Измена. Ставка на семью

Сам пока не готов. Не потому, что не хочу любить и быть любимым, а потому, что жены и дети требуют заботы.

Я понимаю, что эти двое, ворвавшись в мою жизнь, отнимут у меня львиную долю времени, которую бы я потратил на бизнес. И тогда моя мечта так и не осуществится! Не войду в сотку Форбс. Сейчас плетусь ровно в ее хвосте, плюс – минус – пятьдесят позиций. В связи с ограничениями, наложенными на мой банк.

Тяжело выдыхаю. Не хочу брать в голову эти мысли. Даже они отвлекают от дела.

Выхожу из душа, смотрю на себя в зеркало. Взгляд скользит по подбородку. Отмечаю, что неплохо было бы отрастить красивую щетину, тогда бы смотрелся взрослее и серьезнее.

Едва подумав о том, что за щетиной надо ухаживать, бросаю мысли об этой затее.

Это тоже самое, что дети, жена, любовь. Отвлекают.

Сейчас хватает свободного времени по утрам лишь на спорт. Ну, спорт – громко сказано. Так, бегаю вокруг поселка, тягаю железо в собственном тренажерном зале.

Работа – моя жена и любовница. Любимая стерва. Отбирает у меня всё! Время, энергию, желания.

Именно поэтому я до сих пор не женат и не обзавелся наследником.

Не могу же я жениться, родить сына и бросить его на воспитание нянькам. Нехорошо это. Настоящий отец должен смотреть ребенка как минимум лет с трех. Когда сын уже бегает, понимает, может поговорить.

Возможно, есть отцы меняющие подгузники своим отпрыскам. Но это точно не про меня!..

Громкий звонок мобильного заставляет окончательно проснуться. Вытираясь на ходу, выхожу из ванной, отвечаю секретарю Нике:

– В чем дело?

– Глеб Евгеньевич, вас ждут сегодня в кризисном центре матери и ребенка. Директору нужно от вас пару подписей.

– Хорошо. Заеду. Перенеси совещание на двенадцать, – хмурюсь.

Не знаю почему, но не люблю бывать в своём же центре, который построил на свои средства. И по сей день содержу. Даже когда у банка были проблемы и акционерам не выплачивали дивиденды, я отдавал собственные средства на ремонт и фрукты для мам и их малышей.

Но вот эти «сюси – пуси» в виде благодарных жителей центра, смотрящих на меня как на Бога, когда приезжаю к ним, терпеть не могу!

Почему в нашем обществе бытует мнение, что меценатство это что-то из рода вон выходящее?

Это абсолютно нормально. Во все века существовало и будет существовать, пока люди могут чувствовать, сопереживать и мыслить. Отдашь ты, помогут тебе. Но даже если это игра в одни ворота то, как минимум это выбор твоей души, твоего сердца.

С этими мыслями паркую автомобиль у центра и бегом направляюсь в трехэтажное добротное здание розового цвета. По гулу в коридоре понимаю, меня уже ждут. Жители приготовили западню, в которую я стремительно направляюсь.

Как нарочно на третьем этаже лежит красная ковровая дорожка, по которой предстоит пройти к кабинету Елены.

Взрослые и маленькие обитатели центра столпились вдоль этой дорожки.

Чувствую себя как на Оскаре. Бурно эмоционирую внутри, но снаружи спокоен. Этим обездоленным людям, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию, и так досталось. Не нужны им еще мои переживания.

Они должны быть уверены в том, что всё хорошо и никаких проблем. Не должны знать о том, что идут суды, у меня пытаются отжать землю. Ту самую, на которой стоит кризисный центр.

Если я проиграю, то всех выбросят на улицу!

Рисую на лице самую обворожительную улыбку, иду по ковровой дорожке.

– Глеб Евгеньевич!

– Глеб Евгеньевич, доброе утро!

– Доброе утро!

Приветствия раздаются со всех сторон. Мамочки с детьми улыбаются. Женщин и детей, которые живут здесь не первый день, узнаю в лицо. Знаю по именам. Вот и Лида с Ваней.

Киваю им и тут же натыкаюсь взглядом на нового жителя дома, старательно кивающего мне в ответ.

Мальчишка. На вид около года.

Хотя чего это я гадаю? У него же на белой футболке цифра «1» выбита синим притом. А синие джинсы на поясе-резинке подходят под цвет огромных ярко-синих глаз. Светлые волосы малыша, молочная кожа лица и пухлые щеки.

Он такой хорошенький. Почти игрушечный. Хочется взять его на руки и затискать.

Какие-то бабские мысли проскакивают в голове. Чего это я?

Не отказался бы от такого сына. Именно от этого!

Дети не игрушки. Не разменная монета. Имеют право на полноценную жизнь и выбор нормальных родителей – слова, которые мама кричала отцу, снова прогрызают дыру в душе. – Дети не должны страдать, когда родители разводятся.

Может, я не завожу семью потому, что боюсь, что моим детям придется жить в таком же аду, в каком жил я?

Крики. Скандалы. Безысходность.

Нет.

Сжимаю руки в кулаки и стискиваю челюсти.

Глава 4

Глеб

Поздоровавшись с жителями центра, на полном ходу влетаю в кабинет директора Елены.

– Глебушка! Благодетель пожаловал, – Лена расплывается в улыбке. А я сразу замечаю, что ее юбка сегодня короче, а декольте еще глубже, чем обычно.

– Лен, только ты не начинай. Что подписать? – достаю из кармана ручку в футляре.

Пышная женщина недовольно морщит носик и протягивает папку. Я всегда останавливаю ее заигрывания, зря она обижается. Знает же, что дело не в ней, а в моих жизненных приоритетах.

Плюсуем к этому, что на работе интрижки не завожу.

Пробегаюсь взглядом по бумагам, подписываю.

– Всё? – вскидываю на женщину озабоченный взгляд.