80 лет Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2008

– А я не знаю.

– Да ты хоть в церковь ходишь?

– Да некогда мне, ведь я пашу и пашу.

– Да ты хоть одну молитву знаешь?

– Только Исусову молитву и знаю.

И тогда Святая птица вымолвила:

– Не троньте вы его! Он – Святой! А я его Святая птица. Он всех нас кормит, поит, трудится. В труде греха нет. Бог любит труд. А Исусова молитва его приведет и выведет» [1].

Обычаи, традиции передаются из поколения в поколение. «Человека-то всегда надо до воротчиков проводить, не человека провожаешь, а Ангела». А не смогут встать и проводить, то выговорят: «Отходили мои ноженьки по торной дороженьке, отсмотрели мои глазоньки на окошки-мазанки». С самого раннего детства было наказано-перенаказано: «Люди не увидят, не узнают, а Боженька все видит. Он камешком-то и ударит». Нельзя обидеть ни старого, ни малого. «Стар да мал дважды глуп». «Не обижай человека на земле». Особое отношение было к родителям. Отца почитали, как Бога: «Как Бог до людей, так отец до детей». При маме даже громко не говорили: «При мамоньке родной и цветы цветно не цветут» [1].

Изучая наследие Рерихов, давайте позаботимся, чтобы сохранить для потомков самое чистое, самое ценное из жизни народа. Чтобы мы могли с гордостью сказать: «Так жили люди!» Старики говорят: «Деревня на крепких (справедливых) держится. Вот у крепких и надо спрашивать как люди жили. А если не успеем – оглянемся, а спросить будет некого» [1]. Это маленькая частица той работы, что задумана была Николаем Константиновичем на Алтае. В Уй-монской долине почти в каждой школе есть либо краеведческий музей, либо уголки, в которых дети под руководством учителя-наставника приобщаются к истории и культуре своего народа. Не зря в эти места пришел Николай Константинович Рерих. Одно из самых красивейших и заповедных мест на земле наша Уймонская долина, Верх-Уймон. Поэт-сказитель Алтая Таныспай Шинжин посвятил ей, долине Уймонской, такие строки:

Долина Оймона
Просторна легла.
Долина Оймона
Тиха и светла.
Здесь что ни гора —
То легенда, то быль.
Здесь что ни ущелье —
Начало судьбы.
Здесь что ни тропа,
То начало пути,
Пути, по которому
К счастью идти.

Одно из значений в переводе с тюркского слова «уймон» – это «десять моих мудростей», а татары и башкиры утверждают – «тысяча мудростей». Полюбили Рерихи Алтай и мечтали по возвращении на Родину жить только здесь, хотя их мечтам и не суждено было сбыться. Но наш трудолюбивый и душевный народ чтит память великого художника и человека – в Верхнем Уймоне в настоящее время работают два музея, посвященные пребыванию на Алтае Николая Константиновича Рериха и его сподвижников. Кроме них в Верх-Уймоне в настоящее время действует муниципальный, автономный Музей истории и культуры Уймон-ской долины. Планируется создание целого этнографического комплекса под открытым небом. Создатели его надеются на помощь и поддержку людей, которым небезразлична история своей страны, на тех, кому не на словах, а на деле дорого имя Николая Константиновича Рериха.

«“Чудна Русь!”, – говорили отшельники, когда доходили до них вести о чудесах, которые происходят в центрах. “Чудна Русь!”, – восклицаем мы сейчас, когда добираемся до таких окраин, как Верхний Уймон, где многое, в том числе богатая и крепкая душа человеческая, остались в целости и сохранности. Удивительное село, удивительный край, удивительные люди», – писал в книге посетителей музея современный писатель Валентин Распутин.

А Н.К.Рерих в своем путевом дневнике записал такие слова: «Приветлива Катунь. Звонки синие горы. Бела Белуха. Ярки цветы и успокоительны зеленые травы и кедры. Кто сказал, что жесток и неприступен Алтай? Чье сердце убоялось суровой мощи и красоты?» [3, с. 291].

Литература

1. Полевой материал Р.П.Кучугановой.

2. Чорос-Гуркин Г.И. Алтай и Катунь. Ак-Чечек, 1994.

3. Рерих Н.К. Алтай – Гималаи: Путевой дневник. Рига: Виеда, 1992.

4. Фосдик З.Г. Мои Учителя: Встречи с Рерихами. М.: Сфера, 1998.

5. Альманах «Рериховский вестник». Санкт-Петербург – Извара – Барнаул – Горно-Алтайск, 1992.

6. Кучуганова Р.П. Уймонские староверы: Заговоры. Старинные рецепты. Пословицы. Поговорки. Народные приметы. Новосибирск: Изд-во «Сибирское соглашение», 2000.

7. Цесюлевич Л.Р. Цит. по: Кучуганова Р.П. Уймонские староверы. Новосибирск: Изд-во «Сибирское соглашение», 2000.

8. Рерих Н.К. Преподобный Сергий // Рерих Н.К. Душа народов. М.: МЦР, 1995.

9. Цесюлевич Л.Р. Рерих на Алтае // Альманах «Алтай». 1974. № 3.

10. Рерих Н.К. Сердце Азии. Минск: Университетское, 1991.

11. Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, 1995.

12. Мукаева Л. Прибежище русского раскола // Уймонские вести. 24 июля. 2008 г.

13. Рерих Н.К. Цветы Мории. Пути благословения. Сердце Азии. Рига: Вие-да, 1992. 14. Ларичев В.Е., Маточкин Е.П. Рерих и Сибирь. Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1993. 15. Цит. по: Беликов П.Ф. Святослав Рерих: жизнь и творчество. М.: МЦР, 2004.

М.В.Забровская,

специальный корреспондент службы информационных программ ГТРК «Чита», заместитель председателя Читинской региональной общественной организации «Рериховский центр», Чита

ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ АКАДЕМИКА Н.К.РЕРИХА И ЗАБАЙКАЛЬЕ

«Путь между Аргунью и Иртышом ведет к тому же Тибету» [1, с. 374]. Так лаконично обозначил Николай Константинович Рерих в своем путевом дневнике в 1926 году огромную территорию Сибири, включающую Алтай, Прибайкалье и Забайкалье, – российский маршрут Центрально-Азиатской экспедиции, пройденный по пути в Монголию.

1926 год – непростой год в жизни молодой советской республики. Особенно непростое время это для байкальских областей, только что здесь прекратила свое существование Дальневосточная республика (ДВР), к 1926 году уже не один раз изменились границы территориального деления областей, даже в архивах сейчас непросто найти карты тех лет, на которых бы были исторически точно отражены границы и названия краев и областей на обширной территории Сибири. Все в движении, все живет и дышит новой жизнью, новые импульсы развития получают практически все стороны жизни людей. Недаром так приятно поражены Николай Константинович и его спутники встречей на туркестанской границе, когда они впервые ступили на землю Советской страны. «Где же такая пограничная комендатура, где можно было бы говорить о космосе и о мировой эволюции?! Радостно. <…> На каком еще пограничном посту будут так говорить и так мыслить?» [1, с. 354]. Эта цитата из книги Н.К.Рериха хорошо известна, для меня она важна тем, как очень точно и по-рериховски емко и красочно определил Николай Константинович духовный подъем, характерный для того времени.

В этом же 1926 году, в январе, в Москве прошел очередной пленум Центрального бюро краеведения под председательством академика С.Ф.Окладникова. На пленуме обсуждались вопросы, удивительным образом перекликающиеся с идеями Рериха: идеи о синтезе науки и культуры, о вовлечении в культурное строительство широких слоев общественности. Представитель молодой кавказской республики Алибек Алибекович Тахо-Годи, видный государственный деятель того времени, сказал там в своем выступлении: «Для союзных республик, только начинающих становиться на ноги и жить самостоятельной жизнью, основной краеведческой работой является познание себя – своего языка, истории, фольклора. Краеведение – научное познание края. Это познание должно преследовать и поднятие производительных сил» [2, л. 27об., 28].

А в это время за тысячи километров от Москвы, в далекой Монголии, эти же мысли побуждали к действию моего земляка, ученого-востоковеда, одного из организаторов Ученого комитета Монголии (ныне Академии наук МНР) Цыбена Жамсарановича Жамцарано, талантливого этнографа, фольклориста, публициста, выдающегося политика и общественного деятеля, сыгравшего важную роль в становлении советской власти на территории Забайкалья и Монголии.

По иронии судьбы, во многих публицистических и научных работах прошлых лет, да и в некоторых изданиях, посвященных Центрально-Азиатской экспедиции, Цыбен Жамцарано назван крупнейшим ученым Монголии. Да, для Монголии он сделал неоценимо много, но не меньше сделал он и для своей малой родины – для Забайкалья, где в Агинском степном урочище Судунтуй в 1881 году в бурятской юрте середняка-скотовода шараитского рода он появился на свет.

Цыбен получил начальное образование в Читинском городском трехклассном училище, где проявил большую тягу к знаниям. Это заметил часто бывавший в родном Агинском Петр Александрович Бадмаев, известный по всей России врач, знаток тибетской медицины. П.А.Бадмаев отвез юношу в Петербург, где тот в 1896 году поступил в основанную Петром Бадмаевым гимназию для бурятских детей, однако из-за конфликта с Бадмаевым, вызванного попыткой принудить Цыбена и его товарищей к принятию православия, был вынужден ее покинуть.

Желание же получить образование было сильно, и он успешно оканчивает Иркутскую учительскую семинарию. После двух лет работы народным учителем в Аге в 1903 году он поступает вольнослушателем в Петербургский университет на восточное отделение. Его учителями стали такие известные ученые, как Сергей Федорович Ольденбург, Дмитрий Александрович Клеменц, Владислав Людвигович Котвич, Андрей Дмитриевич Руднев, который, как нам известно, стал впоследствии и первым учителем-монголоведом Юрия Николаевича Рериха. Кроме того, во время учебы в университете Цыбен посещал лекции и занятия юридического и естественного факультетов.

Интерес Жамцарано к Востоку не был обусловлен лишь тем, что он сам являлся носителем культуры Востока. Перед Цыбеном были примеры его старших товарищей. Об одном из них, Петре Александровиче Бадмаеве, я уже упоминала.

Личность известная не только в России, но и далеко за ее пределами, востоковед, знаток тибетской медицины, лечащий врач императорской семьи, Петр Бадмаев – также выходец из Агинских степей. Родился он в 1849 году в бурятской семье кочевника-скотовода Засогола Бадмы. Среди монголов и бурят принято знать своих предков до одиннадцатого колена. Свой род Засогол Бадма вел от Добо Мергэна, того самого, кто был отцом Чингисхана. Из Аги вслед за своим старшим братом Сультимом, известным в Петербурге владельцем первой аптеки тибетских лекарственных трав, другой сын Засогола Бадмы, Жамцаран, получивший впоследствии при крещении имя Петр Александрович, приехал в Санкт-Петербург и в 1871 году поступил на восточный факультет Петербургского университета, а в 1875-м окончил его с отличием. Одновременно он был зачислен вольнослушателем в Медико-хирургическую академию. В этом же году Петр Бадмаев был принят на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел, где его деятельность была тесно связана с внешней политикой России на Дальнем Востоке. Он побывал в Монголии, Китае и Тибете. Петр Александрович Бадмаев предлагал усилить экономические связи, товарообмен с монголами, поставлять им вооружение, вести в широких масштабах пропаганду по восхвалению «белого царя» и могущества России – и таким образом настроить местное население против цинского господства.

Основное же дело П.А.Бадмаева – изучение тибетской медицины. Он перевел с тибетского языка на русский главный трактат тибетской медицины «Чжуд-ши». Врачебная практика Бадмаева в Петербурге пользовалась большой популярностью. У него лечились представители российской интеллигенции, министры и придворные сановники, часто приходилось ему консультировать и сына императора Николая II цесаревича Алексея.

Стоит сказать, что не только Цыбену Жамцарано дал путевку в науку Петр Бадмаев. За несколько лет до истории с Жамцарано подобный путь проделал и другой наш земляк, известный всему миру путешественник, ученый-востоковед Гонбочжаб Цыбиков. В 1884 году в Чите была открыта гимназия, куда, учитывая значительные финансовые пожертвования агинских бурят, впервые в России стали принимать инородцев. Одним из первых туда поступил и Гонбочжаб. Он стал первым бурятом, окончившим 1893 году Читинскую гимназию, да еще с серебряной медалью. Имея отличные знания, он претендовал на золотую медаль, но руководство гимназии не решилось дать ее инородцу. Однако педагогический совет гимназии решает помочь талантливому юноше продолжить образование. Ему выдается пособие и прогонные до Томска. Цыбиков поступает на медицинский факультет Томского университета и успешно оканчивает первый курс. Но встреча Гон-бочжаба Цыбикова с Петром Бадмаевым в Томске круто изменила судьбу юноши. Когда Гонбочжаб приезжает на каникулы в Агинское, П.А.Бадмаев, приходившийся родственником по материнской линии семье Цыбиковых, оказывается там и склоняет Гон-бочжаба оставить обучение в университете и стать востоковедом. Гонбочжаб, по настоянию Бадмаева, уезжает в столицу Монголии Ургу, где около года учится в школе, открытой на средства братьев Бадмаевых. Школа готовила переводчиков, писарей, делопроизводителей, коммерсантов – словом, «деловых людей», с помощью которых царская Россия могла проводить свою «восточную политику» в Монголии, Маньчжурии и Китае. После этого он переезжает из Урги в Петербург, где Петр Бадмаев к этому времени открыл свою школу для 40 бурят. Было условие, что ученики должны принимать христианство и отказаться от веры отцов. Гонбочжаб Цыбиков, как впоследствии и Цыбен Жамцарано, отказался креститься, за что ему не позволили учиться в школе Бадмаева. Несмотря на это Цыбиков решил остаться в Санкт-Петербурге и поступить на восточное отделение университета. Петр Бадмаев отказал Гонбочжабу в своей опеке, тогда отец Цыбикова рассказал о случившемся своим землякам агинчанам. На совете решили: Гонбочжаб будет учиться в Петербурге – и жертвовали, кто сколько мог. Нужно отметить, что это вообще отличительная черта агинских бурят, среди которых в то время было немало грамотных, знавших русскую и старомонгольскую письменность, некоторые даже вели дневниковые записи, стремились дать своим детям образование. Таким образом, в 1895 году Цыбиков становится студентом китайско-монгольско-маньчжурского отделения Санкт-Петербургского университета, где преподавали ведущие ученые-востоковеды России. Его руководителем стал профессор Александр Матвеевич Позднеев, один из выдающихся монголоведов. Все преподаватели Цыбикова отмечали его склонность и способность к исследовательскому труду. Поэтому в 1898 году Русское географическое общество предложило Цыбикову предпринять путешествие в Центральный Тибет после окончания университета.

Во второй половине XIX века русские ученые приступают к осуществлению программы научного исследования Центральной Азии, в которой особое место отводится Тибету. Все попытки исследователей проникнуть в Лхасу большой экспедицией в конце ХIХ – начале XX века заканчивались неудачей. Вот почему, по мнению А.М.Позднеева, человек, который попал бы в Лхасу, обладая при этом широким кругозором и достаточным образованием, смог бы сделать огромный вклад в изучение Тибета. Предложение Русского географического общества было очень заманчивым для Гонбочжаба Цыбикова, и в 1899 году, после окончания университета с золотой медалью, он сразу же начинает подготовку к экспедиции. Помощь ему оказывает Русское географическое общество. Цыбиков прибывает в Ургу, где находит себе попутчиков, и 25 ноября 1899 года в одежде бурятского ламы-паломника Гонбочжаб Цыбиков отправляется в путь. Более двух лет длилось его путешествие. Лишь в мае 1902 года, достигнув заветной Лхасы, он возвращается в Россию. А 7 мая 1903 года он делает доклад в Русском географическом обществе о своем путешествии в Тибет. Этот доклад, как и публикация в этом же году предварительного сообщения о Центральном Тибете в «Известиях Русского географического общества», с приложением первых в мире фотографий Лхасы и главнейших монастырей Тибета, стали сенсацией для ученых всего мира.

Резонанс был огромен. Николай Константинович Рерих принял участие в обсуждении доклада, сделанного его прежним товарищем по университету (по воспоминаниям директора Агинского краеведческого музея им. Г.Цыбикова Жигжитжаба Доржиевича Доржиева, С.Н.Рерих рассказывал ему о том, что Гонбочжаб Цыбиков и Н.К.Рерих вместе слушали лекции в Петербургском университете [3, с. 3–4]). В дальнейшем в своих трудах Николай Константинович и особенно Юрий Николаевич не один раз ссылаются на работы Гонбочжаба Цыбикова. Ю.Н.Рерих при подготовке предполагаемых маршрутов Центрально-Азиатской экспедиции внимательно изучил труды тех, кто уже прошел этими путями, не на последнем месте были и работы Цыбикова.

Русское географическое общество высоко оценило подвиг Цыбикова. В его честь была выбита золотая медаль с надписью: «За блестящие результаты путешествия в Лхасу». Ученый удостоился высшей награды Русского географического общества – премии имени М.Н.Пржевальского.