Дочь глубин

Он кивнул на доктора Хьюитта.

От шока я забыла, как по-ирландски будет «ты прикалываешься?».

– Первокурсники! – позвал Хьюитт. – Всем собраться!

Жестом языка глухонемых я, постучав по виску четырьмя пальцами, отдала своим дельфинам финальный приказ: «Будьте начеку».

Мы заняли положенные места: пятнадцать дельфинов, головоногих и косаток встали полукругом перед доктором Хьюиттом, а акулы с оружием наготове выстроились по периметру вокруг. Джеминай Твен встал рядом с доктором Хьюиттом, чтобы одновременно присматривать за мной и подчеркнуть свое лидерство среди первокурсников.

Эстер почесала Топа за ушками. Он сидел у ее ног и не сводил коричневых глаз с Хьюитта, будто говоря: «Я тоже могу вести себя как хороший мальчик».

Нелинья, к моему удивлению уже умывшаяся и заново накрасившаяся – и когда только успела? – дружески мне подмигнула.

У меня заныло сердце. Я люблю своих подруг. Люблю весь наш курс, хотя и не перевариваю некоторых из них. И ненавижу тех, кто перевернул нашу жизнь с ног на голову.

Хьюитт наскоро переговорил с подошедшими охранниками ГП. По всей видимости, они находились на борту «Варуны», присматривая за ней в ожидании нашего прибытия. Они все были потрясены до глубины души – Хьюитт наверняка рассказал им об атаке.

На секунду я обрадовалась: хотя бы с нами будет больше взрослых.

Затем Хьюитт отдал им приказ, и я прочла по его губам: «Выиграйте для нас время».

Охранники угрюмо кивнули и убежали к нашему автобусу. Берни сидел за рулем, не заглушая двигателя, и, как только они поднялись в салон, закрыл за ними дверь. Со смешанным выражением тревоги и сожаления он без особого энтузиазма помахал нам и уехал по хрустящим под колесами раковинам.

Зачем Хьюитту отправлять куда-то трех профессиональных охранников? И Берни вместе с автобусом?

Им некуда возвращаться. А «выиграйте для нас время» звучит пугающе, как последний приказ смертникам.

Вся эта ситуация была ненормальной. Мне совсем не нравится, что Хьюитт остался нашим единственным взрослым куратором. Из головы у меня не выходили слова Вирджила: «Вы знали, что он раньше преподавал в Лэнд Инститьют?» А уж о его далекой от накачанной комплекции и говорить нечего. Его лицо почти сливалось с выцветшей опадающей шевелюрой. Сколько ему лет? Шестьдесят? Семьдесят? Трудно сказать.

Когда он работал в Лэнд Инститьют? Как оказался в академии? Мне мало что известно о наших конкурентах. У них приблизительно такое же расписание, как в ГП, они тоже делают упор на науках, связанных с океаном, и на военно-морском ремесле, разве что в ЛИ больше концентрировались на последнем, а в ГП делали акцент на научных исследованиях, но наши выпускники постоянно оказывались бок о бок в лучших флотах и военно-морских учебных заведениях мира. Послушав старшекурсников, можно было подумать, что все ученики ЛИ социопаты, а их учителя – с рогами и хвостами как у чертей. Я всегда думала, что они преувеличивают, но это утро кардинально изменило мое мнение.

Хьюитт с тоской взглянул на свой планшет и, не меняясь в лице, оглядел нас, будто не мог решить, что его больше расстраивает.

– Первокурсники, запомните: это больше не поездка на выходные. Это бессрочная миссия, и вы все в опасности, не только Ана Даккар.

Все покосились на меня, и мне стало неуютно.

– Да-да, – сказал Хьиютт, правильно поняв наше беспокойство. – Я все объясню, как только мы отойдем на достаточное расстояние.

От чего – он не уточнил.

Я посмотрела ему за спину, на тридцатипятиметровую тренировочную яхту, ожидающую нас у конца шестого пирса. «Варуна» была самым крупным судном в гавани. Мне нравилось, что ее назвали в честь индусского бога мировых вод. Обычно при взгляде на ее блестящий белый корпус я проникаюсь чувством гордости и восторгом. На ее носу изображена эмблема ГП: акула, дельфин, осьминог и косатка, каждый в своей четверти внутри старинного судового руля, с надписью «АКАДЕМИЯ ГАРДИНГ-ПЕНКРОФ» внизу. Но сегодня при виде ее глаза у меня снова заволокло слезами. Эта яхта – последнее, что осталось у нас от академии.

– Я знаю, у вас много вопросов… – продолжил Хьюитт.

– У меня есть вопрос, – перебила Рис Морроу, косатка, смелее многих. – Сэр, наши родные подумают, что мы тоже погибли. Нужно с ними связаться…

– Нет! – отрубил Хьюитт. – Мисс Морроу, я понимаю, слышать это тяжело. Но для ваших же родных, для вас самих будет безопаснее, если весь мир будет считать вас погибшими. Нельзя, чтобы в Лэнд Инститьют узнали, что ваш курс спасся. Если нам удастся скрыться, прежде чем… – Он опустил глаза на свой планшет, и его и без того бледное лицо помертвело. Джему пришлось подхватить его под локоть, потому что он опасно покачнулся.

Джем, нахмурившись, взглянул на экран и тихо что-то спросил, но я все разобрала и без необходимости читать по губам:

– Сэр, что это?

В глазах Хьюитта чувствовалось больше жизни, чем во всем его теле. Они излучали страх.

– Все на борт, – сказал он. – Отчаливаем НЕМЕДЛЕННО.

Глава 7

Легче сказать, чем сделать.

Тридцатипятиметровую яхту нельзя просто завести и погнать прочь. Сначала нужно запастись едой и прочими необходимыми вещами, проверить системы, поднять якоря. За последние два года мы ходили на «Варуне» полдюжины раз и хорошо знали как судно, так и свои обязанности. Но все равно на подготовку к отплытию требовалось время.

К тому же мы без конца натыкались на стоящие на палубе непонятные металлические ящики размером со стиральную машину, прикрытые брезентом, а вдоль внутренних коридоров тянулись ряды ящиков поменьше, как шкафчики для обуви, которые были оборудованы биометрическим замком со сканером отпечатка пальца и помечены надписью: «ТОЛЬКО С ЗОЛОТЫМ ДОСТУПОМ».

Я видела такие в академии, но лишь издалека. Обычно их вывозили или привозили в корпус Верна под охраной. Что бы ни находилось внутри, это было строго засекречено и работать с этим разрешалось лишь учителям и старшекурсникам.

И внезапно мы оказались окружены этими контейнерами. Как если бы нам два года твердили не дотрагиваться до картин, а теперь мы буквально спотыкались о лежащие под ногами творения Пикассо. Странно, что Хьюитту удалось перевезти из ГП на «Варуну» столько ценностей, да еще прямо перед тем, как академию стерли с лица земли…

Может, мне проще было бы понять, что у него на уме, если бы я знала о содержимом этих ящиков, но даже Дев ничего мне не рассказывал, а когда я наседала с расспросами, говорил только: «Узнаешь со временем».

«Не думай о Деве», – приказала я себе.

Но это было невозможно. Весь день с его, казалось бы, рутинными делами теперь походил на заплыв по подводному минному полю. И завтра будет не лучше. И послезавтра тоже. Если вы думаете, что ужас от потери родителей научил меня каким-то методам, как справляться с такого рода трагедией, то вы ошиблись. Скорее наоборот – боль в груди стала еще острее.

Я старалась запихнуть все эти чувства в свой собственный золотой ящик, потому что мне нужно работать. Я проверила аккумуляторы рации, тарелку спутниковой связи, антенну VHF и 3D-преобразователь гидролокатора. Джеминай везде следовал за мной по пятам, защищая меня от нападения морских ниндзя-львов и иногда отвлекаясь на раздачу указаний другим акулам.

Едва мы отчалили от пирса, как из громкоговорителя зазвучал голос Хьюитта:

– Старосты, все на мостик.

Когда мы с Джемом пришли, Франклин и Тиа были уже там.

Тиа рулила, а Франклин раздраженно уговаривал доктора Хьюитта, который, развалившись в капитанском кресле, пыхтел так, будто пробежал десять километров:

– Сэр, позвольте хотя бы измерить вам давление.

«Что это с ним?» – подумала я. Было не похоже на обычную реакцию на стресс…

– Я в порядке, – отмахнулся Хьюитт и, с трудом поднявшись, на нетвердых ногах подошел к штурманскому столу. – Подойдите все сюда.

Как вахтенный офицер, Тиа Ромеро была явно не в восторге. Проверив еще раз автопилот и ЭКНИС[1 - Электронно-картографическая навигационно-информационная система. Здесь и далее прим. редактора.], она присоединилась к нам у стола. Я бы предпочла, чтобы она оставалась у руля, врубив полную скорость, и мы как можно скорее удрали от того, что доктор Хьюитт увидел на своем планшете. Незнание, от чего мы бежим, сводило меня с ума.

На ламинированной поверхности стола стоял один из ящиков. Если Джеминай Твен не перестанет дышать мне в затылок, думаю, я смогу запихнуть его внутрь, сложив в несколько раз.

– Обычно та информация, которую я собираюсь вам открыть, дается порционно, – заговорил доктор Хьюитт. – Испытания на этих выходных должны были стать вашей первой ступенью к посвящению в истинную миссию Гардинг-Пенкроф.

– Истинную миссию? – Франклин заткнул за левое ухо голубую прядь. Он всегда казался мне скорее ведомым, чем ведущим, но мне импонировало это его попрание нашего дресс-кода. – Разве миссия академии заключается не в том, чтобы подготовить нас к работе, связанной с морем?