Начальник милиции 3

Пистон жадно впился глазами в блестящую вещицу, и вдруг проныл:

– Слушай, Начальник, отдай мне взад эту штуковину. Тебе она без надобности, все одно не куришь. Зачем она тебе?

– Вот ты рыба… – скривился я. – Гнилой заход. Портсигар я у тебя честно экспроприировал в качестве возмещения морального вреда.

– Что сделал? Какого вреда?

– Отжал за подставу! Так понятнее?

– Ну да… справедливо, – поджал губы Пистон, но сигарету у меня взял.

Мы зашли в здание ГОВД, и я нос к носу столкнулся с Трубецким. Меня он ловко обрулил, старательно делая вид, что я сквозняк, а не сотрудник, а вот когда его взгляд уперся в Пистона, оперативник аж вздрогнул и замешкался.

– Морозов! Это ты куда его потащил? – спросил он, пытаясь нагнать в голос показного миролюбия.

– Тебе какое дело? – отрезал я.

– Э-э… Погоди, погоди… Он по ориентировке проходит. Похож, очень похож… Морда его вылитая, как у того, кто грабеж замолотил. Дай мне с ним переговорить… Отдай его мне. Мне его отработать нужно.

– Отработать? По грабежу? – я остановился и развернулся к Антошеньке. – По какому еще грабежу? Что-то я не припомню ни одного на этой неделе.

Я отлично знал текущую сводку совершенных в городе преступлений и сразу понял, что оперок туфту гонит.

– Э-э… Да там дело прошлогоднее, глухарем висит, – стал оправдываться Трубецкой. – Я сейчас как раз занимаюсь ранее совершенными. Показатель за раскрытие прошлых лет никто не отменял.

Ну-ну, с каких это пор Антошенька за показатели печется? Подумал я, а Пистон заметно напрягся. Смотрел в мою сторону жалобно, а в его взгляде сквозило: «Начальник, не отдавай меня, только не отдавай».

– Да какой с него грабитель, Антон Львович, – усмехнулся я. – ветер дунет, и он упадет, смотри, какой квелый. Иди ищи других грабителей, – сказал я и затолкнул Пистона в дежурку.

Оперативник скривился, но промолчал, потопал дальше. А его интерес к Пистону мне не понравился. В голове все больше зрела мысль, всеми правдами и неправдами отправить инспектора уголовного розыска на больничный. Скорее всего – неправдами.

– Привет, Саныч! – Баночкин оторвался от телефона и протянул мне широкую лапу. – Это кто? Морда знакомая. Это не тот, который к тебе приходил раньше постоянно?

Скосил он взгляд, на мнущегося в пороге Пистона.

– Он самый, мой человечек. Пусть у тебя посидит в КПЗ, я его через часик-два заберу.

– Не могу… Купер проверяет КПЗ по два раза на дню, все ищет что-то, вынюхивает. Журналы проверяет, постовых за караульный устав спрашивает. Если только по-настоящему его оформить. Через административный протокол его запихать. Но там штраф будет.

– Давай по-настоящему, – кивнул я. – Состряпай там что-нибудь, я не уполномочен такие бумажки заполнять, сам знаешь. А я рапортец накатаю, мол задержал на улице нарушителя. Он все подпишет, что скажешь.

– Честно говоря, я протоколы писать не умею, – развел руками дежурный. Всегда участковых прошу.

– Ну так попроси…

– Так нет никого из них сейчас в отделе.

– Блин! Миха! До таких звезд дослужился, а по административке оформить человека не можешь. Ладно… Сказал бы спасибо, да не за что…

– Извини, Саныч…

– Бывай.

Я вывел «задержанного» и потолкал его на улицу.

– А может я дома подожду? – радостно спросил Пистон, убедившись, что КПЗ ему сегодня не грозит.

– Ты тупой? Я тебе говорю, за тобой могут прийти в любой момент, и это будет последний момент в твоей развеселой жизни. Со мной пойдешь. От меня ни на шаг. Понял?

Пистон опустил голову, ему явно хотелось выпить, а после прилечь на диванчик перед телеком и закурить. А тут я такой спаситель нарисовался.

Оставив Серого в своем кабинете за старшего, я направился в школу. Со слов пацана, сестра его сегодня там, опять занимается важными пионерскими делами – оформляет какой-то школьный стенд в красной комнате.

Пистона пришлось взять с собой. Как-то не очень было тащить такого хмыря в детское учреждение, но ничего не поделаешь. Надеюсь, наш тандем никто не увидит, каникулы все-таки.

Но благо, в школу с алкашом мне заходить не пришлось. Я напоролся на Алёну прямо на школьном крыльце. Стенд ее подопечные пионеры выволокли на улицу и что-то малевали вонючей краской, поэтому работа кипела не в пионерской комнате, а на свежем воздухе, чтобы не задохнуться.

– Привет, – помахал я старшей пионервожатой.

Та, завидев меня, сначала невольно улыбнулась, а потом улыбка вдруг исчезла с лица, сменилась на прохладцу.

– Жди здесь, – указал я Пистону на лавочку возле газона, а сам пошел навстречу девушке.

– Привет, – когда мы приблизились друг к другу, ответила та. – Это что за чудо с тобой?

Она кивнула в сторону моего подопечного, тот грелся на лавочке, щурясь от солнышка, словил «тунеядский» кайф. Казалось, вот-вот достанет из-за пазухи шкалик и пригубит.

– Мне нужно поговорить, серьезно… – выдал я голосом, полным таинственности и серьезности. Однако, предательская улыбка с моей морды никак не слезала, очень рад был видеть пионервожатую.

– А что нам говорить? – надула губки Алена. – Лучше с Асей поговори, пригласи её куда-нибудь. Погуляйте. Вон, погодка какая замечательная, а мне некогда, мне работать надо.

– Хорош дуться, я вообще по-другому поводу.

– А кто тебе сказал, что я дуюсь? – сверкнула глазами девушка, но тут же себя уняла и добавила. – Мне вообще все равно.

– Отлично! Раз все равно, значит, ты мне поможешь! Как другу. Как боевому, так сказать, товарищу. Я ведь тоже комсомолец…

Я не хотел здесь объясняться за поцелуй с Асей, все равно останусь виноватым, да и не до этого сейчас и поэтому увел разговор в иронично-идейное русло.

– Помочь? Я? Тебе?.. Чем же? Рассказать, какое мороженое любит Ася?

Вот язвочка, своего не упустит… Но и я не привык так просто сдаваться.

– Далась тебе эта Ася… между прочим, ты мне больше нравишься.

Девушка чуть залилась румянцем, в ее глазах на миг вспыхнули искорки радости, но тут же погасли и она уже с некоторой претензией проговорила:

– Сомнительное утверждение… «больше»… То есть на нее ты тоже запал? Да ты, я смотрю, настоящий Дон Жуан. Извини, Саша, но мне надо идти. Пока…