Неизвестные Вязники. О чем писали газеты, но не расскажут на экскурсиях

2.8. Вязниковский крестьянин Иван Базанов – «Император Сибири»

Во второй половине XIX века слава купца-миллионера Ивана Ивановича Базанова гремела по всей России – от Москвы до Восточной Сибири. А когда в 1813 году в семье крестьянина прихода села Спас-Шелутина Вязниковского уезда Ивана Базанова родился сын, наречённый, как и родитель, Иваном, никто не мог даже предположить, что этот младенец со временем будет контролировать почти 200 золотых приисков и золотоносных участков, а также целый флот на великих сибирских реках! До сих пор в Вязниках и Перми, Иркутске и Петербурге можно видеть массивные здания, возведённые на базановские миллионы, причём по большей части – для учебных и благотворительных заведений. А ближайший соратник и компаньон Базанова Михаил Сибиряков своим огромным состоянием заложил основу для будущих научных исследований Арктики. Некоронованным императором Сибири называли Ивана Базанова, который прошёл путь от крестьянской избы до состояния в 15 миллионов золотых рублей.

Так сегодня выглядит погост Спас-Шелутино (ныне Ивановская область). В этом храме когда-то крестили будущего «Императора Сибири»

Иван Иванович Базанов

Иван Базанов-младший в конце 1840-х годов в 37-летнем возрасте покинул родной Вязниковский уезд в поисках лучшей доли. В Российской империи ловцы Синей птицы двигались на восток – в бескрайнюю, одновременно сулящую огромные возможности и гибель в далёком лесном краю неизведанную Сибирь. Как именно богател вчерашний вязниковский крестьянин Базанов – до конца не выяснено до сих пор. Известно лишь, что в 1857 году 44-летний Иван Иванович добился, выражаясь современным языком, лицензии на разработку золотых приисков в Восточной Сибири. Вместе со своим другом купцом Михаилом Сибиряковым Базанов организовал компанию по добыче золота в долинах рек Лена и Витим, которая для «маскировки» получила название «Ленско-Витимское пароходство Ко Сибирякова и Базанова». В середине 1860-х годов в число компаньонов данной фирмы вошли сибирские купцы Немчинов и Трапезников. Спустя 20 лет после начала работы на компанию, основанную Базановым и Сибиряковым, работали тысячи старателей, матросов, рабочих, лоцманов, возчиков, десятки капитанов, геологов, инженеров. Большая часть золота добывалась в Олекминском округе, но отдельные пароходы Базанова доходили и до Якутска.

Иван Базанов щедро жертвовал огромные суммы на содержание приютов и богаделен, строительство церквей и школ в различных городах и губерниях. «Нажил сам – поделись с другим!», – любил повторять золотопромышленник. За выдающиеся коммерческие достижения и не менее значимую благотворительность он был пожалован в чин действительного статского советника (равного генерал-майору). Рождённый крестьянином, Базанов стал Его Превосходительством, был отмечен орденами и медалями. Но прославился «император Сибири» вовсе не этим. В 1883 году после кончины Ивана Ивановича было обнародовано его завещание, которое удивило всех: значительную часть многомиллионного состояния Базанов завещал на общественно полезные цели.

Миллионер и генерал был лишён семейного счастья. Его любимые дети умерли раньше его. Поэтому наследниками Ивана Ивановича стали невестка – вдова покойного сына Петра Юлия Базанова и зять – муж покойной дочери Базанова Екатерины Ивановны граф Пётр Сиверс. Нередко бывает, что распоряжения завещателя выделить крупную часть наследства на благотворительность сильно раздражает его родню, которая потом стремится каким-либо образом «минимизировать» потери, выполнив волю богача лишь формально. Но в семействе Базанова, редкий случай, и Юлия Базанова, и граф Сиверс не просто постарались исполнить завещание Ивана Ивановича как можно добросовестнее, но и потратили на помощь современникам почти всё наследство.

Базановское училище в Вязниках, фото около 1907 г.

К помощи базановского семейства прибегали очень известные люди, отчаявшиеся найти поддержку в иных местах. Например, писатель граф Лев Толстой попросил Юлию Базанову помочь профинансировать переселение духоборов – крестьян-пацифистов, подвергавшихся преследованиям в России, в Канаду. На это требовалось около 7 миллионов рублей!

Интерьер нынешнего «Дома юриста» в Санкт-Петербурге – бывшей резиденции наследников Ивана Базанова

«С этой целью я обращаюсь к вам, прося вас пожертвовать на это, несомненно, доброе дело столько, сколько вы найдёте нужным и возможным. В ожидании ответа остаюсь уважающий вас, Лев Толстой», – такое письмо направил Базановой классик. Юлия Ивановна заключила договор с владельцем крупной пароходной компании господином Каменским, суда которого и перевезли 7500 духоборов в Новый Свет.

В российской истории более всего известны крупные пожертвования Юлии Базановой Императорскому Московскому университету.

Целиком на её средства в 1894—1895 годах на Девичьем поле была построена и оборудована университетская Клиника болезней уха, носа и горла – в то время единственная специализированная больница данного рода в стране. На эти цели Базанова потратила более 1 миллиона рублей – огромную сумму по тем временам, когда, скажем, годовая зарплата владимирского губернатора (самая большая в губернии) составляла 10 тысяч рублей. После открытия клиники Базанова пожертвовала ещё более полумиллиона рублей на обеспечение содержания данного учреждения. Московская городская дума присвоила клинике имя Юлии Базановой.

Обломок «золотой империи» – найденное надгробие на могиле родителей Ивана Базанова

Долгое время на свои средства Юлия Ивановна содержала Иркутское географическое общество. Она финансировала мероприятия, посвящённые 300-летию присоединения Сибири к России. В Румянцевском музее в Москве находилась этнографическая коллекция, связанная с её именем.

На базановские миллионы была выстроена школа в Ялте и городское училище в Перми. В Вязниках на пожертвованные по завещанию тестя графом Сиверсом 100 тысяч рублей на улице Благовещенской отстроили и оснастили всем необходимым техническое училище имени И. Базанова, торжественно открытое в 1898 году и позже преобразованное в Вязниковский механико-текстильный техникум. А в центре Иркутска вырос огромный по прежним меркам Базановский воспитательный дом, спасший тысячи детей и подаривший им путёвки в жизнь. На средства семьи Базанова не только было выстроено здание приюта, но выплачивалось жалованье его персоналу. Ещё в Иркутске Базановы выстроили Ивано-Матрёнинскую больницу – одно из крупнейших лечебных учреждений Восточной Сибири, – названную так в честь самого Ивана Базанова и его жены Матрёны. Историки установили, что всего Юлия Базанова и граф Пётр Сиверс потратили на благотворительность более 10 миллионов рублей – почти всё базановское наследство.

Ю. И. Базанова остаток дней провела в Петербурге, где на Сергиевской улице (ныне – Чайковского, 28) выстроила роскошный особняк. Сегодня там размещается петербургский Дом юриста, а интерьеры базановского дворца впечатляют столь сильно, что туда не прекращается поток экскурсантов, желающих посмотреть на великолепие резиденции невестки «императора Сибири». Современники так писали о Юлии Базановой: «Жертвуя большие средства на добрые дела, она никогда этого не подчёркивала, о них не разглашала и очень не любила какой-либо гласности и официальности, наоборот, помогала и благодарила с редкой скромностью и простотой».

А в истории больше всего прославилось семейство друга Базанова Михаила Сибирякова. Сын последнего Александр употребил доставшиеся на его долю миллионы на исследование Севера. В честь заслуг Сибирякова-младшего в 1916 году был назван купленный Россией в Англии ледокольный пароход, позже прославившийся путешествием по Северному морскому пути в 1930-е годы. Сам Сибиряков к тому времени находился в эмиграции во Франции, но пароход переименовывать не стали. В СССР попросту объявили Сибирякова… умершим – задолго до его настоящей кончины.

Граф Сиверс, имевший звание камергера императорского двора, до самой кончины прожил в Иркутске, где его выбирали членом городской управы. Он умер в 1892 году в Москве, но был погребён по завещанию в склепе Иркутского Вознесенского мужского монастыря рядом с могилами жены, сына, тестя и тёщи.

Во Франции сгинула и последняя представительница рода Базановых – внучка Ивана Ивановича Варвара Петровна. Её судьба до сих пор неизвестна. А сама Юлия Ивановна Базанова скончалась в 1924-м.

Недавно на заброшенном погосте Спас-Шелутино был найден наполовину обломанный надгробный памятник из когда-то белого, а ныне потемневшего от времени мрамора, на котором значилось, что он воздвигнут наследниками действительного статского советника Ивана Ивановича Базанова – по его завещанию на могилах близких. И эта мраморная глыба – последний осколок огромной «золотой империи».

    Николай ФРОЛОВ
    «Районка, 21 век», №44 (211) от 14 ноября 2014 г.

2.9. Вязниковцы в Крымской войне

Сегодня, с учётом нынешних реалий, история обороны Крыма в войну 1853—1856 годов, когда союзная армия Англии, Франции, Турции и Сардинии (Италии) пыталась захватить этот стратегически важный полуостров, особенно актуальна. Не случайно, в отечественной истории именно эту войну назвали Крымской. И в ней активное участие принимали многие выходцы из тогдашней Владимирской губернии, в том числе – вязниковцы и лица, так или иначе связанные с Вязниковским краем.

Так, во время Крымской войны 1853—1856 годов в обороне Севастополя принимали активное участие сыновья бывшего станового пристава Вязниковского уезда, героя Отечественной войны 1812 года, участника сражений при Бородино и Малоярославце отставного капитана Ладожского пехотного полка Петра Манькова Николай и Александр, которые в детстве проживали в Вязниках. Выпускник 1-го кадетского корпуса Николай Маньков, штабс-капитан Литовского егерского полка, в 1854—1855 годах защищал первую оборонительную линию 5-го бастиона города-крепости Севастополя, где был контужен. В послужном списке Н. Манькова сказано: «контужен от разрыва бомбы в голову с обожжением всего лица и обеих рук». «За отличную храбрость и мужество» Николай Маньков был награждён орденом Святой Анны IV степени «За храбрость», а за отличную храбрость и примерную стойкость, оказанную во время второго усиленного бомбардирования неприятелем Севастополя, Н. Маньков был произведён в капитаны и награждён орденом Святой Анны III степени с бантом. Примечательно, что в Крыму отважный офицер не только храбро сражался и получил боевые награды, но и нашёл свою судьбу. Его супругой стала дочь управляющего провиантской комиссии из Симферополя Елизавета Стратнович. У них родились две дочери и сын. Скончался ветеран Крымской войны отставной майор Николай Маньков в 1893 году в возрасте 68 лет.

Оборона Севастополя 1854—1855 гг. С панорамы Ф. Рубо

Младший брат Н. Манькова, выпускник Московского кадетского корпуса прапорщик Азовского пехотного полка Александр Маньков в 1854—1855 годах тоже оборонял Севастополь. «За отличие при взятии штурмом четырёх неприятельских редутов» в ноябре 1854-го он был награждён орденом Св. Анны IV степени «За храбрость», а «за отличие в сражении на речке Чёрной и Федюнинских горах» в августе 1855-го получил чин подпоручика. В том же августе 1855-го подпоручик Александр Маньков был награждён орденом Св. Станислава III степени с мечами «за неусыпную деятельность, примерную стойкость, отличное мужество, и храбрость, оказанную в последнее время при обороне Севастополя и отбитии штурма». После получения тяжёлого ранения А. Манькову указом императора Александра II пожалована пожизненная пенсия из инвалидного капитала по 190 рублей в год (тогда это была зарплата среднего уездного чиновника) с принятием под покровительство Комитета о раненых. Впрочем, Александру Петровичу в Вязниковском уезде принадлежало 126 десятин земли (примерно 137,5 гектаров), и он считался помещиком средней руки. А. Маньков после окончания войны служил в Якутском пехотном полку и вышел в отставку штабс-капитаном «за ранами и с мундиром» в 1860 году. Скончался ветеран в 1891-м всего лишь 59-летнем возрасте – сказались последствия тяжёлого ранения и лишений военного времени.

В обороне Севастополя участвовал и ещё один представитель семейства вязниковских помещиков – подпрапорщик Московского пехотного полка Валериан Александрович Рамейков. В 1854 году ему исполнилось всего 17 лет. В личном деле Рамейкова указано, что он находился в «сражении с французами, турками и англичанами при деревне Бузлюк» 8 сентября 1854-го, потом – «при бомбардировании Севастополя» 5 октября, «в сражении на реке Чёрной и на Федюнинских высотах» 4 августа 1855 года. За отличие в боях Рамейков получил офицерский чин прапорщика, а потом был переведён корнетом в Гусарский великого князя Николая Максимилиановича, герцога Лейхтенбергского полк. В октябре 1855-го 18-летний корнет получил контузию в голову «позади левого уха», но остался в строю. Закончил службу в армии Валериан Рамейков в 1863 году штабс-капитаном. Позже он избирался депутатом Владимирского губернского дворянского депутатского собрания и скончался в 1898 году в 61-летнем возрасте.

Владимирские ополченцы Крымской войны

Во время Крымской войны сын вязниковского помещика и офицера (сельца Ждановка в приходе Успенского погоста близ Паустова) сотенного начальника (командира роты) 6-го пешего казачьего полка Владимирского ополчения 1812 года Александра Шумилова, награждённого высоким орденом Св. Владимира IV степени, тоже Александр служил в Тульском егерском полку подпоручиком, в составе которого воевал на Кавказском фронте и отличился в сражении при Кюрук-Дара в турецкой Армении в августе 1854 года, где турецкая армия в Закавказье была наголову разгромлена. Тульцы на память об этой баталии получили тамбур-мажорскую трость, отбитую среди прочих трофеев у неприятеля. А. Шумилов-младший вышел в отставку из военной службы в 1858 году штабс-капитаном. Позже он занимал пост мирового судьи в чине коллежского советника (полковника) и скончался в конце 1890-х годов.

Кроме того, в составе Владимирского ополчения 1855—1856 годов во время Крымской войны служили вязниковский помещик подпоручик Василий Секерин (потомственный офицер в пятом поколении, его прапрадед был капитаном ещё в армии Петра Великого и участвовал в Северной войне со Швецией), командовавший 3-й ротой в ополченческой дружине №127, за что после окончания боевых действий был награждён орденом Св. Станислава III степени. Вскоре после возвращения домой, в 1858 году, В. Секерин скончался после лишений и болезней, которых вдоволь хлебнули владимирские ополченцы, в возрасте всего лишь 42 или 43 лет. В той же дружине вместе с Секериным во Владимирском ополчении Крымской войны служил Пётр Иванович Рюминский – прапорщик из коллежских регистраторов Вязниковского уездного суда. Дальнейшая судьба Рюминского до сих пор неизвестна, как неизвестны судьбы многих наших земляков, защищавших южные рубежи России и, в том числе, Крым и Севастополь, полтора столетия назад. Однако все они заслуживают нашей благодарной памяти.

    Николай ФРОЛОВ
    По материалам сайта Вязники.Ру.

2.10. Как сын вязниковского крестьянина стал «анти-Никоном»

Более трёх с половиной веков назад реформы Патриарха Никона, стремившегося вернуть обряды Русской Православной Церкви к исконным греческим образцам, привели к трагическому расколу в обществе.

Значительное число россиян не приняли никоновских нововведений и остались ревнителями старой веры. Сами себя они называли староверами, а государство и Церковь именовали их раскольниками. Длительное время подвергавшиеся преследованиям властей старообрядцы получили фактическую свободу вероисповедания лишь в XIX столетии. К тому времени закалённые вековыми испытаниями и фанатично убеждённые в истинности избранного пути ревнители старой веры имели свою организацию, оставаясь своего рода «государством в государстве». Одним из вождей старообрядчества, почти легендарной фигурой для своих единоверцев стал Анисим Васильевич Швецов – крестьянский сын из Вязниковского уезда, ставший епископом Уральским и Оренбургским, которого в России именовали «книжным реформатором» и «анти-Никоном».