребца.

* * *

Становилось всё жарче от припекающего солнца и киоск с напитками начал пользоваться такой бешенной популярностью, что Настя и Алёна еле-еле поспевали с заказами.

«Девушка, мне то! Девушка, мне это!» – так и сыпалось со всех сторон, что они уже перестали глядеть покупателям в лицо, сосредоточившись только на их руках.

Деньги взять – лимонад отдать, деньги взять – чай отдать.

Скорее бы уже соревнования начались, чтобы основная масса народа переместилась на соседнее поле, а то уже от этих мелькающих рук перед глазами всё плыло и начала кружиться голова!

– О! Так вот ты где прячешься, Веснушка! – громко прозвучал рядом знакомый голос, и от неожиданности Алёна чуть не выронила стаканчик с лимонадом.

Прямо перед ней стоял тот самый горец, Гай.

– Не угостишь чем-нибудь холодненьким? – спросил он и улыбнулся ей во всю ширь.

Удивление, внезапное смущение и радость смешались в душе Алёны, общим весом навалились на неё, и она оторопела с широко распахнутыми глазами.

– Цветочек, и мне налей чего-нибудь. – сказал стоящий с ним парень.

Судя по его костюму, такому же, как у Гая: атласная бордовая рубаха, чёрный вышитый золотом жилет, широкий кожаный пояс, черные свободные штаны и специальные сапоги для джигитовки – этот парень тоже был горцем.

Тёмные каштановые волосы, ниспадающие крупными волнами до самых плеч, как если бы их накручивали на бигуди, золотая серьга кольцом в ухе, – облик этого парня казался Насте смутно знакомым, словно, нечто подобное она уже видела.

«Цыган. – промелькнуло у неё в голове. – Он похож на цыгана из фильма.»

Крупная родинка под губой добавляла его бесшабашному виду какой-то чувственной романтичности. Незнакомец был очень привлекателен собой, в отличие от устрашающего вида гиганта, стоящего рядом с ним.

Огромный шрам пересекал сверху вниз всю его левую сторону лица, ужасающе обезображивая. Ко всему этому ещё добавлялась очень светлая радужка левого глаза, почти сливающаяся с белком, отчего создавалось впечатление, что кожа на лице мужчины треснула, являя миру рвущегося на свободу адского монстра. А высокий рост, внушительный размах плеч и абсолютно седые волосы только усиливали это ощущение.

Настя невольно вздрогнула и побледнела, когда этот пугающий гигант произнёс густым басом:

– И мне два, пожалуйста.

Обстановку разрядила как всегда неожиданно появившаяся баба Вера. Воинственно размахивая своей клюшкой, она прорывалась между горцами, преградившими ей дорогу к прилавку, и громко кричала:

– Я здесь уже стояла! Стояла я! Пропустите! – и подкрепляла свои крики раздачей им увесистых тумаков клюкой.

Лихо, таким образом, протиснувшись к заветной цели, она сменила свой тон на елейный дребезжащий голосок милой бабушки, «божьего одуванчика»:

– Доченька, а дай-ка мне лимонаду. Только чтоб, не сильно холодный был. – и протянула Алёне скомканные до нельзя деньги.

Девушка на автомате взяла у неё купюру и отдала стаканчик, который продолжала держать в руках до сих пор. Нахрапистая и хитрая бабуля в один глоток выпила его и, с наслаждением погладив себя по животу, шумно выдохнула.

И тут, видимо, решив сменить гнев на милость, захотела пообщаться с остолбеневшей от такого напора и молча смотрящей на неё молодёжью. Баба Вера улыбнулась, хитро прищурясь и заискивающе глядя им в глаза, принялась разглядывать горцев, произнесла:

– Что, милки, понравились вам наши девча… – тут её взор упал на горца-гиганта.

Она запнулась, охнула, испуганно заморгала, перекрестилась, приговаривая – Свят! Свят! Свят! – и, шустро юркнув между ними, скрылась в толпе.

Гигант неожиданно разразился громким смехом и произнёс своим раскатистым басом:

– Аха-ха! Ну вот! Перепугал бабку до смерти! – видимо, он давно уже привык к подобной реакции людей на свою «специфическую» внешность.

Гай тоже рассмеялся и произнёс Алёне, указывая пальцем на него:

– Это Ставр, мой брат. Ты его не бойся, Веснушка, он хороший и добрый.

– Если, Цветочек, тебя что-нибудь напугает, сразу беги ко мне. Я огражу тебя от всех опасностей. – перебил его «цыган», стараясь наклониться через прилавок к Алёне ближе.

– Эй! Отвали! – возмущённо воскликнул Гай и пихнул наглеца локтём в бок, – Ищи себе «цветочки» в другом месте!

«Цыган» наигранно схватился за живот и, театрально закатив глаза, громко застонал.

– А этот балабол, мой друг, Данко. – усмехнулся Гай.

«Надо же, он не только похож на цыгана, так у него и имя какое-то цыганское.» – подумала Настя.

– Ну вот, мало того, что меня лишили такого прекрасного цветочка, так ещё и чуть не убили… – простонал наигранно умирающим тоном Данко и посмотрел на Настю, – Хорошо хоть остался ещё один прелестный и нежный цветочек мне в утешение…

– Серьёзно? – произнёс холодным тоном как ни откуда появившийся Акира.

Он держал в руках карамельное яблоко и с хрустом от него откусывал.

Увидев его, все горцы одновременно напряглись, от былой весёлости не осталось и следа. Пристальными сердитыми взглядами они уставились на него. В воздухе повисло такое напряжение, что Насте показалось, будто из их глаз вот-вот полетят молнии в, продолжающего невозмутимо поглощать сладость, Акиру.

– Так, ладно. Пойдёмте, – произнёс Ставр, предотвращая назревающий конфликт, – нам пора выступать. С ним мы позднее разберёмся.

– Но ты же не против, чтобы встретиться через пару часов вон там, на краю поля? Поговорим о том, о сём. – процедил Гай Акире.

Тот, продолжая жевать, непонимающе пожал плечами, но тут же утвердительно кивнул в ответ:

– Угу. Я приду.