Город мастеров

Предположим, дана
Нам свеча и стена.
Очень просто.
Так в чём же загвоздка?
А проблема лишь в том, что пока не ясна
Эта странность на белой извёстке.

Не помарка, не плесень – слепое пятно.
Я пытаюсь его соскрести.
Но подушечки пальцев с пятном заодно,
И меня начинает трясти:

Непонятное нечто, аморфная суть,
Тошнотворная даже на ощупь!
Я пытаюсь её шевельнуть, растянуть,
Изучить консистенцию, площадь,

Разложить и исчислить. Но вязкая тень
Обретает всё большую живость.
Она дышит, танцует и просит: «Задень!
Будь учёным, забудь про брезгливость».

Я учёный и верю в Реальность и Факт,
Даже если мой разум в смятеньи.
И поэтому я буду двигаться в такт
В полушаге от собственной тени.

Маршрут

Ранний сбор. Туман. Роса свежа ещё,
Привокзальный сумрак ждёт рассвета.
Хорошо быть вольным отъезжающим
Без вещей и денег. Без билета.

Может, не проверят? У компостера
Ворон пассажиру глаз не выстучит,
Всё равно чужие ведь,
Не гости мы,
Сборище пустых дорожных выскочек.

Первый час вразлёт… Тусклы прожекторы,
Вентили и клапаны закрыты,
Дверь забита. Гонка за сюжетами
Позабыта. Всё уже забыто.

Чашки дребезжат от сотрясения,
Полки заполняются усталыми.
Кажется, сегодня воскресение —
Или вознесение над шпалами?

Наобум и в гору – «Сортировочный»,
Пустота, как сопло, давит уши,
На часах – ноль-три ориентировочно,
И радийный ключ сиплей и глуше:

– Туки-тук.

Зачем?
С больничных станций
Вьюжит ночь: мол, что, бродяга, выдуришь?
Долог бег на длинные дистанции,
На коротких выдохнешь —
И выгоришь…
…

«Подъезжаем!» – тамбур вспыхнул саваном;
Колокольни – в гомон растревоженный:
Незнакомый город… Слава! Слава нам!
Не сошедшим раньше,
Чем положено.

Неладное

Что-то нынче с рассветами —
Какие-то не такие:
Становятся незаметными
Знакомые городские.

Душевно с тобой общаются,
Подходят интимно-близко,
А утром – развоплощаются:
Ни запаха, ни записки!

И только фрагменты помнятся
Их красочных обещаний.
«Мария Целеста» полнится
Оставленными вещами.
Заброшенными каютами,
Забытыми сигаретами…

Тревожно и неуютно мне:
Неладно нынче с рассветами!

Морозяка

Обмороженным пальцем по хрусткому льду
Вывожу «мене, текел…» и что-то на «ху»,
Бормочу сиплым шёпотом: «Слава труду!» —
Контролёру небес, что застыл наверху.