Лекарство от меланхолии

– Прекратите! – возопила миссис Уилкс. – Не пристало моей дочери быть выставленной напоказ ни на этой, ни на любой другой улице…

– Стыдись, женщина! – перебил ее мистер Уилкс. – Камиллия тает, словно снег, а ты еще сомневаешься, вынести ее из этой душной комнаты или нет. Давай, Джеми, поднимай кровать!

– Камиллия? – миссис Уилкс повернулась к дочери.

– Почему бы мне не помереть на свежем воздухе, – промолвила Камиллия, – где прохладный ветерок будет поигрывать с моими локонами, пока я…

– Вздор! – возмутился отец. – Ты не умрешь. Джеми, раз, два, взяли! Вот так! С дороги, жена! Поднимаем, мой мальчик, выше!

– Ох, – еле вскрикнула Камиллия. – Я лечу, я лечу!..

* * *

Вдруг над Лондоном возникло голубое небо. Застигнутые врасплох погодой горожане в суматохе высыпали на улицы, надеясь на что-нибудь поглазеть, чем-то заняться, что-то купить. Незрячие запели, собаки отплясывали джигу, клоуны кувыркались, дети расчерчивали мостовые мелом для игр и швыряли мячики, как на карнавале.

И вот в эту гущу Джеми и мистер Уилкс, со вздувшимися от натуги венами на лбу, неуверенно шагая, несли в паланкине высоко над головой, словно папе ссу, Камиллию, которая молилась, зажмурив глаза.

– Осторожнее! – кричала миссис Уилкс. – Ах, она умерла! Нет. Сюда. Опускайте. Бережно…

Наконец кровать прислонили к фасаду дома, чтобы протекающая мимо людская река могла видеть Камиллию, словно большую бледную куклу Бартолеми, выставленную на солнышке в качестве приза.

– Неси перо, бумагу и чернила, сынок, – велел отец. – Сегодня я буду записывать названные симптомы и предложенные средства. Вечером подведем итоги. Итак…

Но из проходящей толпы Камиллию уже заприметил цепким взглядом некий человек.

– Она больна! – изрек он.

– Ага, – сказал, ликуя, мистер Уилкс. – Начали. Перо мне, мой мальчик. Так. Продолжайте, сэр!

– У нее недомогание, – нахмурился человек. – Она хворает.

– Она хворает… – записал мистер Уилкс, и перо его застыло. – Сэр? – Он посмотрел с подозрением. – А вы часом не доктор?

– Именно так, сэр.

– Мне уже знакомы эти словеса! Джеми, возьми мою палку и гони его прочь! Проваливайте отсюда, сэр!

Но тот поспешно ретировался в превеликом возбуждении, изрыгая проклятия.

– У нее недомогание… Она хворает… Тоже мне! – передразнивал его мистер Уилкс, но перестал, ибо теперь в Камиллию Уилкс тыкала пальцем некая женщина, длинная и костлявая, словно призрак, восставший из могилы.

– Нервическое расстройство, – заговорила она нараспев.

– Нервическое расстройство, – записал довольный мистер Уилкс.

– Выделения из легких, – подвывала она.

– Выделения из легких! – записывал сияющий мистер Уилкс. – Вот это другое дело!

– Требуется лекарство от меланхолии, – сказала она, побледнев. – Найдется ли в доме мумия, чтобы истолочь ее на снадобье? Лучшие мумии – египетские, аравийские, ливийские, пропитанные битумом, – и все исключительно пользительны при магнетических расстройствах. Спросите Цыганку на Флодден-роуд – это я и есть. Продаю пряный сизон и мужской ладан.

– Флодден-роуд, пряный сизон… помедленнее, женщина!

– Гилеадский бальзам, понтийскую валериану…

– Постой, женщина! Гилеадский бальзам, да! Джеми, задержи ее!

Но она упорхнула, выкрикивая названия лекарств.

Теперь вышла вперед девушка не старше семнадцати лет и уставилась на Камиллию Уилкс.

– Она…

– Секундочку! – попросил мистер Уилкс, лихорадочно записывая. – …при магнетических расстройствах… понтийскую валериану… проклятие! Итак, юная дева. Что ты узрела на лице моей дочери? Ведь ты так и вперилась в нее взглядом. Ты еле дышишь. Ну же?

– Она… – странная девушка внимательно всмотрелась в глаза Камиллии, зарделась и залепетала. – Она страдает от… от…

– Что ты мнешься!

– Она… она… о-о!

И девушка, бросив напоследок сочувствующий взгляд, нырнула в толпу.

– Дурочка!

– Нет, папа, – пробормотала Камиллия, широко раскрыв глаза. – Не дурочка. Она увидела. Она поняла. О, Джеми, догони, приведи ее, пусть расскажет!

– Нет, она ничего не предложила! А вот Цыганка… Посмотри-ка на ее список.

– Я знаю, папа. – Камиллия, побледнев еще больше, закрыла глаза.

Кто-то прокашлялся.

Мясник с кроваво-красным полем битвы на фартуке крутил свирепые усищи.

– Видывал я коров с таким взглядом, – сказал он. – И спасал их посредством бренди и трех свежих яиц. Зимой же этим эликсиром я спасаю себя…

– Моя дочь не корова, сэр! – мистер Уилкс бросил перо. – И не мясник. И сейчас не январь! Сдайте назад, сэр. Остальным ждать!

И действительно, уже гудела большая толпа, привлеченная другими людьми, жаждавшими посоветовать любимое зелье либо сельскую местность, где солнечных дней было больше, чем во всей Англии или на юге Франции. Старики и старухи, истые врачеватели, как и весь пожилой люд, гремели тростями, ощетинившись фалангами костылей и по сохов.

– Назад! – встревоженно закричал мистер Уилкс. – Они же раздавят мою дочь как весеннюю ягодку!

– Не подходи! – Джеми сгреб в охапку костыли с палками и зашвырнул в толпу, которая принялась разыскивать пропавшие конечности.

– Отец, мне дурно, мне дурно, – задыхалась Камиллия.

– Отец! – вскричал Джеми. – Есть лишь один способ прекратить этот бедлам. Взимать с них плату! Пусть платят, если хотят поделиться мыслями об этом недуге!