Зеленые тени, Белый Кит

Я вдруг почувствовал, что с ума схожу по Ирландии или по Киту. Не зная точно, по чему именно, я взял такси, которое зигзагами поехало по улицам, забитым десятками тысяч велосипедов. Мы взяли курс на запад вдоль реки Лиффи.

– Как поедем, длинным путем или коротким? – осведомился водитель. – В объезд или напрямик?

– Напрямик…

– Так дороже, – перебил меня таксист. – Длинным – дешевле. Поболтаем! Вы разговариваете? К концу поездки я настолько расслабляюсь, что забываю про чаевые. К тому же я – карта, атлас и путеводитель по Лиффи и окрестностям. Ну так как?

– Длинным.

– Длинным так длинным!

Он ударил по газу, словно нужно было разбудить педаль, сбрил кожу с десятка велосипедистов и помчался, следуя извивам Лиффи, рассекая воздух. И все это только для того, чтобы услышать, как зачихал и сдох мотор, когда до Килкока было уже рукой подать.

Мы заглянули в зияющую могилу давно почившего мотора. Мой шофер поигрывал кувалдой, раздумывая, не добить ли двигатель, чтоб не мучился, потом открыл багажник, извлек оттуда велосипед и протянул мне. Я его не взял, и тот грохнулся наземь.

– Ну что вы, что вы. – Он снова протянул мне велосипед. – Вам совсем недалеко осталось. Вот по этой дороге. – И встряхнул его. – Залезайте.

– Я уже давно…

– Руки вспомнят, седалище привыкнет. Садитесь.

Я сел, глазея на мертвый автомобиль и его беззаботного хозяина.

– Что-то не похоже, что вы расстроены.

– Машины как женщины, надо только узнать, как они заводятся. Катитесь. Под горку. Осторожно. Тормоза на нем еще те.

– Спасибо! – прокричал я, уносимый велосипедом вдаль.

Глава 3

Через десять минут я остановился на гребне подъема и прислушался.

Кто-то насвистывал и напевал «Молли Малоун». На холме, жутко вихляя, крутил педали пожилой человек на велосипеде ничем не лучше моего. На самом верху он свалился и остался лежать рядом с велосипедом.

– Старина, ты уже не тот, каким был раньше! – воскликнул он и пнул ногой шины. – Вот так и валяйся тут, зверюга!

Не обращая на меня внимания, он достал бутылку. Приложился к ней философски, затем подержал вверх дном, чтобы последняя капля скатилась ему на язык.

Наконец я заговорил:

– Похоже, нас обоих постигла та же участь. Что-нибудь случилось?

Старикан уставился на меня:

– Уж не голос ли американца я слышу?

– Да. Могу ли я вам помочь?..

Старик указал на пустую бутылку:

– Помощь бывает разная. Пока я забирался в гору, меня осенило, что ведь нам обоим, мне и этому чертову драндулету, по семьдесят лет.

Тут он слегка ткнул в велосипед.

– Поздравляю.

– С чем? Что дышу? Так это привычка, а не заслуга. Позвольте спросить, чего это вы так на меня таращитесь?

Я отпрянул:

– Э?э… есть ли у вас родственник в доках на таможне?

– А у кого нет? – Хватая ртом воздух, он потянулся к велосипеду. – А?а, минутный отдых, и мы со зверь-машиной уже в пути. Мы не знаем, куда держим путь. Я и Салли – так зовут велосипед, видите ли, – каждый день выбираем дорогу и едем по ней.

Я попытался пошутить:

– А ваша матушка знает, что вы здесь?

Старик словно опешил:

– Странно, что вы об этом заговорили! Да, знает. Ей девяносто пять, знай лежит себе на кушетке! Я сказал: «Мам, я уезжаю на целый день. Оставь виски в покое. Ты же знаешь, что я так и не женился».

– Извините.

– Сначала вы поздравляете меня по случаю моей старости, теперь сожалеете, что я холостяк. Сразу видно, вы не знаете Ирландии. Быть старым и холостым – одно из наших важнейших занятий. Понимаете, мужчина не может жениться без собственности. Вы дожидаетесь, пока ваших родителей призовут на выход, наследуете их собственность и только потом ищете жену. Игра такая, кто кого переживет. А я еще женюсь.

– В семьдесят?!

Старик весь сжался в комок:

– С доброй женой у меня будет двадцать лет хорошей семейной жизни даже в таком преклонном возрасте. Сомневаетесь? – просверлил он меня взглядом.

– Нет.

Старик расслабился:

– Ну ладно. А что вам понадобилось в Ирландии?

Меня вдруг бросило в жар:

– На таможне мне посоветовали пристально присмотреться к этой стране, погрязшей в нищете, стонущей от поповского засилья, вымоченной дождями и утопающей в слякоти, в этой…

– Господи боже! – воскликнул старик. – Да вы писатель!

– Как вы догадались?

Старик фыркнул, жестикулируя: