Личности в истории

…Многие простые вещи трогали тебя до глубины души, тебя очень огорчала любая несправедливость и низость… Ты испытывал истинное наслаждение. собственноручно ведя машину или летая на самолете. Тебе было известно все о технических деталях, о том, как устроены современные машины и самолеты, но, несмотря на это, ты часто говорил мне, что внутри двигателей живут маленькие существа, “элементалы”, передающие им свою силу и направляющие их движение. На море ты был подобен старым капитанам из сказок и легенд, бесстрашным и испытывающим счастье только во время сражения с ударами волн. Но глядя на море со своего балкона, ты преображался в неисправимого романтика и мечтал, не отводя от него глаз, любуясь серебристой линией, начертанной полной луной на поверхности ночных вод, или пристально всматриваясь вдаль, словно горизонт таил неожиданные обещания.

Я видела, как ты страдал и как радовался. Ты так любил своих учеников, что умел подводить их к столкновению с ошибками, которые они впоследствии сами осознавали. Как ты радовался их победам и как гордился ими, когда видел, что они растут и становятся сильнее и лучше тебя самого (как ты иногда любил говорить)! Как ты переживал и страдал, когда встречался с изменой, с непониманием, с ложью и притворством!

…Но ты сумел воспитать множество учеников. Ты тайком приходил и присаживался в последних рядах зала, чтобы послушать и поддержать их, когда они читали лекции. Ты ревниво хранил все связанное с ними: фотографии с чьей-то подписью, посвященной тебе, чье-то с любовью написанное письмо, чью-то открытку или просто подаренный цветок. Никогда ни у кого не было столько детей, по крайней мере, я никогда не знала никого, кто имел бы такую духовную семью, к тому же еще разросшуюся по всему миру…»

IV. Философ не уходит бесследно

Рассказывать об этом удивительном человеке можно было бы очень долго. В обзорной статье нам удалось затронуть лишь маленькую долю живых, теплых и просто человеческих сторон, пронизывающих жизнь философа, глубоко преданного своему делу, ушедшего из этого мира 7 октября 1991 года, словно возвратившись душой к тем далям, которыми он жил в своих мечтах, в своей работе и в своем сознании. Свидетелем последних следов философа, выполнившего в полноценно прожитой жизни свою миссию, стала Россия. За девять дней до смерти ХАЛ посетил Москву, пробыв в нашей столице неделю, первый и последний раз в своей жизни. Именно в России он прочитал свои последние лекции, рассказывая о дорогом для него Древнем Египте, последний раз встречался с учениками, с журналистами и представителями культуры.

Именно с Россией связаны последние его воспоминания о деле и о Долге Чести. Еще в Москве он заболел, и только самым близким его ученикам видно было, как он страдает. Но он настаивал, чтобы на это не обращали внимания, и выступал так, что две с половиной тысячи слушателей не только ничего не заметили, но были в восторге от его энергии, жизнерадостности, мудрости и от магической силы его обаяния. В России он хотел довести дело до конца, и все уговоры, чтобы он отдохнул хотя бы чуть-чуть, оставались без отклика. Только на первый день после своего возвращения из Москвы в Испанию он позволил себе роскошь вспомнить о своей болезни и лечь в постель, в небольшой комнате, которую он занимал в помещениях мадридской Школы, чтобы больше никогда не подняться с нее.

Он не оставил ни денег, ни богатства, ни роскошных домов, ни машин, потому что ничего этого у него не было. Но зато после него осталось огромнейшее духовное наследие, большое количество написанных трудов и множество учеников, которые были его единственной семьей.

ХАЛ не боялся смерти, потому что не признавал ее, она для него просто не существовала, а была лишь только началом нового этапа путешествия в Вечности. Он ушел из жизни, словно доказывая на деле справедливость слов, сказанных им самим в предисловии к одной из своих книг: «…Мы путешественники. И после долгих странствий, обогащенные впечатлениями, хоть и покрытые шрамами – следами бесчисленных приключений, – мы идем навстречу тому, от чего ушли. Мы жаждем новых далей, наши глаза всматриваются в линию горизонта, в то время как пересохшие губы шепчут: “Вернемся домой!”»

Душа Философа, ее тонкие струны, ее изысканная, глубокая мудрость и ее сокровенные мечтания особенно трогательно раскрываются в эпилоге одной из самых знаменитых его книг «Фивы», посвященной «…ученикам, жаждущим приобщиться к Тайне, имя которой – Египет…» Возможно, в этих словах заложена не только вся его душа, но и его завещание.

«…С давних пор я почти каждый год бываю в Египте – не как турист и не как ученый-исследователь. Я стараюсь забыть, кто я сейчас, и помнить только, что я философ и что моя Душа, возможно, существовала еще до того, как эти пирамиды были построены, и будет продолжать существовать, когда от них не останется и следа. Часто в окружении моих молодых учеников, которым посвящена эта книга, я просто путешествую по древней стране Кем, стараясь видеть и слышать… Среди этого покоя и обломков «великого крушения» таинственной цивилизации можно понять некоторые вещи, которым не учат современные книги, и что более важно – здесь можно прожить их.

Я верю во многое из того, во что не верят мои современники, и, с другой стороны, мои современники верят во многое из того, во что не верю я.

Это так просто.

Часто они радуются вещам, от которых я не получаю удовольствия, а я наслаждаюсь тем, что им безразлично. Я считаю, что каждый имеет естественное право заблуждаться или быть правым. И, как и Платон, я также верю, что то, что является истиной для одних, может не быть истиной для других.

Мои университетские коллеги знают многое, что неизвестно мне, а я знаю то, о чем они не хотят знать.

В этой небольшой книге отражаются некоторые из этих деталей. Я надеюсь, что кто-то из вас захочет подняться до того философского состояния, которое мы называем «Новым Акрополем».

Моя Душа в почтении склоняется и пьет из вод Нила у корней пальм, как советовали древние книги. Вдали взлетает стая белых ибисов, и Западная Гора окрашивается багрянцем, в то время как начинает дуть свежий ветер, прежде колыхавший Опахала Амона. Возможно, не все еще потеряно и мы сможем в будущие времена жить в менее загрязненном мире и вновь пережить Духовное Приключение. Фивы – это не физическое место. Фивы – состояние сознания.

БЛАЖЕН, КТО ЖИВЕТ В ФИВАХ,

БЛАЖЕН, КТО В ФИВАХ УМИРАЕТ!»

Полководцы и герои

Великий Александр – история одного мифа

Елена Косолобова

Александр – человек и легенда

Если кого-нибудь из нас спросят, исторической или легендарной фигурой был Александр Великий, я более чем уверена, что 99 процентов ответят: «Конечно, исторической. Мы знаем, когда он родился и когда умер, знаем что он завоевал пол-Европы и пол-Азии, что он был искуснейшим из всех известных полководцев» и так далее. И будут не совсем правы.

Чем более знаменита личность, чем более грандиозны ее дела, тем быстрее становится она мифом. И вот уже две с лишним тысячи лет невозможно сказать, где заканчивается Александр – реальный человек и где начинается Александр – миф.

Был ли он в действительности сыном бога Амона? Или это легенда, призванная объяснить величие его замыслов, огромную внутреннюю силу и способность увлекать людей и вести за собой?

Александр Македонский

Кем был человек, который однажды воскликнул: «Сколько миров на небе, а я не владею ни одним из них!» – простым завоевателем? Некоторые утверждают, что Александр был пьяницей и деспотом. Ислам представляет его пророком и величайшим из царей. Может быть, он был человеком, мечтающим о великом государстве, которое могло бы объединить всех цивилизованных людей мира? Теперь ответа на это не даст никто, ведь нам сегодня трудно сказать, где кончается история и начинается миф, даже если речь идет о событиях полувековой давности.

Александр умирает в 32 года, когда большинство людей только начинают свой жизненный путь, и к этому времени становится владыкой почти всей Азии и оставляет после себя множество планов, в числе которых – завоевание Северной Африки, Иберии, Сицилии, Пиренейского полуострова и Франции. То, что Римская империя создавала на протяжении веков, Александр планировал сделать за несколько лет! Он был одним из тех редких полководцев, которые за свою жизнь не потерпели ни одного поражения. По легенде, однажды, когда дельфийская пифия отказалась предсказывать Александру, он силой отнес ее в храм, на что получил ответ: «Ты непобедим, сын мой». Он объединил в себе прекрасного стратега, тактика, государственного деятеля, ученого и психолога.

Когда сталкиваешься с великим человеком, всегда хочется немного приоткрыть завесу его тайны и понять, в чем же заключено его величие. Есть люди великие, в масштабах своей страны или в рамках какой-то культуры, но иногда встречаются те, кто оставляет след практически в любой культуре и во все времена. Александр «популярен» уже больше двух тысяч лет, и его слава простирается от Исландии до Китая. Более чем на 30 языках мира существуют легенды о его рождении и смерти. Он становится сказочным богатырем, освободителем и защитником слабых, героем рыцарских романов и суфийских притч. Чем объяснить этот феномен?

* * *

Существуют две основные традиции повествования об Александре: западная – историческая и восточная – литературная и фольклорная. Западную представляют римские историки, которым принадлежат основные классические труды об Александре: Арриан, Плутарх, Квинт Курций Руф, Диодор и Юстин.

Восточные предания берут свое начало из романа александрийского историка Псевдо-Каллисфена. Сам роман не сохранился, но дошел до нас в огромном количестве переводов и версий. Он послужил основой сказок, суфийских притч, средневековых рыцарских романов и знаменитой русской «Александрии».

Каждый народ делает Александра «своим» героем. В мифах и сказках постепенно стираются все «второстепенные» для мифологии детали, может изменяться имя царя, его происхождение. В Египте он сын не македонского царя Филиппа, а египетского царя Нектанеба, который бежит от персидского плена и скрывается в Македонии, а в восточных сказках он становится сыном великого шаха и отвоевывает свое царство у брата Дары (Дария). Александр наделяется разными качествами, он становится неким собирательным образом идеального царя для каждого народа. Например, греки видят своего царя защитником свободы. Он пишет письмо афинянам: «Было бы нелепым, если бы я, поборник свободы и враг варваров, захотел разрушить Афины – оплот свободы». «Греческий» Александр не только завоевывает персов, но показывает разницу между царем-эллином и царем-варваром, между эллинской и варварской культурой. Для своих воинов он является гарантом справедливости, защищает их интересы. Кстати, правда это или нет, но говорят, что реальный Александр знал по именам значительную часть своих солдат, а у него в армии было несколько сот тысяч человек. Историки пишут, что и македонцы, и греки настолько любили и почитали своего царя, что шли за ним в прямом смысле слова на край света и совершали чудеса.

На Востоке Александр-Искандар уже не просто олицетворяет благородного и сильного государя, он представляет восточный идеал царя – это царь-герой и мудрец в одном лице. В произведениях суфиев и сказках Искандар не просто завоевывает дальние страны, но странствует по свету в поисках истины. С ним в поход кроме воинов отправляются философы и ученые, и даже сам его учитель Аристотель, и вместе с ними великий царь доходит до границ человеческих возможностей, завоевывает весь мир и узнает все на свете. Царь-философ достигает величайшей чести в исламе – он становится одним из пророков, он призван в своих странствиях обойти четыре стороны света и будить души людей. Но Искандару недостаточно быть царем земли, и он поднимается на небо в поисках божественного Знания, но уходит ни с чем: хоть он и достиг всего, что возможно для человека, но не в его силах стать богом.

В средневековой Европе Александр становится величайшим из рыцарей, он олицетворяет рыцарское представление об идеальном царе. Он устремляется в далекие восточные страны отнюдь не с пророческой миссией и не ради знания, а потому, что его земля так мала, что и ступить некуда. И в поход он отправляется с веселой компанией баронов и герцогов. На нем сказочное вооружение, мечта всякого рыцаря: шлем короля Артура, копье царя Ксеркса, рубашка ограждает от ран и охлаждает сладострастие, куний плащ позволяет пить сколько угодно вина. Сама царица амазонок становится дамой его сердца. Но разудалый язычник-царь не проходит церковную «цензуру», и ему приходится задаться вопросом смысла человеческой жизни: «Зачем живет человек, если все равно умрет и созданное им рассыплется?» – грустно вопрошает Александр. И вот уже великий царь идет к вратам рая и пытается достать живую воду. Но не суждено ему стать бессмертным, и тогда он, в лучших христианских традициях, отрешается от всего суетного и становится смиреннейшим из смертных, «орудием Господа», и при случае даже цитирует царя Соломона. Для средневековых восточных и западных преданий вообще характерно через образ Александра давать один из популярных в то время мифов – о «раскаявшемся грешнике». Сначала Александр представляется образцом непомерного честолюбия и гордыни, но в конце жизни приходит к идее бренности мира и тщетности своих дерзаний. В одной средневековой восточной легенде шах Искандар просит похоронить его с высунутыми из гроба пустыми руками, чтобы все видели, как он был велик и все же ничего не смог унести с собой.

Средневековая русская «Александрия» становится своего рода энциклопедией и одной из самых любимых книг на протяжении средневековья. Чего там только нет: и описание сказочных стран и народов, куда ходил Александр, и чудесные растения и животные, волшебные камни. И Александр – сказочный богатырь – очищает землю от всякой скверны и чудищ, побеждает Гогов и Магогов, сражается с влюбленной в него ведьмой Горгонией. Сюжет об Александре, возносящемся на небо за живой водой нередко встречается на старых русских храмах. Вообще, поиск Александром живой воды – один из излюбленных сюжетов в любой традиции. Царь поднимается на небо, уходит в Темную страну далеко на севере, доходит до границ царства мертвых, но все равно не может достичь бессмертия – то он не доходит до источника, то вороны проклюют бурдюки с водой, и она вытечет на землю. А иногда Александр сам отказывается от живой воды, потому что понимает, что ему грозит вечное одиночество, которое хуже смерти.

Еще один универсальный сюжет – путешествие Александра в три мира: в подземное царство, на дно морское и на небо на колеснице с орлами. Мало Александру быть царем земли, хочет он править во всех трех мирах. И здесь предания снова говорят о непомерном честолюбии царя, а может быть, хотят рассказать о несбывшейся мечте Александра – возродить идеал древнего царя-бога. Ведь в древности, например в Египте, царь был не просто главным военачальником и администратором, но Сыном Бога, воплощал в своем лице присутствие Божества на земле, был живым символом, посредством которого осуществлялась связь его государства, его народа с небесным миром. Александр, судя по всему, свято верил в свое божественное происхождение и получил подтверждение этому и от оракула Амона, и после коронации в Египте как фараон, сын Ра. Входило ли в его планы возрождение традиции древних царей? Почему бы и нет? Ведь Александр силой своей воли, своим авторитетом объединил вокруг себя всю свою огромную многонациональную империю – в человеческих ли силах сделать такое? И когда уходит «божественный Александр», не находится ни одного человека, способного принять этот груз.

* * *

Интересна роль героя в древних обществах. Он является своего рода моделью поведения и существования для других людей. Поэтому неслучайны испытания, которые он проходит, и трудности, с которыми сталкивается. И именно поэтому образ Александра в разных культурах претерпевает такие изменения. И даже в произведениях римских классиков, особенно у Плутарха и Курция Руфа, Александр уже не совсем историческое лицо: рядом с конкретными фактами его жизни лежит миф. Например, это знаменитый гордиев узел, который Александр разрубает одним ударом и, согласно пророчеству, становится царем Азии. Но сам акт разрубания узла символизирует разрушение старых связей, старых форм – Александр разрушает старый привычный мир и создает новый. Это и многочисленные знамения грядущей славы и победы над Персидским царством (типа «вспотевшей» статуи Орфея или вынесенной из-под земли таблички с пророчеством о гибели персов), и отступление моря перед Александром, и многое другое. Так постепенно в повествовании стирается грань между Александром-человеком и Александром-героем. Для самого Александра огромную роль играли греческие герои Геракл и Дионис, поскольку из живших прежде только они посетили Азию – Геракл в своих странствиях, а Дионис – когда устанавливал собственный культ и мистерии. Особенно важен для него был Дионис, потому что он всегда являлся для греков критерием освоения чужого пространства.

Чтобы понять этот феномен роли героя, нужно вспомнить о значении мифов в жизни традиционных обществ, где для наиболее важных моментов жизни человека, для особых моментов в году, для построения нового города, дома или храма, для любого акта сотворения существовали определенные, изначальные модели, и эти модели передавались через мифы и проживались через ритуальные действия. Например, известный нам праздник Нового года в каждой культуре обыгрывался по-разному, но везде присутствовал миф об изначальной битве Света и Тьмы и победе Света. Это и битва Георгия со змеем, и Индры с драконом Вритрой, и Аполлона с чудовищем Пифоном, и римский карнавал. Через вживание в уже существующую модель, через следование «по стопам» героя или бога человек участвовал в великом мировом процессе и поддерживал традиции своих предков, его действия теряли свою случайность. Поэтому для Александра и его войска было небезразлично, первыми ли они идут в далекие неизведанные восточные земли – без карт, без проводников, не зная, с чем придется столкнуться, имея только смутное представление о сказочных существах и чудовищах, населяющих край земли, – или следуют путем, который уже когда-то прошел герой.

А для последующих поколений сам Александр становится героем и своего рода «моделью поведения». Кстати, рождение Александра от Зевса-Амона – еще один подобный универсальный миф. Все великие герои в любой культуре имеют полубожественное происхождение – возьмем ли мы Геракла, Тесея, Ромула или Гильгамеша. И это неслучайно. С одной стороны, это свидетельствует о том, что герой находится «между небом и землей», то есть не принадлежит ни к людям, ни к богам, а есть нечто среднее между ними, тот, кто может приносить божественную волю на землю. И существование у Александра божественного отца – не что иное, как приобщение его к статусу героя.

Но есть еще два любопытных момента, о которых стоит задуматься. В древности Сынами Бога иногда называли посвященных в высшие Мистерии. Так было, например, в Египте. Здесь уместно также вспомнить о том, что в исламе появляется образ Искандара Зу-л-Карнайна, «Искандара Двурогого». Царь Александр имеет рога, которые запрещается видеть под страхом смертной казни. Почему? Чтобы не выглядеть смешным? Или чтобы не прозвали «рогоносцем»? Оказывается, нет. Рогатый царь – один из древних символов Посвященного, царя-жреца, царя, который находится наполовину в человеческом мире, наполовину в мире древних хтонических божеств. Это образ царя, который является залогом плодородия земли и процветания своей страны. В Греции же находят изображения Александра с рогами барана – бога Амона.

И еще одно соображение из области психологии. Юнгианские психологи (например, Эрих Нойман) утверждают, что великие люди часто бывают выразителями универсальных общечеловеческих ценностей, великих идей которые называют архетипами. И такой человек своими мыслями и действиями выражает уже не только собственную личность, но становится своеобразным «гнездом» для архетипа, проводником, посредством которого выражается сверхчеловеческое и общечеловеческое. И часто подобный гений является носителем архетипа Великой Матери или Великого Отца. С этих позиций Александр как сын бога (или сын Отца?), выражающий волю своего божественного Отца, приобретает еще одно значение.

* * *

Александр, или Мечта о Братстве

По сути, Александром было предпринято нечто невиданное раньше: попытка создать империю, которая объединила бы Запад и Восток. Александр отправляется в поход вдохновленный идеей своего учителя Аристотеля создать под эгидой эллинской культуры великое всемирное государство. Но постепенно его замыслы меняются.

Отмщение персам за поругание греческих святынь было старой и излюбленной греческой темой, но не это является целью Александра. Он хочет создать принципиально новый мир, который не разделялся бы на эллинов и варваров, где, по словам Плутарха, столицей и акрополем был бы лагерь Александра, где все добрые люди считались бы гражданами, а все дурные – чужестранцами. Идея невероятная по своему масштабу и не очень-то выполнимая даже сейчас – братство людей, общество, построенное по принципу гомонойи, или «согласия сердец». Позднее эта идея будет подхвачена стоиками: «Все люди – граждане мира. Мир для всех один», – скажет основатель стоической философии Зенон.

Начиная с момента завоевания Египта эта идея уже не оставляет царя. Он будет пытаться создать государство, которое могло бы соединить элементы разных культур, – образуя смешанное македонско-иранское войско, поощряя смешанные браки, строя новые города, перенимая восточные обычаи и культы богов и стараясь приучить к этому своих военачальников. В его дневниках после смерти находят планы введения на всей территории империи единого языка «койне», греческого «эсперанто», и даже идеи по установлению культа единого божества, объединяющего принципы богов разных культур. Возможно, птолемеевский культ египетско-греческо-семитского Сераписа явился выражением великих замыслов царя.

Александр создает более тридцати Александрий, среди которых самая знаменитая – египетская. Он сам планирует город и выбирает место для храма богини Исиды. Город создается таким образом, что в нем живут и эллины, и египтяне, есть и греческие, и египетские храмы. Буквально через 50 лет Александрия станет одним из крупнейших городов в мире. Она будет знаменита своей библиотекой и Мусейоном – Храмом Муз и одновременно крупнейшим научным и философским центром, собравшим множество талантливых ученых, поэтов, философов и мастеров.

Александрия станет символом нового мира. Неслучайно и то, что почти все новые города получили имя Александра или имена близких ему существ. Это не что иное, как таинство имянаречения, согласно которому вещи меняют свою природу, получая новое имя. Имя царя становится «паролем» для любого человека в империи, его воля и имя скрепляют и держат огромную империю. В этом заключалась особая политика Александра. Он не царь-завоеватель, а царь-демиург. Он не захватывает чужие государства, не разрушает чужие многовековые культуры, он просто делает их «своими», дополняет их своим именем. То, что было раньше «чужим», становится «своим». Возможно, это был наилучший способ ассимиляции культур, создания на месте множества старых государств нового, включающего в себя элементы всех старых и образующего своего рода «алхимический котел».