Стрэнжвилл. Книга первая

Через сто километров вдоль трассы стали появляться деревья и кустарники, а машин стало в разы меньше. И похоже, что моему желудку нужно топливо. Нащупав левой рукой пакет с гамбургерами и банку с соком, я быстро перекусила, не отрывая взгляда от дороги.

Добравшись до распутья двух дорог, пришлось остановиться. Здесь не было никакого движения. Интересно и по какой же мне сворачивать? Налево или направо? Я снова и снова смотрела на новую карту, да на старую, может что-то перепутала? Нет, ничего не перепутала, просто эти дороги на картах не отмечены. Я подняла взгляд, чтоб ещё раз взглянуть на дорогу и увидела старика в сером длинном плаще, коричневой шляпе, с тростью в правой руке. Он смотрел на меня, прищурив глаза.

– Откуда он взялся? – в голове возник лишь один вопрос.

Я столько времени ехала, но так и не увидела ни одного поселения. А может, просто не заметила? Нет, точно не видела никаких домов и обозначений населённых пунктов. Внезапно старик поднял трость и указал влево. Это что шутка? Или он подсказывает? Похоже, я просто сошла с ума, – а старик моя галлюцинация. Усмехнувшись, я мельком посмотрела в зеркало бокового вида и увидела этого же старика. Как так? Тут что братья близнецы или у меня действительно галлюцинации? Взгляд вернулся на центр дороги – там никого не было. Значит, у меня просто галлюцинации от перегрева. Что же рискну и поверну налево. Глупо, конечно, доверять бреду, но быть может, этот старик настоящий.

Ещё десять километров дорога была ровной, а потом началось бездорожье. Больше всего я боялась того, что машина развалится от наезда даже на маленькую кочку. В салоне происходило, будто землетрясение девять баллов. Вдруг, раздался удар и что-то зашумело, задребезжало в днище.

– О-о, только не это! – простонала я.

Похоже что-то отвалилось. Я остановила машину и вышла, чтобы посмотреть, что же там так гремит. Так и думала, – глушитель отвалился. Подобрав часть глушителя, я забросила её в багажник. Заглянув под машину, также заметила, что масло и бензин стали капать чаще. Осмотрев всё, я запрыгнула на водительское сидение и поехала дальше.

Через некоторое время около дороги, среди кустов, показалась табличка с полустёртым знаком «поворот», но надписей никаких не присутствовало. Похоже, это и есть, то самое место. Въезжая в неизвестный маленький городок, я сбавила скорость для того, чтобы осмотреть всё вокруг. Дома выглядели как развалины: двери сорваны с петель, окна разбиты, крыши разрушены.

– Вы только поглядите на эту романтику, – с сомнением проворчала я, глядя на разруху.

Может, ураган пронёсся или война была? Из некоторых домов росли деревья и кустарники торчали отовсюду. Похоже, что это место очень старое и заброшенное. Но почему? Деревья здесь очень высокие с толстыми стволами, а кустарники значительно выше человеческого роста. А ещё скоро закат, и нужно как можно быстрее добраться до места.

Проехав ещё двадцать километров, я увидела стоящий на ровной поляне, двухэтажный особняк, с гаражом. Вид у него на много лучше, чем у других домов. Я припарковалась у обочины и вышла. И первым делом я пошла проверить отца. Открыв дверь, я неожиданно увидела Роллса на пороге, отчего сердце чуть в пятки не провалилось. Отец своим видом напугает кого угодно!

– Мы приехали, – сказал он, глядя в небо.

– Я заметила! – схватившись за сердце от испуга, сказала я, и с недоумением посмотрела в небо, – будто здесь оно другое, – буркнула я себе под нос.

Роллс широко улыбался и сквозь его тонкую кожу было видно, как кровь приливала по сосудам, отчего те слегка раздувались.

– Ну может, тебе и в радость наша поездка, а мне всю машину придётся перековырять, – нахмурившись, сказала я, – нашёл же на что обменять, – с тоской по «Линкольну» сказала.

Но отец всё равно продолжал улыбаться и вдыхать ртом воздух. Похоже, он очень занят наслаждением, и ему не до моего злобного ворчания. Выгружая несколько больших чемоданов из багажника и пакеты с вещами, я думала об этом странном месте, а этот дом – он продаётся? Если так, то почему нет вывески?

Закончив возиться с вещами, я отправилась к отцу. Пересадив его на диван, я вынесла инвалидное кресло на улицу, а затем вытащила отца на своей спине из пыльного салона трейлера, и максимально аккуратно усадила в кресло. Роллс не мог нарадоваться и насладиться переменам, а я решила осмотреться.

Направляясь к дому по сочному, зелёному газону, моя нога случайно провалилась в ямку с водой и тело шлёпнулось на влажную траву. Медленно вытаскивая ногу из грязи, я почувствовала запах болотного газа. Лицо сморщилось от невыносимой вони, а руки прикрыли нос и рот. Поднявшись, я посмотрела на отца, он посмеялся надо мной.

– О, конечно, очень весело! Смейся, смейся, – злобно сказала я, снимая кроссовки, – ой! Фу-у! Вонь невыносимая, – проворчала.

Здесь настолько влажный климат, что происходит большое скопление воды в почве. Пробравшись вдоль невидимого болота, я наконец-то наступила на твёрдую и сухую поверхность. Удивительно, но этот дом сохранился очень даже неплохо. Фасад нисколько не прогнил и мха на нём нет. Видимо, кто-то всё же присматривал за ним. Случайно я почувствовала что-то. Обернувшись, мой взгляд наткнулся на стоящего с противоположной стороны дороги невысокого, седовласого, в чёрной куртке и в серых джинсах старика. Он опирался на палку. Старик решительно пошёл ко мне, прихрамывая на правую ногу и приблизившись на достаточное расстояние, улыбнулся.

– Здравствуй, Эммилия! – сказал он.

Я долго смотрела на седовласого и никак не могла понять, чего он от меня хочет? И откуда знает моё имя?

– А ты совсем не изменилась! А я вот очень даже постарел! Годы берут своё, – с грустью сказал седовласый.

– У меня один вопрос к вам! – сказала я с пристальным взглядом.

– Да! Какой? – любезно спросил седовласый.

– Кто вы такой и откуда знаете меня?

– Ты задала два вопроса, а сказала, что у тебя один, – придрался к словам.

Я заинтриговано приподняла бровь и продолжила смотреть на старика. Так и не дождавшись ответа, а выслушав, какую-то невнятную усмешку, я продолжила смотреть на седовласого. Хрипло посмеиваясь, он развернулся ко мне спиной и пошёл в сторону трейлера. Возможно, это друг отца или его знакомый. Странный он какой-то. Но не успев дойти до заднего двора, я услышала радостные вопли. Оступенев и вытаращив глаза, я остановилась и оглянулась.

– Билли! Здравствуй! – крикнул отец.

– Давно не виделись! Сколько лет прошло? – ответил седовласый.

– Что-то я сбился со счёту! – ответил отец, – лет 200 точно.

– Привет, привет, брат. Как я по тебе соскучился, ты совсем про меня забыл! Даже племянница меня не помнит! – обнимая Роллса, сказал седовласый.

Минут пять я прибывала в полном недоумении, смятении. Во-первых, я впервые услышала, как кричит отец; во-вторых, узнала, что этот седой, немного странноватый старик – мой дядя и брат отца. Слов нет. У отца есть брат и он ничего не рассказывал мне?! Я пошла к отцу. Когда подошла поближе к увлечённым разговорами отцу и Билли, они даже не заметили, что я стою рядом. Я не выдержала и наполнила лёгкие воздухом под завязку.

– Кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?! – на одном дыхании сказала я.

Прервав дискуссию, отец и седовласый удивлённо посмотрели на меня.

– Чей это дом? Откуда взялась эта замызганная карта? Почему города нет на карте? И наконец! Почему мне никто не сказал, что у меня есть дядя? – повысив тон, спросила я.

По-прежнему никто не сказал ни слова.

– И ещё вопрос! Папа, со мной ты всё время говорил шёпотом! А здесь, как увидел этого Билли, у тебя вдруг голос порезался?

Ответов никаких я так и не услышала, только, разве что они стали шевелится, – подали хоть какие-то признаки жизни. От огромного количества эмоций и сказанного, я почувствовала себя плохо и начала задыхаться. Лоб сморщился и меня бросило в жар. Я присела на траву, а затем поняла, что не просто задыхаюсь: в глазах резко потемнело и всё закружилось, в ушах стоял звон и глухота, а стягивающая боль в груди не позволяла вдохнуть и выдохнуть. Я легла на траву и свернулась в калачик. Роллс и Билл тут же приблизились ко мне. Билл хоть и хромой старик, но всё же сильный, он, ухватив за руку, поднял меня и перекинул её на свои плечи так, чтобы я могла передвигаться. Роллс поехал следом.

Когда мы вошли в дом, я не обратила внимания на обстановку, в глазах всё плыло и еле переплетая ноги, я поднималась по какой-то лестнице. Билл открыл дверь и завёл меня в какую-то комнату, да уложив медленно на кровать, сразу снял с меня обувь. Моё сердце долго булькало, а силы, будто высосали. Веки тяжело сомкнулись и дыхание прервалось.

Тем временем Билл принёс чемоданы и пакеты с вещами в комнату Эммы, и оставил их возле кровати, а затем вернулся к Роллсу и помог ему заехать в дом с помощью переносного пандуса.

Попав внутрь, Роллс очень быстро узнал привычную для него обстановку и с грустью посмотрел в сторону потайной двери, что располагалась возле лестницы. Всё это ему было очень знакомо, — не нужно было привыкать, ведь Билл сохранил интерьер таким, каким он был прежде.

– Ты, как всегда, вовремя, — заметил Билл.

– Да, — задумался Роллс и посмотрел на Билла, — жаль, что не сложилось иначе.

Поздним утром назойливо жалящие солнечные лучи, пробились сквозь щель между плотными шторами и упали Эмме на лицо.

Открыв глаза, я увидела свою комнату: окно оказалось огромным почти во всю стену, зашторенным плотными шторами коричневого цвета, в углу стоял большой шкаф-комод, напротив шкафа стояло зеркало в бронзовой расписной раме, кресло и тумба располагались напротив огромной кровати. Стены были непонятного цвета бирюзы, а деревянный пол выкрашен в коричневый цвет. Всё не так уж и плохо! Но вставать не хотелось, матрац настолько мягкий и комфортный, что я решила лежать до последнего. Я лежала и дремала, пока не раздался стук в дверь.

– Эмма, можно войти? – спросил Билл.

– Да, входи! – сказала я.

Билл вошёл с осторожной улыбкой на лице и прикрыл дверь.

– Как ты? Всё нормально? Ничего не болит? – беспокоился он.