Дочь глубин

– Всегда пожалуйста. – Он перевел взгляд на горизонт, и в его темно-коричневых глазах промелькнула тревога. Может, он думал о защитной решетке, а может, на самом деле переживал из-за предстоящих мне испытаний. Или же вспоминал, как два года назад наши родители в последний раз улетели за этот горизонт. – Поплыли назад, – сказал он, выдавив улыбку, что часто делал, желая меня ободрить. – Иначе опоздаем на завтрак.

Мой брат всегда был голоден и всегда в движении – идеальный капитан Факультета акул.

Он поплыл к берегу.

Я посмотрела на мамину черную жемчужину, ее талисман, который должен был подарить ей долгую жизнь и защитить от зла. К несчастью для нее и папы, он не сделал ни того ни другого. Переведя взгляд на горизонт, я подумала о том, куда так спешил Сократ и что он хотел мне сказать.

Затем я заторопилась за братом, потому что мне внезапно стало не по себе болтаться одной в воде.

Глава 2

В столовой я с жадностью умяла тарелку как всегда великолепной яичницы с тофу и нори, после чего побежала в общежитие за сумкой.

Первокурсники жили на втором этаже в корпусе Шеклтона, над восьмиклассниками. Наши комнаты заметно уступали в размерах комнатам учеников второго и третьего курсов в корпусе Кусто и не шли ни в какое сравнение с люксами старшекурсников в корпусе Чжэн Хэ, но они все равно были на порядок лучше тех тесных бараков, где мы восьмиклассниками ютились весь подготовительный год в ГП.

Думаю, пора кое-что прояснить. Академия Гардинг-Пенкроф – это пятилетняя старшая школа с четырьмя факультетами, куда учеников распределяют по результатам тестов на профпригодность. Для краткости мы зовем ее ГП – и да, шутками на тему Гарри Поттера нас не удивить, но спасибо, что поинтересовались.

Когда я вошла в свою комнату, то застала там полный бедлам.

Нелинья утрамбовывала в рюкзак инструменты, сменную одежду и косметику. Эстер в панике раскладывала карточки для запоминания на дюжину стопок. Они у нее все были разных цветов, размеченные и расчерченные маркерами. Ее пес Топ лаял и прыгал на месте, как меховой тренажер-кузнечик.

Картина была привычной, но я все равно улыбнулась. Я люблю свою команду. К счастью, в комнаты селили не по принадлежности к факультету, иначе я бы никогда не смогла отвлекаться от обязанностей и отдыхать в компании лучших подруг.

– Малыш, не бери с собой много, – сказала Нелинья Эстер, запихивая в сумку запасные торцовые ключи и тушь для ресниц. (Нелинья ко всем обращалась «малыш», это ее фишка.)

– Мне нужны мои карточки, – возразила Эстер. – И лакомства для Топа.

Топ согласно тявкнул, не прекращая попыток коснуться носом потолка.

Нелинья посмотрела на меня и пожала плечами, как бы говоря: «Ну что с ней поделаешь?»

Сегодня она неплохо косила под Клепальщицу Роузи. Пышные коричневые волосы она убрала под зеленую бандану, а завязав полы рабочей джинсовой рубашки с короткими рукавами, оголила темную талию. Ее бриджи цвета хаки были в несводимых пятнах машинной смазки, зато ее макияж оказался как всегда безупречен. Я могла поспорить, что даже если Нелинья проползет по всей насосной системе океанариума или решит починить двигатель лодки, она все равно будет выглядеть как фотомодель.

Заметив черную жемчужину у моего горла, она округлила глаза:

– Какая прелесть! Откуда она у тебя?

– Заблаговременный подарок Дева на день рождения, – ответила я. – Она… э-эм… принадлежала нашей маме.

Ее губы приоткрылись в форме аккуратной буквы «О». Мои соседки знали все о трагической истории нашей семьи. А прибавьте к ней истории Нелиньи и Эстер – и нашу комнату можно смело записывать в рекордсменки по драматичности.

– Что ж, – сказала она, – у меня юбка есть и блузка, которые идеально к ней подойдут.

Нелинья всегда с готовностью делилась со мной одеждой и косметикой. У нас были практически один размер и одинаковый тон кожи, только она была бразильской крови, а я – индийских бундели, так что с ней мне не нужно беспокоиться, как я буду выглядеть на школьных танцах или во время субботней увольнительной в город. Но сегодня не тот случай.

– Нелинья, мы все выходные будем на яхте, – напомнила я.

– Да знаю, знаю, – кивнула та, что посчитала нормальным принарядиться для автобуса, который повезет нас к этой самой яхте. – Когда вернемся. На вечеринку в честь окончания учебного года, например!

Эстер сунула в дорожную сумку последнюю упаковку собачьего печенья.

– ВСЕ! – возвестила она и, развернувшись, оглядела комнату – не забыла ли чего. На ней была синяя футболка Факультета косаток и шорты в цветочек поверх цельного купальника. Она раскраснелась, светлые кудряшки торчали во все стороны. Я видела ее младенческие фотографии: пухлые щечки, которые так и просятся, чтобы за них ущипнули, огромные голубые глаза и изумленное выражение а-ля «что я делаю в этой Вселенной?». С тех пор она не сильно изменилась. – Я ГОТОВА!

– Тише, малыш, – пожурила Нелинья.

– Прости! – спохватилась Эстер. – Идемте! А то пропустим автобус!

Она ненавидела опаздывать. Это был один из ее пунктиков, вызывающих тревожность, с чем Топ должен был помогать ей справляться. Хотя я и не понимала, как кто-то, глядя на эту помесь джек-рассела, йорка и смерча, посчитал бы его за успокоительное, но он однозначно был самым очаровательным животным эмоциональной поддержки, каких вы когда-либо видели.

На выходе из комнаты он понюхал мою руку. Должно быть, я плохо вымыла из-под ногтей кальмаровую слизь.

Я схватила собранную еще накануне сумку. Я мало с собой брала: сменную одежду, гидрокостюм, нож для дайвинга, наручные часы дайвера. Никто из нас не знал, что собой представляют испытания, – кроме того, что основная их часть будет проходить под водой (естественно), а ребята со старших курсов молчали как партизаны. Даже Дев. С них со всех взяли клятву неразглашения, и они рьяно ее хранили, что ужасно нас раздражало.

Я поспешила за подругами.

Чтобы попасть во двор, нам пришлось спуститься и пройти через крыло восьмиклассников. В течение долгого времени я считала такое дизайнерское решение досадной ошибкой, но затем сообразила, что это сделано нарочно. Ребятам подготовительного года приходилось по несколько раз в день с восхищением и страхом в глазах расступаться перед нами, первокурсниками. А мы в свою очередь, проходя мимо них, могли с гордостью думать: «Может, мы и зеленые, но хотя бы не настолько жалкие, как эти несчастные тупицы». Они все казались такими маленькими, юными и напуганными. Интересно, мы тоже так выглядели год назад? А может, и сейчас так выглядим в глазах старшекурсников? Мне почудился смех Дева.

Снаружи нас встретил ясный солнечный день, обещающий скорое пекло. По дороге через кампус я мысленно составила список всех занятий, которые пропущу из-за этой поездки.

В нашем спортзале имелись шесть стен для скалолазания, два веревочных курса, помещения для холодной и горячей йоги, площадки для баскетбола, ракетбола, волейбола и банджи-мяча (мое любимое). Но пятница была посвящена боевым искусствам. Если бы не отъезд, меня бы все утро швыряли в стену на тренировке по малла-юддхе. Я не сильно расстроилась, что пропущу ее.

Наш океанариум представлял собой самую крупную, как мне говорили, исследовательскую лабораторию в мире, и по разнообразию морской флоры и фауны мы превзошли даже океанариумы залива Монтерей, «Чимелонг» и Атланты. Мы занимались спасением и реабилитацией кожистых черепах, выдр и морских львов (все они мои драгоценные любимцы), но сегодня была моя очередь мыть аквариумы угрей – так что всем счастливо оставаться!

Плавательных бассейнов у нас было целых три, причем один назывался «Синяя бездна»: он был таким огромным и глубоким, что там проводились занятия с симулятором подводной лодки. Во всем мире был только один бассейн больше нашего, и он принадлежал НАСА. Но, хотя я любила занятия дайвингом в помещении, они не шли ни в какое сравнение с открытым океаном.

Наконец мы миновали корпус Верна, где занимались «золотыми», иными словами – особо секретными исследованиями. Нам туда был ход заказан вплоть до третьего курса. Облицованный золотистыми пластинами, фасад этого корпуса выделялся на фоне остальных белых зданий кампуса, как золотая коронка. Его двери из затемненного стекла всегда неудержимо манили меня, будто дразня: «Будь ты такой же крутой, как твой брат, тебе бы, возможно, разрешили зайти. Ха-ха-ха-ха!»

Учитывая, что на старших курсах училось сорок ребят, казалось бы, хотя бы один их них обязан был поделиться волнующими подробностями золотых занятий – но увы. Как я уже говорила, их верность политике неразглашения доведена до абсолюта и неимоверно раздражает. Признаться, я сомневалась, что мне самой на старших курсах удастся удержать язык за зубами, но это проблема следующих лет.

Во дворе ребята со старших курсов бездельничали на траве. Этим счастливчикам оставалось лишь сдать выпускные экзамены и получить диплом, после чего их ждали лучшие университеты и завидные карьеры. Дева я не заметила, но его подружка Амелия Лихи, капитан моего факультета, помахала мне с другого конца лужайки и жестом пожелала удачи.

Я показала в ответ «спасибо», подумав: «Удача мне понадобится».

У меня не было особых причин для беспокойства: на нашем курсе сейчас и так двадцать человек – это максимально возможное число для перехода на следующий. Мы потеряли десятерых в подготовительном году и еще четверых в этом. Так что теоретически мы все могли пережить отбор. К тому же моя семья уже многие поколения училась в ГП, и я была старостой первого курса Факультета дельфинов. Мне нужно очень сильно облажаться, чтобы меня выгнали…

Эстер, Нелинья и я подошли к автобусу одними из первых – не считая, конечно же, Джеминая Твена. Он стоял у прохода с планшетом, готовый сверять имена по списку и раздавать тумаки тем, кто их заслужил.

Староста Факультета акул был высоким, темнокожим и худощавым – вылитый Майлз Моралез из «Вселенной Человека-паука», за что его так и прозвали за глаза – Человек-паук. Хотя классным я его не считаю. В прошлом году мы заключили перемирие, но он все равно мне не нравится.

– Нелинья да Сильва, – отметил он ее имя, не глядя при этом ей в глаза. – Эстер Гардинг. Староста Ана Даккар. Добро пожаловать на борт, – сказал он так, будто наш шаттл был военным кораблем.

Я слегка поклонилась:

– Благодарю, староста.

У него дернулось веко. Его бесило все, что я делаю, и это меня полностью устраивает. В нашем подготовительном году он довел Нелинью до слез, чего я не собираюсь ему прощать.

Сегодня нашим водителем был Берни, приветливый старик, в прошлом морской пехотинец. У него были потемневшие от кофе зубы, седые волосы и узловатые, как корни, пальцы.