Феликс, Нэт и Ника и теоретически возможная катастрофа

– А тут нет никакой дополнительной сигнализации? – тихо спросил Нэт.

Феликс открыл шкафчик. Сигнализации не было. Он вытащил журнал с надписью: «1-А», открыл его прямо на полу, и вся троица над ним склонилась.

– Сложная система, – заметил Нэт, переворачивая страницы.

Когда они дошли до страницы с польским, то увидели три грубо исправленные оценки. Также они заметили фосфоресцирующие яркие квадратики, заполняющие несколько клеток в графах Ламберта и Аурелии.

– Они же сразу бросаются в глаза, – разочарованно заметил Нэт, – а в кабинете Ромашки мы этого не заметили.

– Это корректор, – ответил Феликс, придвигая журнал ближе к глазам. – Он замазал старые оценки корректором и написал поверх него новые.

– Но почему тогда мы ничего не заметили? – спросила Ника.

– При дневном свете цвет бумаги и корректора выглядит идентично, а сейчас, – он постукал пальцем по фонарику, – свет более голубой в отличие от дневного света, и бумага отражает его слабее, чем корректор.

– Что будем делать?

Феликс посмотрел на потолок.

– Люминесцентные лампы, – задумчиво произнес он. – Тоже дают свет другого цвета. Обман выйдет наружу в какой-то из вечеров или при пасмурной погоде. Ладно, приступим.

Он вытащил из кармана рюкзака стирательную резинку и осторожно, чтобы не порвать бумагу, стал вытирать вписанные Ламбертом оценки.

– А сейчас поставим себе единицы, – объявила Ника.

– Что?! – выкрикнул Нэт. – Ни в коем случае! Нам придется еще раз писать тест по орфографии!

– Ты разбираешься в компьютерах, а не в психологии, – ответила Ника. – Доверься мне. Через три дня должен состояться педсовет по нашему делу. Школа должна предоставить нашим… родителям причину, из-за чего они хотят нас отчислить из школы.

– Сама себе вписывай единицы! А мне… уж спасибо. Я предпочитаю объяснять шестерки, а не единицы! Феликс, скажи что-нибудь…

– Возможно, Ника права, – задумался Феликс. – Я не представляю, как Ромашка будет объяснять, что мы сами себе поставили единицы…

– Уверен? – Нэт с подозрительностью посмотрел на него.

– В этом безумии есть логика…

– Ладно… Ладно… Пусть так. Но, чур, у меня будет право кричать вам: «А я говорил!»

Ника начала аккуратно вписывать напротив их фамилий единицы. У Нэта было такое выражение лица, словно у него разболелся зуб, а стоящий рядом стоматолог выбирает самое толстое сверло.

– А что с Аурелией? – спросил он. – Рано или поздно кто-то откроет журнал при люминесцентном освещении.

Он с беспокойством посмотрел на Нику, но она, кажется, не собиралась протестовать. Наоборот, она лично соскребла корректор в клеточках на нескольких страницах, открывая старые оценки под слоем. Мальчики переглянулись, но ничего не сказали. Нэт вернул журнал на место. Они погасили фонарики и вышли в коридор. Феликс в последнюю минуту вспомнил про сенсор и проволокой снял с него фольгу. Осторожно вышел и закрыл двери на замок.

– Теперь мы точно знаем, что нас подставили, – утвердительно произнес он.

Они снова услышали странное жужжание и замерли.

– А всё было так спокойно… – застонал Нэт.

Они вслушивались в необычный звук.

– Он как будто перемещается, – заметил Феликс.

– Интересно, Сильвестр может его слышать? – спросила Ника.

– Он сидит слишком близко к телевизору.

– Успокойте меня, – прошептал Нэт. – Скажите, что вы тоже боитесь.

Феликс и Ника согласно кивнули. Прижимаясь к стене, они добрались до начала коридора и без энтузиазма смотрели на тонущие во мраке ступеньки. Туалет был в противоположной стороне, возле второй лестницы. Можно было бы добраться до него по освещенному коридору, но пришлось бы пройти мимо вахтера. Оставалась дорога через мрачный коридор второго этажа.

– Аналогично гудят двигатели у авиамоделей… – отозвался Феликс, но звук вдруг снова прекратился.

– Или механические пилы по дереву… – мрачно добавил Нэт. – А я мог бы сейчас сидеть перед теликом…

Дрожа от страха и прижимаясь спинами к стене, они вышли на второй этаж. По коридору можно было обойти здание по кругу и в случае чего спуститься в подвал по другой лестнице. Можно было почувствовать себя в безопасности, потому что отсюда было легче убежать от Сильвестра, если бы он решил сделать обход. Однако они не чувствовали себя лучше. Дети стояли наверху лестницы и вглядывались в длинный коридор. В окна проникал свет Луны и фонарей на патио. Они придвинулись ближе друг к другу, не в состоянии преодолеть очередной участок.

Наконец Ника потянула ребят за рукава, и они сдвинулись с места.

– Предпочитаю находиться от этого подальше, – прошептала она и тут же приглушенно вскрикнула.

Сзади, со стороны лестницы, что вела наверх, снова раздалось противное жужжание. В этот раз вполне отчетливо. Оно то стихало, то гудело еще громче.

– Как летающая газонокосилка, – прошептал Нэт.

– Оно на этаже выше, – оценил Феликс, непроизвольно ускоряя шаги. – Словно кто-то пылесосит…

– Я не замечал за Пумперникель такой самоотверженности, – Нэт посмотрел на потолок.

Звук переместился и сейчас слышался где-то впереди, со стороны второй лестницы. Дети сбились в тесную кучку. Казалось, что они слышали стук собственных сердец.

– Может, школа купила автоматический пылесос… – прошептал Феликс.

– Или полотер, – произнес Нэт. – Чтобы еще больше скользило.

Они уже не знали, вернуться им или идти дальше. Источник звука продолжал перемещаться. Наконец он отдалился, хотя не утих.

– Оно свернуло в боковой коридор, – дрожащим голосом произнесла Ника. – Хорошо, что нам не нужно в нашу штаб-квартиру…

– Сделаем, что должны, и сваливаем, – Феликс двинулся вперед.

– Я реально восхищаюсь отвагой Сильвестра, – прошептал Нэт, пытаясь не отставать. – Если тут происходят такие дела, я бы свалил отсюда в первую же ночь.

Они добрались до соединения двух коридоров на выходе с лестницы. Сейчас тут было тихо, слышался только телевизор снизу. Дети зажгли фонарики и зашли в туалет. Нэт быстро закрыл за собой двери и перевел дыхание.

– Можете кое-что для меня сделать? – попросил он. – Загляните в кабинки… Просто загляните туда.