Измена. Тест на отцовство

– В свидетельстве о рождении девочки, которое нашли и доставили полицейские указано, что Золотарёв Владимир Николаевич ее отец. Вы же так представились администратору за справочной стойкой?

Вова встает, одергивает пиджак и кажется, на него разом обрушивается вся тяжесть ситуации. Магнетические карие глаза чернеют, и вокруг радужки вспыхивает огонь.

– Зой, я все тебе объясню.

ГЛАВА 2

Слез нет. Я не знаю, куда они деваются. Но я смотрю на мужа и не узнаю его. Чужой, холодный, отдаленный, с каменным лицом и сердцем.

– После выписки вы с Тёмой должны переехать. Я тебя люблю, но…

Мои потрескавшиеся губы нервно подрагивают. Я еще очень слаба и Вова пользуется этим. Ведет себя равнодушно, забывая, что его самые родные люди угодили под колеса большегруза.

Бессердечный трус – эхом проносится мысль.

– Почему? Ты хочешь выставить нас сыном на улицу?

– Его сейчас приведут к тебе. Повидаетесь.

Нарочно не слушает меня, отгораживается невидимой стеной. Дальше от меня и ледянее.

– Вов? Почему?

Он кружится вокруг своей оси, толкает ни в чем неповинный стул и тот отлетает к двери. Гладкий пол – ледовый каток.

– У меня и без вас проблем хватает, поживете немного в пятикомнатных апартаментах, пока я решу кое-какие проблемы. Какого черта, ты вообще спелась с Машей?! На хрена поменяла путевки и снова засунула мое мнение в задницу?!

Подбородок дрожит, пальцами стискиваю больничную простынь.

– Я тебя люблю, Вов…

– Прости, – чертыхается, рвется к кровати, – я тоже, Зой.

Я сглатываю, а он продолжает:

– И я не понимаю, как так произошло…бес попутал…вилами в зад…

Часто–часто моргаю, но это не помогает придержать слезы.

– Почему, Вов?По-че-му!?

– Не знаю, – растирает заросшие щетиной щеки, сутулится, стонет, ворчит. – Правда, не знаю. Я будто не управляю собой и своим телом.

– Уходи. Я не хочу тебя видеть.

– Сейчас не подходящее время, но ты должна меня услышать.

Что еще? Мысленно задаюсь вопросом и сразу же стираю его ластиком из памяти. Вова упирается кулаком в матрас и немного склоняется ко мне. Не похож на раненого зверя. За секунду наряжается в хладнокровного монстра.

– Я не уверен, что Ева моя дочь. Поэтому не решался откровенно во всем тебе признаться.

– Вон! Прочь!

Я нахожу в себе силы для истошного крика. В палату вбегает уже знакомая медсестра и возмущенно вскидывает руками.

– Покиньте палату, немедленно. Больной нужен покой.

– Исчезни, – я поворачиваю голову на бок и тихонько вою.– Испарись навсегда!

Медсестра вводит снотворное средство в капельницу, крутит колесико регулируя дозу, а Вова пятится к двери и скрывается за ней.

– Скоро к вам заглянут полицейские, так нужно. – Говорит моя спасительница.

Меня трясет от боли. Не от физической, от душевной. Она откусывает от меня большие куски, оголяя кости. Я сгнию заживо. В одиночестве и ненужности.

– Мамочка! – и в комнате появляется лучик.

Артемка маленький мужчина и моя гордость. Спортсмен, умница и настоящий помощник. Запрыгнув слету на кровать, ложится на меня сверху и затихает. Девушка в голубой униформе улыбается и гладит его по пшеничной головке.

– Я оставлю вас. Но ненадолго. Скоро лекарство начнет действовать, и вы уснете.

– Спасибо.

Целую сыночка там, до куда дотягиваюсь и не перестаю обнимать. На нем только пара царапин и шрамик на лбу, заклеенный пластырем.

– Мам, – Тёма нацеливает на меня голубые глаза. – Папа так быстро ушел и даже не обернулся, когда я позвал его. Ему плохо?

– У папы стресс. Ты знаешь, что такое стресс?

– Это когда едят много сладостей?

Я с грустью улыбаюсь. Голова кружится от миражей, приносящих образ счастливой Маши…

– Именно так. И, наверное, папа поехал в кондитерскую, чтобы съесть целую тонну пирожных.

– Но он, же вернется? У меня скоро игра и вы обещали прийти вместе.

В мире живет несколько миллиардов людей, они каждый день сталкиваются с непреодолимыми трудностями, переживают страшные трагедии и находят выход из самых сложных лабиринтов.

Но…как объяснить мальчику, который вырос в любви и внимании, что папа нас бросил? Сможет ли он понять и принять? Справится ли с этой лавиной, сносящей всё на своём пути? А лавины бывают несутся с космической скоростью…

– Конечно, он немного прогуляется и придет.

Я чувствую непередаваемую легкость в конечностях. Будто вместо матраса подо мной пуховая перина. Веки тяжелеют, концентрация падает.

– Никуда не уходи, мой маленький Месси.

Артемка что–то говорит, но слова теряются в глубине сознания. Мутные расплывчатые блики сменяют друг друга, словно картинки в калейдоскопе.