Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Противниками Риекской резолюции сразу же заявили себя Чистая партия права Далмации, старчевичева Хорватская партия права и Хорватская народная крестьянская партия в банской Хорватии. Примечательно, что С. Радич в 1902–1905 гг. поддерживал политику «нового курса» и сотрудничал с Ф. Супило, но с лета 1905 г. он стал весьма критично относиться к попыткам сотрудничества с итальянскими политическими силами и тем более – к идее содействия Венгрии в ее борьбе с династией. Братья Радичи полагали, что резолюция лишь переводит сербско-хорватское сотрудничество в русло следования маджаронским интересам, а хорватские представители ее подписали «из-за своей немощи, поскольку тридцать лет тщетно боролись против венгерской политики». С. Радич, обращаясь к общественности, заявлял о расхождении национально-государственных задач хорватов и венгров, указывая на такие факты, как тяготение Венгрии к созданию своей империи от Карпат до Адриатики, включая Боснию и Герцеговину, к мадьяризации и ассимиляции невенгерских народов – об этом свидетельствует повсеместное внедрение венгерского языка и резкое увеличение числа венгерских чиновников в банской Хорватии

.

Кроме того, тактика раскачивания «габсбургской лодки», т. е. усугубления кризиса в монархии путем присоединения к венгерской оппозиции встретила серьезный отпор со стороны австрийских немцев, в первую очередь, сторонников идеи создания «Великой Австрии» и венгерской правящей Либеральной партии.

Сербская народная самостоятельная партия в банской Хорватии (ее председателем являлся Богдан Медакович) выступила с инициативой съезда сербских политических партий в Задаре. На съезде, начавшем работу 16 октября 1905 г., присутствовали представители Сербской народной независимой партии из банской Хорватии, Сербской народной радикальной партии и Сербской народной партии Далмации. Автором резолюции, обнародованной 17 октября, стал комитет, в состав которого вошли С. Прибичевич, В. Крайнович, Ж. Миладинович, М. Бабич, А. Пуглиеси и У. Десница.

Если по Риекской резолюции хорватские оппозиционные партии оправдывали требования венгерской стороны в отношении Вены и одновременно от венгерских властей требовали признания тех же самых политических прав за Хорватией, то Задарская резолюция подразумевала создание союза югославянских народов на гораздо более широкой основе. Сербские политические партии, позитивно оценив значение Риекского документа, в собственной резолюции поставили проблему предоставления и соблюдения соответствующих венгерским и хорватским требованиям сербских национальных прав и интересов. Они не согласились ограничиться лишь соблюдением прав своего народа как «национального меньшинства», выдвинув на первый план требование паритетных с хорватами отношений, т. е. введения сербско-хорватского государственного суверенитета вместо исключительно хорватского.

Кроме того, в отличие от прежней сербской позиции, Задарская резолюция одобряла включение Далмации в состав банской Хорватии и Славонии, одновременно выдвигая главное условие – обязательное равноправие на объединенной территории сербов и хорватов.

Переговоры между сербской и хорватской сторонами прошли почти месяц спустя, и в результате было достигнуто соглашение, которое подписала Хорватская партия. В договоре главным являлся пункт о сербско-хорватском сотрудничестве и солидарности. В частности, в нем указывалось, что язык должен называться «хорватским или сербским», в школах следует преподавать равно хорватскую и сербскую историю, латиницу и кириллицу, сербский и хорватский флаги следует вывешивать вместе там, где в общинные веча входит, по крайней мере, треть сербов или в общинах проживает значительное количество сербского населения.

Хорватско-сербское соглашение, достигнутое на заседании сабора в ноябре 1905 г., было поддержано практически всеми хорватскими политическими силами, кроме Продана, заявившего, что он не видит оснований, «с чего бы сербы имели особые права в плане названия языка, вывешивания флагов и преподавания сербской истории, раз они с хорватами – один народ»

. Достижение единства сербов и хорватов сдержанно, но последовательно отрицали также Чингрия и Трумбич, выступившие против вывешивания сербских флагов в общинах со смешанным составом населения и, в широком смысле, выдвинув стержневой тезис политики Хорватской партии и Риекской резолюции – объединение хорватского народа

. На Задарскую резолюцию и последовавшее за ней соглашение весьма болезненно отреагировал С. Радич. В декабре 1905 г. в газете «Hrvatska misao» («Хорватская мысль») политику «нового согласия» он подверг резкой критике, поскольку «хорватско-сербский спор не только не решен, но еще больше обострился», а «в пользу венгерского империализма, и в будущем – в пользу несчастным образом задуманной и еще более несчастным образом проводимой все-сербской мысли на Балканах – происходит отрицание хорватского государственного права и хорватского национального единства»

.

В декабре 1905 г. в банской Хорватии была создана Хорватско-сербская коалиция, в составе Хорватской партии права, Прогрессивной партии, Сербской народной самостоятельной партии, Сербской народной радикальной партии, отдельных беспартийных политиков и, временно, Социал-демократическая партия. Хорватская народная крестьянская партия в состав коалиции не вошла. Политической программой коалиции стала доктрина хорватской политики «нового курса», оформленная Риекской и Задарской резолюциями. Она включала в себя такие пункты как: борьба за демократизацию общественно-политической жизни (прежде всего, введение всеобщего избирательного права и другиех демократических свобод), социальные положения (защиты крестьянских наделов и введения рабочего законодательства), национальные требования повторяли программные установки «нового курса» – обретение финансовой самостоятельности Хорватии-Славонии и присоединение Далмации к Хорватии, но при этом подчеркивался принцип равноправия сербского и хорватского народов.

Летом 1905 г. престолонаследник Франц Фердинанд получил военную канцелярию, и христианские социалисты передали в его распоряжение свою газету «Reichspost», трансформируясь, таким образом, в партию престолонаследника. Далее христианские социалисты приступили к разработке планов государственного переустройства монархии Габсбургов. Главной задачей Франца Фердинанда было сломить венгерское сопротивление, остановить углубление кризиса государственного аппарата, установить власть Вены над всей территорией монархии посредством ликвидации системы дуализма. Осознавая, какой отпор придется встретить со стороны негерманских народов империи попыткам создания единого централизованного государства, Франц Фердинанд предложил проект создания федеративной Великой Австрии. Христианские социалисты в сентябре 1905 г. провели конгресс, на котором поддержали великоавстрийскую программу. В период подготовки к конгрессу, летом 1905 г. «Reichspost» развернул широкую пропагандистскую кампанию, поддержанную хорватскими изданиями (прежде всего, газетой «Narodni list») о том, что в существующих условиях хорватские и венгерские интересы находятся под угрозой, обеспечить их должное соблюдение под силу лишь центральному, венскому правительству. Конкретно относительно хорватских территорий в этих изданиях был обнародован проект объединения Далмации, банской Хорватии, Славонии, Боснии и Герцеговины в отдельную административную единицу. Боснии и Герцеговине, соответственно, перспектива «национального развития» может быть обеспечена исключительно посредством аннексии ее территории Австрийской монархией с последующим объединением ее с Далмацией и банской Хорватией. Таким образом предполагалось создание политического союза территорий, единых «в национальном и экономическом отношении». В Боснии и Герцеговине, несмотря на явный проигрыш хорватского элемента по сравнению с сербами и мусульманами, значительно превышающих их в количественном отношении, тем не менее реализацию принципа «свободного самоопределения» предлагалось провести на основе «свободного голосования»

. Однако подобные реверансы в сторону Хорватии являлись, прежде всего, инструментом в борьбе против «нового курса» и основой для консолидации его противников.

Политического сотрудничества хорватов с венграми в итоге не получилось. Венгерская коалиция пришла к власти в 1906 г. и венгерское правительство в середине 1907 г. ввело венгерский язык как единственное средство коммуникации на железных дорогах Венгрии (соответственно, и на хорватских территориях), положив, таким образом, конец договорной политике с хорватами. Хорватский и венгерский Комитеты по выполнению Риекской резолюции не провели ни одного совместного заседания, и вскоре вообще перестали существовать. Так безрезультатно завершились попытки сближения и сотрудничества хорватских и венгерских политических кругов. При этом Хорватско-сербская коалиция неизменно побеждала на всех выборах в хорватский сабор, приобретая все больше сторонников среди хорватских политиков, переходивших на точку зрения «хорваты и сербы – единый народ».

С приходом к власти в Венгрии Венгерской коалиции во главе с Независимой партией была распущена правящая Либеральная партия, довеском которой являлась куэновская Народная партия. В 1906 г. прошли новые выборы, на которых победу одержала Хорватско-сербская коалиция[70 - На выборах 1906 г. хорватско-сербская коалиция получила из 88 депутатских мест Хорватского сабора 43.].

В том же 1906 г. далматинская Демократическая партия и Прогрессивная партия банской Хорватии были объединены. Новая партия получила название Хорватская народная прогрессивная партия (Hrvatska риска napredna stranka), однако каждая часть сохранила самостоятельное положение. Их объединенное существование продлилось до осени 1910 г., когда банская часть партии соединилась с Хорватской партией права в рамках также новосозданной партии в банской Хорватии – Хорватской самостоятельной партии (Hrvatska samostalna stranka). Далматинская Хорватская народная прогрессивная партия продолжила деятельность под своим прежним названием

.

Главной личностью в Коалиции стал Ф. Супило, избранный депутатом в сабор, однако его политическая тактика основывалась на теории «малых дел» – достижении мелких успехов, на использовании противоречий Вены и Пешта с целью ослабления дуализма и – как итог – самой монархии. Однако сама коалиция являлась неоднородным образованием, в котором постепенно усиливались противоречия между отдельными ее частями.

К тому времени роль великоавстрийских кругов в политической жизни монархии значительно возросла: осенью 1906 г. на ключевые посты монархии получили назначение два доверенных лица Франца Фердинанда (главой Генштаба стал Ф. Конрад, министром иностранных дел – А. Эренталь), повлиявшие и на развитие общественно-политической жизни Хорватии. В конце 1906 г. в Австрии был принят закон о всеобщем и равном праве голосования при выборах в австрийский парламент (но не в региональные саборы – непримиримое сопротивление венгерских правящих кругов не позволило ввести его в выборы в хорватский сабор). Соответственно, Хорватско-сербская коалиция не получила возможности увеличить число своих депутатов в саборе.

Ослаблению позиции Хорватско-сербской коалиции в немалой степени способствовал Й. Франк. Его группа в начале 1907 г. приступила к обструкции сербского национального наименования, что на время парализовала работу сабора. В результате весна 1907 г. принесла с собой падение правительства Коалиции и крушение политики «нового курса».

Правящие круги монархии обнародовали так называемую железнодорожную прагматику, согласно которой ужесточались санкции за проведение забастовок и создание организаций железнодорожников, а также регулировалась их заработная плата. Но главным была отмена положения об употреблении хорватского языка на железных дорогах: служащий-железнодорожник должен быть венгерским подданным и владеть венгерским языком, таким образом, прагматика вводила венгерский язык в качеству официального на железных дорогах и в Хорватии. Это противоречило венгерско-хорватскому Соглашению 1868 г., согласно которому официальным языком государственных учреждений (в том числе и на железной дороге) в Хорватии-Славонии является хорватский. Венгрия же, следуя логике своей экспансии на Адриатику и Балканы, рассматривала железные дороги как оплот мальяризации. Император Франц Иосиф, утвердив «железнодорожную прагматику», тем самым открыл путь для введения абсолютистского режима в Хорватии-Славонии. Хорватским баном, ко всеобщему огорчению, был назначен С. Ракоци, а политика «нового курса» потерпела полное поражение

.

Период аннексионного кризиса 1908–1909 гг. В октябре 1908 г. было заключено новое австро-венгерское финансовое соглашение, ликвидировавшее внутреннее препятствие для реализации экспансионистских планов Австрии относительно Балкан. Первым их пунктом являлась аннексия Боснии и Герцеговины. Во внешнем плане разразившаяся в июле 1908 г. младотурецкая революция теоретически могла создать основу для возвращения Боснии и Герцеговины в состав Турции. Монархия вступила в фазу реализации и оправдания аннексии на дипломатическом и внутриполитическом уровне, однако она требовала пропагандистской подготовки с тем, чтобы представить ее как акт необходимой самообороны монархии от «великосербской опасности», т. е. якобы от стремлений Сербии посредством деятельности своих «агентов» на югославянских территориях империи Габсбургов поставить под угрозу существование последней.

Для подготовки аннексии было необходимо введение в Хорватии режима абсолютистского правления; ослабление югославянского элемента в монархии; отстранение Хорватско-сербской коалиции от власти; консолидация хорватских политических групп, на которые могла бы опираться Вена; провоцирование сербско-хорватских столкновений; «выявление государственных изменников» среди сербов и хорватов монархии.

Для выполнения этих задач хорватский сабор, в котором Коалиция составляла большинство, был распущен, и в январе 1908 г. баном был назначен П. Раух, ставший создателем модели абсолютистского дуалистического режима. Его главными отличительными чертами стала опора внутри монархии на Вену, а не на Пешт, а внутри Бановины – на партию Франка. В печати монархии была развернута антисербская кампания и сфабрикован ряд фальсифицированных документов о связях сербского руководства с хорватскими и сербскими политическими кругами монархии.

Так после революции младотурок была опубликована брошюра австро-венгерского агента Джорджа Настича «Финал», обвинившая сербов в подготовке революции с целью присоединения югославянских территорий монархии к Сербии. В августе прошли аресты 53 членов Сербской народной самостоятельной партии, обвиняемых в попытке проведения революции с целью создания Великой Сербии во главе с династией Карагеоргиевичей. Как выяснилось позднее, обвинение было выдвинуто на основании записей франковца И. Кшняви, утверждавшего, что в Хорватии нет сербов как таковых, и лишь благодаря великосербской пропаганде, развернутой на хорватских территориях Сербией, в Хорватии появилось сербское национальное имя и кириллица. Из хорватских политических кругов антисербскую кампанию подержали франковцы и клерикальная группа, развернувшие наряду с прессой Австрии и Венгрии мощную информационную кампанию против сербов. Целью сфальсифицированного процесса было создание антисербской атмосферы, и она была выполнена настолько «успешно», что, казалось, до войны с Сербией и изгнания сербов из Хорватии – всего один шаг. Однако завершение процесса практически совпало со временем окончания аннексионного кризиса. Главные обвиняемые – Адам и Валериан Прибичевичи (братья одного из лидеров сербских самостальцев С. Прибичевича) получили по 12 лет заключения.

Группа Франка по директиве главы Генштаба Австро-Венгрии Конрада – главного инициатора войны с Сербией, приступила к формированию «хорватских легионов» с целью борьбы против «сербских и черногорских банд», однако послужившие средством для борьбы и с противниками Франка – членами Коалиции, социалистами, старчевичевцами и сторонниками Радичей. Поддержку великоавстрийскому курсу выразил Степан Загорац, возглавлявший группу римско-католического духовенства в Хорватской партии права, которая вышла из Коалиции и присоединилась к противнику старчевичевцев Франку. Немного позднее их примеру последовал будущий Загребский архиепископ Анте Бауэр.

Однако даже среди франковцев вопрос об отношении к сербам был поставлен настолько остро, что вызвал раскол партии. От Франка в 1908 г. отделилась группа во главе с Миле Старчевичем (племянником А. Старчевича). Он осудил Франка за подчиненность интересам австрийских и венгерских правящих кругов и выступил за сотрудничество с Хорватско-сербской коалицией. Группа М. Старчевича приняла название Старчевичевская партия права (Starceviceva stranka prava или милиновцы).

6 октября 1908 г. была провозглашена аннексия Боснии и Герцеговины. В монархии проведена частичная мобилизация, пожар европейской войны мог разгореться в любой момент. Период неизвестности продлился до 25 марта 1909 г., когда российское правительство, убедившее Сербию последовать своему примеру, признало аннексию. Перед тем Турция и Австро-Венгрия заключили договор о компенсации Порте за отказ от сюзеренитета над Боснией и Герцеговиной. Однако присоединение Боснии и Герцеговины вызвало правовую дилемму: она не могла быть присоединена ни к Австрии, ни к Венгрии, поскольку ни одна, ни другая сторона не могла согласиться на усиление другой половины империи. В результате Босния и Герцеговина была аннексирована как «территория империи», т. е. особая часть, принадлежащая всей монархии и находящаяся под управлением министра финансов Австро-Венгрии, как то было и в период оккупации. Переходное, временное управление Боснией и Герцеговиной вновь возродило мечты о возможном присоединении Боснии и Герцеговины к Хорватии, о триализме, о том, что Вена согласится решить актуальный югославянский вопрос.

Однако переустройство монархии на принципах триализма было невозможно. Во-первых, из-за сопротивления венгерских правящих кругов; политических элит других славянских земель монархии, которым триализм мог бы помешать в осуществлении их собственных национальных устремлений; правящих кругов монархии, опасавшихся кризиса и распада империи в связи с реорганизацией, а также великоавстрийских кругов, тяготеющих к Германии и отстаивающих интересы германской политической и экономической элиты, которая не могла допустить, чтобы словенские территории, Истрия и Далмация отошли бы к югославянской части и отрезали бы монархию от Адриатики.

Не успели чернила просохнуть на обвинительном приговоре по процессу «53-х», как венский историк Хайнрих (Генрих) Фридъюнг по директиве Эренталя в конце марта 1909 г. на основе сфальсифицированных документов (якобы переведенных на немецкий оригинальных документов на сербско-хорватском языке) опубликовал в венской прессе серию статей, в которых уверял, что Хорватско-сербская коалиция находится в сговоре с сербским правительством, поэтому будущая оккупация Сербии австро-венгерской армией вполне оправдана. Демарш Фридъюнга являлся частью пропагандистской кампании против Коалиции.

Однако Коалиция обвинила Фридъюнга в клевете, и на судебном процессе, состоявшемся лишь в декабре 1909 г., было убедительно доказано, что все документы являются подлогом, изготовленным в австро-венгерском представительстве в Белграде и переданным в Министерство иностранных дел

. Разразился европейский скандал, так как на суде перед европейской общественностью открылся истинный смысл «процесса о государственной измене» и методы австрийской дипломатии. Оказался подорванным и престиж династии, и авторитет Франца Фердинанда, и его политика в Хорватии. В правовом смысле процесс завершился обвинительным приговором, а в политическом смысле – определенным компромиссом между Францем Фердинандом, Эренталем и Хорватско-сербской коалицией. Первые гарантировали фальсифицированные документы против Коалиции более не использовать и согласились ликвидировать абсолютистский режим Рауха в Хорватии.

В 1910 г., когда после аннексии во внутриполитическом плане в монархии наступила стабилизация, клерикально настроенное духовенство послужило оружием для переориентации правашей, прежде всего, далматинских, в кильватер австрийских интересов. Выполнению этой «миссии» послужили австрийские христианские социалисты, после завершения аннексионного кризиса направленные в Хорватию, Далмацию (здесь с визитом побывал сам лидер христианских социалистов Карл Люггер) и Боснию и Герцеговину

.

Далмация и Истрия в период аннексионного кризиса. Австрийское правительство не только не выполнило обещания об улучшении экономического положения Далмации, но, более того, завило о невозможности присоединения Далмации к Хорватии. Политическая жизнь Далмации в период аннексионного кризиса и до начала 1912 г. была сведена к локальным политическим конфликтам. Хорватскую партию ослабили выход из ее рядов одного из инициаторов «нового курса» Чингрии и его сторонников и сближение другого его «отца-основателя», Трумбича, с правительственными кругами. Не ослабевали противоречия между Хорватской партией и Хорватской народной прогрессивной партией; в Сербской партии усиливались противоречия между консерваторами и демократами.

Далматинская Партия права (Stranka prava, 1908–1910), возникшая в результате объединения всех правашских групп, рамки монархии не упоминала и тем самым нарушила расчет великоавстрийских кругов на формирование единого антисербского правашского блока. На практике праваши в целом ориентировались на Вену, однако ее надежным инструментом являлась партия Франка.

Среди хорватских политических групп Далмации в то время значительно усилилась Хорватская народная прогрессивная партия, особенно в Сплите и его окрестностях – там особую остроту приобрел вопрос ликвидации колонатских отношений. Феодальные пережитки и сопротивление собственников земли аграрной реформе были настолько сильны, что существующая система отношений сохранилась вплоть до ликвидации монархии. Единственным средством спасения для крестьян Далмации, как и Бановины, стало бегство, преимущественно, в США. Соответственно, проблема миграции являлась одной из основных социально-экономических проблем этих территорий в предвоенный период

. Аграрный вопрос стал камнем преткновения в борьбе напредняков с Хорватской партией, поскольку та отстаивала интересы землевладельцев.

Процессы о «государственной измене» и процесс по делу Фридъюнга вызвали пристальное внимание и политические дебаты в Далмации, однако давление власти не позволило развиться значительным политическим акциям. Далматинский сабор не созывался в течение двух лет, он начал работу лишь после стабилизации внутриполитической ситуации в монархии после аннексии, осенью 1909 г. Единственной уступкой власти стало принятие законов о языке, опубликованных еще в апреле 1909 г., но вступивших в силу лишь в январе 1912 г. – по ним официальным языком Далмации признавался сербско-хорватский. Так австрийская власть попыталась отвлечь внимание нищающих крестьян Далмации от острых социально-экономических проблем

.

В Истрии определяющим на общественно-политическом поле оставался острый конфликт между итальянским и хорватско-словенским национальными движениями. Примечательно, что здесь политика «нового курса» практически не получила развития. Это было связано, во-первых, с тем, что Хорватско-словенская народная партия относительно быстро справилась с внутренним кризисом конца XIX ст. и перешла в решительное наступление. Во-вторых, демократизация системы выборов в Австрии оказала благотворное воздействие на усиление общественно-политической активности хорватов и словенцев. В-третьих, Вена с большим подозрением отнеслась к усилиям Италии по сближению с Францией и возрастающим итальянским амбициям относительно Балкан. В этой связи в конце 1904 г. наместником Триеста был назначен принц Гогенцоллерн, преданный престолонаследнику Францу Фердинанду. Опорой его политики в противовес Итальянской либеральной партии стали хорваты и словенцы, а также итальянская Христианско-социальная и итальянская Социал-демократическая партии. Причем появление двух последних партий на выборах в австрийский парламент 1907 г. не только нарушила монополию итальянской Либеральной партии, но и обострила отношения между всеми тремя партиями.

Истринский сабор прекратил работу с того времени, как представители большинства – Итальянской либеральной партии, не желая уступать требованиям хорватов и словенцев, бойкотировали заседания. Власть, стремясь урегулировать ситуацию с противоборствующими партиями, со своей стороны, провела компромиссную (но более выгодную итальянской стороне) выборную реформу, согласно которой Истрия делилась на шесть выборных округов – три итальянских, один словенских и два хорватских. На выборах 1907 г. убедительную победу одержала Хорватско-словенская народная партия, которая отныне стала самой влиятельной партией Истрии. Газета «Народный друг» епископа Махнича, комментируя прошедшие выборы, с едким сарказмом отмечала, что «по итальянской Либеральной партии, нашему идейному и национальному противнику, пора читать отходную молитву… провозглашая принцип свободы, а не божественные и церковные заповеди как верховный критерий, либерализм окончился ложью, а его история вся написана кровью»

.

Однако под давлением правительства в марте 1908 г. сабор вынужден был утвердить законопроект о новом порядке выборов в Истрии, и выборы, проведенные в ноябре 1908 г., показали результаты, прямо противоположные ожидаемым с хорватско-словенской стороны. Компромиссная формула нового закона позволила Итальянской либеральной партии оправиться от поражения, под лозунгом «единство ради сохранения итальянской национальности» сплотить вокруг себя подавляющее большинство итальянского населения Истрии и восстановить свои прежние позиции. Между двумя партиями в июле 1909 г. было заключено соглашение, по которому они обязывались отложить общинные выборы на время реорганизации общин (самое большое на шесть лет). Однако на практике соглашение продлило власть Итальянской либеральной партии над общинами со славянским большинством

.

Поскольку Хорватско-словенской партии не удалось не то, чтобы обогнать, но и приблизиться к Итальянской либеральной партии, то в ее рядах произошли серьезные конфликты. Кроме того, на истринской политической сцене усилились позиции клерикалов. Инициатива политических акций исходила, в подавляющем большинстве случаев, от представителей самого верха католической иерархии. Так, Тршчанско-копарский епископ Ф. Наггл (немец по происхождению) введением латинского языка в богослужение вытеснил глаголицу, следуя папскому декрету «Acres de liturgico», предусматривающего отстранение от должности за инновации в литургии. Следующим важным шагом Наггла было развитие организованного наступления католической церкви в политической и социальной сфере. Так, в 1908 г. он писал, что «католической церкви сейчас необходимо всеми силами бороться за католическую акцию при помощи печати, проведения конференций, организаций обществ по экономическому и социальному развитию, чтобы показать народу, кто является его истинным другом. Наши опоры незыблемы, если они упираются в фундамент католицизма, и тот, кто отказывается вместе с нами укреплять наш фундамент, должен быть отвержен»

.

Идейное расхождение в умах хорватской интеллигенции в Истрии между католиками и либералами в первом десятилетии XX в. постепенно нарастало и вылилось в создание параллельных (либеральных и католических) организаций гимназистов, студентов и преподавателей. Духовенство также разделилось на сторонников так называемого либерального католицизма (нацеленного на сотрудничество с либералами) и их противников – последователей Махнича, «радикальных католиков», в число которых, в основном, вошли студенты. Идеологические противоречия между «умеренными либералами» и «радикальными католиками» оформились в организационном виде. Истринские преподаватели (учителя и профессура), настроенные в либеральном духе, объединились в обществе «Народное просвещение» (1899) с одноименной ежемесячной газетой, выходившей с 1905 г. Его программа указывала, что политика не является сферой приложения сил участников общества, а ставит своей целью повышение уровня знаний профессорско-преподавательского состава хорватской части Истрии.