Благовест. Антология духовности и патриотизма. Премия им. Архангела Гавриила

Благовест. Антология духовности и патриотизма. Премия им. Архангела Гавриила
Сборник

Елена Кувшинова

«Родина Zовёт!» Премия им. А. Т. Твардовского
Человек не может жить только материальными интересами: как бы он ни обеспечил себя всем, в чём нуждается и чего хочет, ему обязательно будет чего-то не хватать, того, что лежит вне земных категорий и называется духовным.

Никто из нас не появляется ниоткуда, у каждого есть корни, семья и родные места, традиция, в которой он воспитан.

Духовность и патриотизм – две стороны одного и того же явления. Любовь к Родине горит в сердце, несмотря на все трудности жизни, потому что она важнее всех житейских интересов, выше богатства и бедности, комфорта и неустроенности. Человеческая душа стремится к чему-то большему, чем земное, потому что рождена для неба.

«Антология духовности и патриотизма» объединяет два начала, которые вместе составляют человечность.

Благовест: антология духовности и патриотизма. Премия им. Архангела Гавриила

Составитель Елена Кувшинова

Родина Zовет! Премия им. А.Т. Твардовского

© Интернациональный Союз писателей, 2023

Предисловие

Бывают времена, когда человек видит, как он думает, выгодные перспективы, и перестаёт замечать что-либо другое. Он спешит порадовать себя приятными и полезными материальными благами, ищет возможностей для самосовершенствования и просто ловит удачный момент, чтобы этих благ было больше, а добывались они легче.

При этом его мало заботит то, что кроме тела у него есть и душа. Не думает он и о стране, которая его вырастила. Человека волнует собственное благополучие.

Но странное дело: душа не насыщается материальным благополучием и ищет чего-то другого. Да и благополучие оказывается не таким уж устойчивым, когда трудно родной земле.

И снова становятся ценными и важными патриотизм – любовь к Родине, духовность – устремление к чему-то, что не исчерпывается земными ценностями. Патриотизм – пожалуй, одна из её граней, ведь восхищение красотой родного города, щемящая нежность к улочкам детства – это не то, чему можно назначить твёрдую цену.

С чего, интересно, начинается патриотизм? Возможно, с самого малого круга, с любви к своей семье, а значит, с уважения к старшим. Это становится одной из центральных тем творчества Алишера Зиё, который через поэтические зарисовки и притчи напоминает старую истину своим читателям.

Ирина Ракша ведёт рассказ в прозе, в форме воспоминаний, воспроизводя внимательный взгляд ребёнка, которому довелось встретиться не просто со «старшими, которых нужно уважать», а с защитниками Родины, об уважении к которым никому напоминать не нужно.

Или, как замечает Василий Ловчиков, не то что не нужно, а скорее бесполезно. Его литературно-музыкальная композиция посвящена Второй мировой войне, когда союзники сначала воспользовались плодами Победы, которой во многом были обязаны Советскому Союзу, а затем вместо помощи начали новое противостояние – уже ядерное.

Многие авторы обращаются к теме Великой Отечественной войны, которую мы до сих пор называем просто – «война», так же как и победа в ней – просто «Победа». Герасим Аникин представляет читателям очерки о военном и послевоенном времени, в которых соединяются гордость, печаль и стыд перед теми, кому даже современники оказались недостаточно благодарны. О ветеранах с трепетом и почтением вспоминает Елена Тверская. О преемственности Вечного огня говорит Лада Кушниковская. Павел Хробостов рисует великую преемственность – от Куликовской битвы к Бородинской, от неё – к Сталинграду. Его герои вымышлены, но реальны, как тысячи солдат, защищавших Родину испокон века.

Но от давних событий нужно обратиться к современности. Мы знаем о происходящих событиях, но под пером авторов они звучат по-новому. Николай Росс представляет стихи, объединённые в цикл, в которых говорит о происходящем голосами разных героев. Татьяна Павлоцкая словно фотографирует время, создавая стихотворные очерки. Виталий Демченко с оптимизмом рисует будущее России, Йорген, напротив, с ужасом смотрит на настоящее, на боль, от которой хотелось бы отвернуться, но нельзя – это будет постыдным малодушием. Анатолий Объедков объединяет события прошлого и настоящего, и в этом он не одинок:

близкую тему затрагивает Алексей Сенецкий. Татьяна Георгиева в стихотворении «Преодоление» раскрывает душу человека, уничтожающего в себе всякую трусость во имя долга и веры. О том же с грустной иронией рассказывает в своей повести Алибек Таиров – потому что есть вещи, совершая которые нельзя чувствовать себя не только мужчиной, но и человеком.

Казалось бы, есть ли место в тревожную пору любованию красотой или философским раздумьям? Да, есть! И даже больше, чем в более спокойное время. Ольга Грибанова воспевает любимый Петербург, коронуя его венком сонетов, Виталий Шейченко размышляет о вечном, Валерий Грунер, обличая зло и ложь, не забывает напомнить об истинных ценностях, а Александр Ефимов обращается к Богу и небу.

Очерк Вадима Корнеева объединяет патриотическое и духовное начала, поскольку Россия для него – Катехон, последний рубеж, удерживающий сатану от прихода к власти. Идея немного тревожная, побуждающая задуматься не только о будущем, но и о своей личной ответственности.

А дочитав книгу, понимаешь, что патриотизм и духовность на самом деле – единое целое. Тот, кто любит Родину и готов жертвовать ради неё собой, оставил в стороне материальные соображения. Тот, чьи духовные потребности не может удовлетворить земное, на самом деле всем сердцем любит небесное отечество, для которого сотворён каждый человек.

Вадим Корнеев

Россия

Катехон. Будет ли сломлена Российская Империя?

Отрывок из презентации трилогии

…Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь.

    Апостол Павел

Катехон, или удерживающий… Христианская империя, препятствующая пришествию на землю сына сатаны.

Россия, за считаные годы совершенно невообразимым образом почившая в бозе и воскресшая из пепла прямо на наших глазах, при всех минусах нашего существования, вопреки нашему жестоковыйному сопротивлению, уже не предположительно, а по факту происходящих в мире событий вновь стала катехоном, который изо всех сил будут стремиться разрушить.

Два ключевых слова последней главы – «язычники» и «содомиты». В язычество вернулся весь современный мир, не считая отдельных вкраплений. От того, выдержат ли битву с язычеством христиане, мусульмане и иудеи, ещё оставшиеся верными Богу, зависит дальнейшая судьба мира. И происходит она в первую очередь не на полях сражений, а в душах людей.

Западный постхристианский мир уже давно занялся богоборчеством, что в конце концов привело его к человеконенавистничеству. И не могло не привести. Потому что главным человеконенавистником является сатана, который и противостоит Богу.

Хочу обратить внимание просвещённой публики, что слово «содомиты», используемое в книге, следует трактовать не поверхностно, как это принято в многочисленных толковых словарях русского языка, а так, как это делают Библия и Церковь: «Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своём они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! Ибо сами на себя навлекают зло», – пророчествует Исаия, вскрывая в этой фразе самую суть содомского греха – его бесстыдную публичность.

Однако и этого преступления перед Богом западной элите показалось мало, и она занялась распространением извращений среди детей. «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому было бы лучше, если бы мельничный жёрнов повесили ему на шею и утопили его в пучине морской», – предупреждает Иисус Христос в Евангелии.

У меня нет сомнений в том, что мы являемся свидетелями библейского противостояния между падшей западной цивилизацией и Россией, где наша страна выступает оружием в руках Бога, хотя сама она этого пока даже не осознаёт.

Чужих детей не бывает – эта фраза появилась в годы Великой Отечественной войны. Россия и Украина тогда в едином Союзе боролись против нацизма в Европе, спасая от него не только своих, но и европейских детей. А теперь нацизм – ещё одна богоборческая, человеконенавистническая идеология – завоёвывает не только Украину, но и Европу с её якобы внезапно вспыхнувшей ненавистью ко всему русскому. Стоит ли удивляться, что язычники, нацисты и содомиты – это зачастую одни и те же люди?

Почему Украина теперь оказалась по другую сторону баррикад? Потому что вера в языческого золотого тельца оказалась сильнее веры в Бога. А вот ответ на вопрос о том, почему Европа опять воюет с Россией, не вызывает у меня ни удивления, ни сожаления: потому что она, теперь уже под прикрытием якобы либерализма и якобы демократии, вновь занялась богоборческими, человеконенавистническими экспериментами над людьми, к которым наша страна не захотела присоединиться.

И вот что я хочу сказать в этой связи: западную цивилизацию, несомненно, ждёт ещё множество сюрпризов. «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит», – говорит Бог.

Если Украина нуждается в денацификации, то России необходима дерабизация, так как наша страна на протяжении многих десятилетий является ментальным рабом постхристианской западной культуры. Если Россия не станет нравственно сильной, она погибнет. А если станет – привлечёт к себе весь мир.

Между тем в нашей стране наконец-то начинает появляться государственная идеология. В начале ноября 2022 года президент России Владимир Путин подписал указ о государственной политике в области традиционных общечеловеческих духовно-нравственных ценностей. Она не только предусматривает формирование на мировой арене образа России как их хранителя и защитника, но и обязывает её противодействовать деструктивной идеологии. В противовес всепобеждающему обществу потребления документ закрепляет приоритет духовного над материальным.

Наша страна всё-таки встала на путь превращения из бумажного в реального катехона, удерживающего мир от окончательного падения в пропасть.

Йорген

Украина

Луганский реквием

Был день как день. Над городом – жара.
Мы с пляжа шли, и было пить охота.
Смеялась где-то в парке детвора,
Но выстрелил из гаубицы кто-то…
И разорвалось время в тот же миг
На жизнь и смерть, точней, на «до» и «после».