Стрэнжвилл. Книга первая

– Да! Знаешь, всё просто отлично! Мама умерла… якобы! – еле сдерживая злость, сказала я.

– Эмма, мама действительно умерла. Сейчас тебе это сложно осознать, но со временем…

– Если она умерла, то почему ты не плачешь? Почему боль чувствую только я? Глядя на тебя, я вижу жестокое безразличие! – кричала я.

Отец тут же замешкался от растерянности и не знал, что сказать.

– Эмма успокойся! – строго сказал он.

– Никогда! Не поверю в эту ложь! – яростно прокричала я.

Я вырвалась из рук Роллса и побежала так быстро, насколько могла. Добежав до огромных кустов живой изгороди, я скрылась в них и побежала в самую глубь лесной чащи. Ноги от напряжения налились тяжестью и плохо слушались. Мне не хватало воздуха, и я начала делать глубокие вдохи: в глазах всё покраснело, а затем посинело. Не заметив ветви дикого винограда, мои маленькие ноги споткнулись о них и тело шлепнулось в громадную лужу. Как не странно, но вода в луже была тёплой. Минуту я рассматривала своё отражение в мутной воде и как грязные капли стекали по лицу. Неуклюжа распутав ногу от плетей винограда, я вылезла из лужи на траву и легла на спину. В этой рощи было очень тихо и темно. Никогда прежде такой тишины я не слышала. Поднявшись, я стала рассматривать ногу: закатав штанину, первое, что бросилось в глаза – это старый шрам, который практически не побелел. Я провела пальцами по рубцу, – он оказался гладким. Других ран я не обнаружила, но нога болела. Закатав штанину по колено, мой взгляд наткнулся на огромную шишку. Дрожащей ладонью я дотронулась до неё, отчего и возникла невыносимая боль. Стараясь не кричать, чтоб не нарушить тишину чащи, я терпела. Слёзы пролились ручьём. От нестерпимой боли, руки сжимали траву. Но в какой-то момент мой взгляд сосредоточился над кустами – там что-то шевелилось. Дыхание было настолько громким, и совсем не человеческим. Я всматривалась в темноту, но ничего не могла разглядеть. От ветра бросило в дрожь. Куст резко перестал шевелиться и моё тело немного расслабилось. Закрыв глаза, я часто дышала, чтоб сосредоточиться на чём-нибудь другом, кроме страха и боли. Но когда открыла глаза, – моё дыхание остановилось, сердце, как дикая птица в клетке заколотилось, всё внутри сжалось, – передо мной стояло огромное чудовище. Оно открыло свою пасть и оскалив огромные кривые клыки, зарычало. Я испуганно смотрела в его необыкновенно жёлтые глазищи с вытянутым зрачком, как у дикой кошки. А эта жуткая морда размером с львиную голову, словно глыба зависла надо мной. Густая серая шерсть покрывала всё мускулистое тело. Принюхиваясь ко мне, чудовище внезапно издало громкое рычание. Я не сдержалась и громко закричала, отчего оно прижало уши и пряча клыки, попятилось назад. Воспользовавшись этим моментом, я сквозь боль поднялась на ноги и попятилась назад. Цепляясь за стволы деревьев, я продолжала смотреть на чудовище. Его глаза сменили цвет и взгляд перестал быть злым и диким. Резко развернувшись, я быстро пробралась через кусты и каждый раз оглядывалась назад в темноту. Мой испуганный взгляд искал чудовище. От быстрой ходьбы нога разболелась ещё сильнее. Сделав несколько шагов до огромного дерева, стоящего посреди небольшой круглой поляны, мои руки вцепились в него. Оглядываясь по сторонам, я не могла ничего разглядеть – в глазах всё помутнело, в ушах стало сдавливать и пот ручьём потёк по вискам. Я пыталась успокоить дыхание, но ничего не получалось. Паника и страх меня одолели. Свалившись на траву, я свернулась в калачик от невыносимой боли в ноге. Спустя несколько минут из кустов кто-то появился. Я по-прежнему не могла разглядеть, что передо мной или кто. Пятно медленно приближалось. А в голове крутилась только одна мысль: «Мама спаси меня. Где же ты, мама?».

Когда пятно оказалось слишком близко, я почувствовала, как чьё-то прохладное дыхание коснулось моей шеи. Я приподняла голову и увидела то самое чудовище, от которого убегала. Я догадывалась о том, что оно придёт за мной.

– Мама спаси меня! – измученно сквозь страх прошептала я.

В ответ раздалось громкое рычание, которое оглушило меня, и будто раздавило всё внутри. Моя голова упала на влажную траву. Я понимала, что у меня нет шансов выжить и не выдержав, громко сказала, будто выжав из себя.

– Если ты пришёл за мной, – так убей!

Рычание прекратилось. Совсем обессилев, я почувствовала, как мышцы немеют и боль немного утихает. Веки медленно сомкнулись и на выдохе, я потеряла сознание.

Ближе к вечеру отец с поисковой группой, состоящей из гостей, обнаружили меня лежащей возле большого дерева. Очнулась я на больничной койке с перебинтованной ногой. Нога уже не болела. Осмотрев палату, я наткнулась на отца, спящего на диване. Слегка дёрнув рукой, я даже не почувствовала, как сбросила какую-то пластиковую игрушку и тут же посмотрела вниз. Проходящая мимо медсестра, – женщина средних лет тут же влетела в палату с таким лицом, будто кто-то умер, разбудив Роллса своим топотом. Подскочив, она начала меня придерживать. Отец с трудом открыл глаза и никак не мог сообразить, что происходит. Медсестра успокоилась и с улыбкой подняв игрушку, уложила меня на подушку. Роллс соскочил с дивана и подошёл ко мне. Его глаза бегали из стороны в сторону, разглядывая меня. Вновь и вновь в его зелёных глазах мелькали страх и волнение. Ничего не говоря, мы просто смотрели друг на друга.

Как быстро пролетело время! На горизонте появился розовый закат. В глазах ощущалась небольшая боль и усталость. Похоже придётся остановиться хотя бы на пару часов и немного подремать. Дотянувшись рукой до панели с кнопками управления кондиционером, я отключила его и открыла люк. Прохладный поток воздуха слабо прорывался в салон, и я решила опустить стекло. Ветер резко ударил в лицо и от прохлады стало легче дышать. После девяти часов безотрывной езды нужно отдохнуть.

Съехав с дороги, я заглушила двигатель и вышла, с великим удовольствием потянувшись руками вверх. Упирая руки в поясницу, я оглянулась и осмотрелась. Ветер взволнованно подул, разбросав мои локоны в стороны. Пустыня – от этого слова бросает в дрожь. Кроме маленьких кустиков колючки и перекати поле, ничего другого из растительности нет. А порой возникала мысль полить эти несчастные засыхающие кусты. На часах 20:07 и пока совсем не стемнело нужно проверить трейлер. Осмотрев всё, я нашла кучу недостатков: во-первых, шины пришли в негодное состояние. Такое чувство, что их лет пятнадцать не меняли, а запасок у меня только две; во-вторых, глушитель, – один наезд на кочку и ему придёт конец. Но самое ужасное я увидела, заглянув под машину – масло, которое пока медленно капало на асфальт и немного пробитый бензобак.

После всего увиденного, меня стали терзать сомнения: смогу ли я вообще проехать на ней ещё несколько сантиметров, что уж говорить про метры или километры? Поднявшись с колен, я отряхнула штаны и ладони от песка. Внезапно что-то укусило меня за шею. Я тут же хлопнула по месту укуса и посмотрела на ладонь. Засохший след крови – это… Остолбенев, я пыталась прислушаться к ветру, который, как оказалось, перестал дуть. А отсутствие ветра может значить только одно! Только не это! Я обернулась назад и увидела чёрное облако из диких комаров пустыни. Округлив глаза от ужаса, я ринулась к машине. Запрыгнув в салон, я быстро и нервно принялась нажимать на кнопки, закрывая люк и дверное стекло, которое по неизвестным причинам заклинило! Я посмотрела в зеркало бокового вида: туча из комаров приближалась очень быстро. Пальцы продолжали нервно нажимать на кнопку, но та не продавливалась. Вновь посмотрев в зеркало, я увидела, что комары уже рядом с трейлером.

– Ну! Давай же, поднимайся! Я не хочу, чтоб из меня высосали всю кровь эти мелкие отродья! – сквозь стиснутые зубы нервно прорычала я.

Но ничего не происходило! Тогда я со всей силы ударила кулаком по кнопке и произошло чудо! Стекло поднялось. Комары начали биться в прозрачную преграду, а мой вздох с облегчением вырвался. Несколько шустрых кровососов смогли-таки прошмыгнуть в салон и тут же принялись нападать на меня, но я прихлопнула их. Прикасаясь к укусу на шее, я ничего не чувствовала и казалось, будто отёк расплывался и становился всё больше. Развернув зеркало и увидев большую красную припухлость, я злобно сказала:

– О! Просто отлично! Теперь моя шея похожа чёрт знает на что!

Бросив злобный взгляд на бьющихся кровососов в окно, я очень разозлилась. Заглянув за сидение и нащупав дорожную сумку, я вытащила её, открыла замок и вытряхнула все вещи. Где же этот баллончик с средством для обработки укусов? Надеюсь, эти сволочи не малярийные! Я же его в эту сумку положила? Не обнаружив баллончика, я с возмущением на лице навалилась спиной на спинку сидения. Сморщив лоб и скрестив руки на груди, я вспоминала куда могла его засунуть?! Никак не могу вспомнить: куда же я его засунула? Взглянув на комаров, меня вдруг осенило.

– Чёрт, я же его оставила в одном из пакетов с вещами!

Это же теперь нужно выходить на улицу, – а там… Ну уж нет! Никуда не пойду! Уж лучше подожду до утра. Откинув спинку сидения назад, я устроилась поудобней и завела руки за голову. А чтобы стая кровососов не мозолила глаза, задёрнула шторку. Не зная, чем заняться, я просто смотрела вдаль дороги, на редко проезжающие мимо автомобили и почувствовала, как светло-серо-голубой свет пролился на сидения. Сбросив вещи в кучу, сооружая подушку, я легла на сидения и посмотрела на огромную луну. Иногда мне кажется, что лунный свет, ложащийся на кожу, ощущается холодным. Ледяные лучи, будто гипнотизировали и заставляли забыть всё плохое, что мешало расслабиться. Незаметно веки сомкнулись, и я заснула.

Спустя некоторое время непонятный шум нарушил мой сон. Удивительно, что мне ничего не приснилось. Время 03:00 утра. Что-то я долго дремала. Сдвинув шторку, я не увидела ни одного комара, и схватив фонарик, отправилась к жилому фургону. Температура снаружи резко упала и ветер дул ледяной, отчего меня пробирало до костей.

– Днём жара, а ночью собачий холод, – обхватив себя руками за предплечья, возмутилась я.

Дёргая за ручку и пытаясь открыть дверь, я совсем забыла, что её заклинило. Спрятав фонарик в карман, упёршись ногой в кузов, я потянула ручку на себя изо всех сил и через миг дверь открылась, а моё тело рухнуло на песок.

– Старая консервная банка! – проворчала, поднимаясь с песка.

Быстро отряхнув штаны, я заскочила в трейлер. Осмотревшись, я увидела лежащего на полу отца. Аппарат подачи кислорода оказался отключённым.

– Папа, – испуганно бросилась к нему, – ты слышишь меня? – усадила его с трудом в инвалидное кресло.

Придерживая его голову, я засунула трубки в нос и включила аппарат подачи кислорода. Моё сердце нервно дрогнуло, когда услышала, как отец задышал. С облегчением в груди, присев на старый облезлый стульчик, мне не удалось сдержать громкий вздох. Чтоб хоть немного успокоиться, я начала рассматривать каждый сантиметр салона. Похоже, эта колымага действительно очень старая: салон в пыли и покрыт паутиной, из окна ничего не видно, а шкафчики и посуда в толстом слое пыли и паутине. Потолок почти расслоился, кажется его пытались даже поджечь. Стол оказался таким старым, что краска почти слезла и в некоторых местах дерево расслоилось. Серьёзно я посмотрела на Роллса, его кожа стала ещё бледнее и почти прозрачной, волосы окончательно выпали. Обида и в то же время злость пролились через края и я, не выдержав напряжения, спросила:

– Почему аппарат был отключён?

Но в ответ ничего не услышала, кроме тяжёлого дыхания.

– Зачем?! – разочарованно спросила я.

Сжав кулак, я ударила со всей силы по столу, отчего тот треснул посередине, но не развалился. Роллс открыл глаза и посмотрел на меня, он понимал, что моя ярость вот-вот прольётся.

– Зачем ты отключил аппарат? – грозно спросила я.

Роллс молча отвёл взгляд в сторону. Я не выдержала и вскочив, стала кричать:

– Прежде чем убивать себя! Подумал бы хоть немного обо мне! Подумал бы о том, что я делаю для тебя! Чего лишилась! Ты думаешь только о смерти! Ты думаешь мне легко? – выговорившись, я села на стул и подставила руку под лоб, – а знаешь… – оборвалась я.

Роллс поднял взгляд и посмотрел на меня.

– … наверное, было бы лучше, если бы в тот день я погибла в автокатастрофе! Не правда ли? – гневно спросила я.

Роллса начало потряхивать, а я взяла фонарь и вышла из трейлера, хлопнув дверью. Я дошла до переднего колеса и села, навалившись спиной на него. В голове крутилась куча всякой дряни. Почему я не робот? Почему не могу отключить свой процессор? Поднявшись с песка, я решила вернуться в трейлер, чтобы договорить.

– А знаешь, – ворвалась, – к твоему сведению, у меня никого нет! А ты! Зачем? Мне ещё не раз может понадобиться твоя помощь! Но ты со своими опрометчивыми поступками, совсем об этом не думаешь! – выговорилась я от разочарования.

Минуты две я смотрела в глаза своему отцу и чувствовала, как душа разрывается от боли. Внезапно через грязное окно трейлера пробился слабый луч света. Недолго разглядывая его, я вновь задумалась о чудовищности моего существования.

– Не превращай мою жизнь в ад! Я понимаю, что всё плохо! – разочарованно попросила я.

– Прости меня, – прошептал Роллс.

Я опомнилась, что уже рассвет, а мы ещё и половины пути не проехали. На выходе, мой строгий взгляд упал на отца и не сказав ни слова, я громко хлопнула дверью. Солнце поднималось всё выше, а ветер уже не казался таким холодным. Нужно торопиться. Запрыгнув на водительское место, я завела машину, и мы отправились в дальний путь.

Всю дорогу даже ни о чём не думала, только любовалась миражом. В детстве я думала, что мираж – это волшебство, а на самом деле – это всего лишь раскалённый асфальт. Жара невыносимая! Америка – страна климатических контрастов.

Ну вот и бензин в баке заканчивается, придётся остановиться. Заглушив двигатель и вытащив из бардачка карту, да затолкав её в карман, я отправилась к багажнику. Достав канистру с бензином и нервно открутив крышку, я осторожно перелила топливо в бак. Когда канистра опустошилась, я забросила её в багажник и также нервно закрутив крышку бака, вспомнила ещё об одной вещи, и вернувшись к багажнику, достала пару бутылок с простой водой, – на всякий случай. Взглянув на дверь трейлера, я решила всё же проверить как там отец. Как ни странно, дверь открылась легко, и я заглянула в трейлер. Всё нормально, – аппарат работает, а Роллс спит. Я присела за стол и разложила карту, чтобы подумать, как дальше быть? Где короткий путь?

– Вот так, – внезапно прошептал Роллс и провёл пальцем по дороге, что располагалась рядом, – река приведёт тебя к дому, просто доверься внутреннему зову, – намекнул он.

Я уныло посмотрела в его полуслепые глаза, а затем на нетронутую еду и тяжело вздохнув, ушла.

– Съешь что-нибудь! – сказала напоследок.

Пока машина заводилась, я внимательно разглядывала карту и думала о том, что это за место? Как оно выглядит? Но ничего в голову не приходило. Ради любопытства, решила ещё раз сравнить этот клочок старой карты с новой, но ничего так и не обнаружила – этой дороги вообще на карте нет, а вот река есть. Ну да ладно, осталось совсем немного, – километров триста примерно. Я вдавила педаль газа в пол и помчалась навстречу неизвестному.