Грёзы третьей планеты

– Так она вещунья, что ли? Бабка-гадалка?

– Она – генетически м-модифицированный организм инопланетной культуры, Джон. Это н-не смешно.

– Ну, прости! И что теперь делать? Что я теперь напишу в отчете? Уважаемая комиссия, мой партнер-недоумок погладил первую найденную человечеством инопланетную форму жизни, а та испугалась и стала заикой?

– М-мы исправим ситуацию!

– Ладно! Спокойно… Можешь рассказать еще что-нибудь полезное?

– Джонни, все б-бесполезно… В итоге н-нас всех ждет один к-к-конец… Крылья ночного в-ветра унесут нас в н-небытие…

– Господи, ты перенимаешь ее состояние! Фрэнки, о чем ты сейчас думаешь?

– П-помимо того, что мы все рано или поздно у-умрем, и человечество по-погибнет, ни о чем…

– Понятно…

– Да… Но все не так уж п-плохо: космические свалки уже за-заполнили собой п-пять процентов освоенного космоса. Скоро всему этому миру п-придет конец… Но я не на-назвал бы это грустной мыслью…

– Что же нам теперь делать?

– У-управление, Джон, надо сообщить.

– Не сейчас! Я начну брать анализы. Ты уверен в том, что сказал? Черт! Мне опять надо отлучиться… Я тебя молю: ничего не трогай! Вернусь, и все обдумаем.

– К-конечно, Джонни… С-судьба ненавидит нас…

* * *

И пришла эра заикания. Угроза нависла над нашей Матерью. Слова валились из нее как камни. Впервые она столкнулась с чем-то настолько угрожающим ее существованию! Как она ни пыталась, ротовое отверстие словно перестало слушаться ее. Заикание грозило отнять у нее единственную радость в жизни – мрачные предсказания.

А что если она погибнет от заикания? Кто будет петь темные гимны? Необходимо передать заветы потомкам. Была необходима пара. Другой геном.

Достаточно одной частички этого существа, и она подарит своему потомству рекомбинацию генетического материала. Это сделает его выносливее.

И тогда Мохнатая Дева придумала план. Она отважилась на опасный шаг – во что бы то ни стало добыть кусок человека. Но как? Послать ему мысли о дружбе?

* * *

– Ашкалай, з-зачем ты з-заразила меня? Ты хочешь обратно? Я чувствую. Что? Может быть, ты даже у-умрешь, если останешься здесь… Ты показываешь мне скалу? Надо идти к обрыву? Н-ну, хорошо… Пока с-старина Джонни н-не ворчит над ухом, мы с тобой к-кое-что по-попробуем… Сейчас я пэ-перенесу тебя обратно на манипуляторах, а Джону м-мы все объясним п-позже.

* * *

И наступил главный день. День обмена опытом, памятью и геномом. День слияния с братом по разуму – человеком.

* * *

– Джонни! Джонни, Господи! А-га-кха-кха, она укусила меня! Защемила руку! Прием! Джонни, не слышу тебя! Проклятая тварь!

– Прием, Фрэнк, где ты?

– Снаружи! У везхдехода! Помоги!

– Ты сдернул меня с толчка!

– А-а-а! А-а-а-а!

– Хватит орать! Что случилось?!

– Она вцепилась мне в руку, Джон! Заглотила всю кисть целиком и не отпускает! Боже! Она поет! Она поет и заикается прямо мне в кулак, Джон! Какой кошмар!

– Я бегу! Боже, ну ты и придурок! Зачем ты вывез ее?

– Вернуть на место! Ай! Она словно управляла мной! Джонни, она сказала, что перестанет заикаться, если ее вывезти! Боже! Я дотащил ее обратно манипуляторами, хотел переложить, и тут она схватила меня! Я же пытался спасти тебя, тварь! Прекрати! Хватит пережевывать! Перестань пережевывать, а не то я тебя швырну! Клянусь богом, я тебя швырну!

– Где ты?!

– На скале, где мы нашли ее! У меня чувство, что она пытается прокусить скафандр! Ай! Больно! Прокусила! Разгерметизация, Джон, у меня разгерметизация! Отвали, нечисть! Ай, как больно! Подохни, скотина!

– Фрэнк, нет!

– Сдохни!

– Фрэнк, стой!

– Чтоб тебя! Ты доигралась!

– Я уже рядом!

– На-ка, полетай!

– Нет!

* * *

Это был величайший день. Наша Матерь боролась до последнего и достала кусочек человека. Позже мы выросли на ее останках, размазанных по скале, словно почки, благодаря геному человека – Фрэнка Вагундоса.

* * *

– Знаешь, Джонни, она могла умереть от этого заикания. Я это чувствовал, поэтому и повез ее… Что ты так смотришь?

– Угадай.

– Джон, у меня не было выбора, она мне чуть руку не откусила…

– Ну да…

– А все-таки красивый вид. Такая высокая скала… Надо же, как неудачно получилось. В лепешку… Кстати, спасибо, что залатал, Джонни. И меня, и скафандр.