Зеленые тени, Белый Кит

– Вся страна ими кишит. В Корке писатели ворочают камни, в Киллашандре – бродят по болотам. Помяните мое слово, настанет день, когда на каждое человеческое существо будет приходиться по пять писателей!

– Да, я действительно писатель. Прошло несколько часов, как я сюда прибыл, и мне уже кажется, что солнца не было тыщу лет, а только ливни, холод, блуждание по дорогам. Мой режиссер дожидается меня где-то. Вот бы добраться до этого места. Но я, как говорится, без задних ног.

Старик наклонился ко мне:

– Вам что, уже здесь разонравилось? Свысока смотрите?

– Ну…

Старик отмахнулся:

– Почему бы и нет? Всем нужно смотреть на кого-то свысока. Вы смотрите свысока на ирландцев. Ирландцы – на англичан, а те – на весь мир. В конце концов, все потом улаживается. Думаете, меня раздражает выражение вашего лица, на котором написано, что вы приехали проверить наше дыхание и убедиться, что оно кислое, измерить наши тени и убедиться, что они короткие? Нет! Я же и помогу вам раскусить нашу треклятую страну. Идемте туда, где вы сможете стать свидетелем жуткого события, кошмарной сцены. Туда, где встречаются парки и норны. На истинную родину ирландцев… А?а, до чего же вы ее возненавидите! И все же…

– Все же?

– Прежде чем уехать, вы полюбите нас всех. Мы неотразимы. И знаем это. В этом-то и вся беда. Оттого что нам это известно, мы становимся еще невыносимее, а это, в свою очередь, заставляет нас лезть из кожи вон, чтобы стать еще неотразимее. Вот так мы и гоняемся за своим хвостом по всей стране, ничего при этом не выигрывая и ничего не теряя. Вот! Видите ту процессию из безработных, топающих по дороге в дырявых лохмотьях?

– Да.

– Это первый круг ада! А видите тот молодняк на велосипедах со сдутыми шинами и колесами без спиц, крутящий педали босыми ногами под дождем?

– Да.

– Это второй круг ада!

Старик замолчал.

– А там… можете прочесть? Третий круг!

Я прочитал вывеску:

– «У Гебера Финна»… да это же паб!

Старик изобразил удивление:

– Действительно, пожалуй, вы правы. Идемте, я познакомлю вас со своей… семьей.

– Семьей? Вы же говорили, что не женаты!

– Так и есть. И все равно – вперед!

Старик хорошенько стукнул по двери. И мы оказались в баре: сверкающие краны и с десяток встревоженных лиц резко обернувшихся к нам посетителей.

– Ребята, это я, – возвестил старик.

– Майк! Ну ты и напугал нас! – сказал один.

– А мы подумали, может, случилось чего! – сказал второй.

– Может, и случилось, по крайней мере для него. – Майк похлопал меня по локтю. – Что будешь пить, парень?

Я осмотрелся вокруг, хотел сказать «вино», но вместо этого ляпнул:

– Виски, пожалуйста.

– Давай мой «Гиннесс», – сказал Майк. – Теперь познакомимся со всеми. Вот Гебер Финн, он владеет пабом.

Финн протянул мне виски:

– Скорее тем, что от него осталось после того, как его прозакладывали три-четыре раза.

Майк двигался дальше, показывая пальцем:

– Это О’Гейвин, у него самые шикарные болота во всем Килкоке, он добывает торф, чтоб не гас огонь в ирландских очагах. Он искусный охотник и рыболов, как в сезон, так и в межсезонье.

О’Гейвин кивнул:

– Я браконьерствую. На воде и на суше.

– Вы честный человек, мистер О’Гейвин, – сказал я.

– Нет, – сказал О’Гейвин. – Как только я найду работу, я покончу с этим.

Майк повел меня дальше:

– Следующий – Кейси, может подковать твоего коня.

– Кузнец, – сказал Кейси.

– Починить спицы твоего велодрына.

– Веломеханик, – сказал Кейси.

– Отрегулировать свечи твоего драндулета.

– Автослесарь, – сказал Кейси.

Майк двинулся дальше:

– А это Келли, наш торфяной учетчик!

– Мистер Келли, вы ведете учет торфа, добытого мистером О’Гейвином на болоте?

Все засмеялись, и Келли сказал:

– Это распространенное туристское заблуждение. Так мы называем беговые дорожки. Я эксперт по скачкам. Я развожу лошадей…

– Он распространяет билеты на тотализаторе, – выкрикнул кто-то.