Сборник страшных рассказов. Voice

Ваня усмехнулся.

– Городские… нос задираете, а сами жизни не знаете. Это день летнего солнцестояния. Празднуется с шестого на седьмое июля.

Майя достала телефон и проверила.

– Это же сегодня…

Сопля улыбнулся.

– Сегодня. Значит, и охота на ведьм сегодня. Она сюда придёт, а мы её хвать и накажем!

– Убьёте?..

Дуня по-свойски ткнула Майю в плечо.

– Дура, что ли, мы же не охотники, нам нельзя! Одно неверное движение – и такое зло можно разбудить…

– Она кошкой обернётся, и мы ей лапу отчекрыжим. Чтобы колдовать больше не могла, – добавил Русик.

Майя не могла поверить в услышанное. Шайка деревенских балбесов решила покалечить несчастную кошку. Ещё и Майю хотят привлечь, судя по всему. Больные на всю голову!

– Весело у вас тут. – Майя достала наушники из кармана. – Но я пойду, пожалуй. Домой пора.

* * *

На подходе к дому Майя заметила небольшую чёрную кошку. Она уверенно бежала вдоль забора, высоко задрав лоснящийся хвост. Забравшись на забор бабки Шуры, кошка спрыгнула на другую сторону и скрылась в кустах. Майя пожала плечами – мало ли каких животных могла подкармливать двоюродная бабушка.

Майя зашла на участок, прикрыла за собой калитку, открыла входную дверь и, чуть не выронив телефон, застыла на пороге.

Бабка Шура, вся взъерошенная, красная, что-то шептала над котелком, стоящим в центре стола. На секунду Майе показалось, что странные изображения на стенах зашевелились.

Вместо странных фигур на мгновение померещилась церковь и сухие цветы, растущие рядом.

– Майка! – вскрикнула бабка и всё вокруг моментально рассеялось. – Вернулась ужо! А я вот суп состряпала, щи. Чем богаты.

Майя кивнула.

– Д-да… я сейчас.

Она забежала в комнату и кинула на кровать телефон и наушники. Тупые местные весь мозг ей запудрили. Привидится же такое. Вернувшись, Майя села за стол, и бабушка налила ей суп. Он оказался очень даже неплохим. Получше того, что готовила мама. На столе нашлись ржаной хлеб и овощи с огорода. Традиционный русский обед.

– Бабуль, а ты чего, не будешь?

– Я попозже поем, не голодная я.

Глянув в дальний угол, Майя заметила, что веник у бабки Шуры на проволоке висел. Она такого ещё никогда не видела. В том же углу был и очередной страшный алтарь.

– Баб Шур, а что это за рисунки такие? Цветы, гниль какая-то?..

Шура посмотрела на стену, усмехнулась и махнула рукой.

– Ерунда старушечья, не обращай внимания. Травки собираю, от сглаза, от хвори.

Ну да, старики ведь часто в такое верят. Домик хоть и старый, мрачный, как и сама Шура, но никакой опасности не представляет.

– А я, когда гуляла, церковь разрушенную нашла. Ты знаешь что-то о ней?

– Отож. Её в девятнадцатом годе подорвали. «Религия – опиум для народа». Мамка рассказывала.

И чья же мамка теперь права? Чья мамка правду видела?

Майя поела и помогла бабушке убрать со стола, а затем отправилась в свою комнату. Там она послушала музыку, почитала, да так и задремала. Сквозь сон она слышала странные звуки, будто кто-то скрёб по полу, клокотал и тихонько завывал. Когда Майя вновь открыла глаза, свечи почти догорели.

Теперь вокруг стояла подозрительная, вяжущая тишина.

Майя позвала бабушку – ничего. Позвала громче – снова ничего. Она тихо встала, взяла свечу и пошла в большую комнату. В доме не было ни души, только всё те же страшные рисунки на стенах. За окнами расстилалась ночь. Фонарь луны светил на полную мощность, лишь время от времени скрываясь за грузными облаками.

Майя медленно передвигалась по скрипящему полу, не сводя глаз с одного из рисунков. Она снова позвала Шуру, но ответа не последовало. Рука странного существа на алтаре перетекала в играющую на стене тень и напоминала огромную лапу, которая сползала на пол и тянулась к ногам. Скрип не смолкал. В саду что-то хрустнуло. Майя взвизгнула и уронила свечу, та моментально погасла. Теперь комнату освещал только лунный свет. Споткнувшись о табуретку, Майя кинулась к стене, повисла на выключателе. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк. Не работает. Рисунки уставились на неё. Всё сразу. Даже сквозь стены Майя чувствовала их тяжёлые взгляды. Если она двигалась, взгляды существ перемещались вслед за ней. Они звали Майю по имени, смеялись над ней.

Майя кинулась к дверному проёму в надежде раздобыть вторую свечу, но увидела перед собой нечто, лежащее на гнилом комоде. Огромное, чёрное, широкое. В горле пересохло настолько, что вместо крика с губ сорвалось тихое сипение.

Мгновенное оцепенение тут же отступило, когда Майя разглядела, что это всего лишь одежда бабы Шуры. Но куда же пропала она сама?

Нырнув в комнату и схватив телефон, Майя обулась и побежала на улицу. Она так и не заметила одну маленькую деталь: веника на стене уже не было.

* * *

Ноги сами принесли Майю к церкви. Чёрные кошки, голые ведьмы… всё это она уже читала у Булгакова. Образ Маргариты всегда казался ей одинаково манящим и отталкивающим. Неужели её двоюродная бабушка и правда ведьма?

Майя заметила проблески костра среди деревьев и направилась туда. Как и ожидала, она увидела там своих новых знакомых. Они облачились в белые вышитые рубашки. Мальчишки прыгали через костёр, девчонки плели венки, а Ваня опять стоял поодаль, сжимая в руке топор. Майя подошла к нему.

– Я знал, что ты придёшь, – заметил Ваня.

– Моей бабушки нигде нет… Она словно сквозь землю провалилась.

Ваня усмехнулся.

– Она скоро будет здесь, вот увидишь.

– Ей будет больно?..

– Ничуть. Ведьмы же боли не чуют. А ты чё, поверила, что ли?

Майя нахмурилась.

– Ещё чего! Мне просто… просто дома одной страшно!

Ваня покивал.