Последний подарок

– Да.

– Но, вы говорили, что людям здесь не место.

– Так оно и есть. Тем не менее, я не говорил, что они не могут здесь появиться.

– Значит, я все-таки могу их увидеть? – не унимаюсь я.

– Да. Проводники способны искажать небольшие участки пространства, что вполне позволяет сосуществовать вашим воспоминаниям и миру людей, – ответил профессор, и, немного помолчав, добавил. – Если хотите я могу еще раз показать вам это.

– Да, – тихо, ответил я.

Михаил Федорович больше ничего не произнес. Он сделал несколько шагов и оказался напротив широкой витрины справа от нас.

Я встал рядом и пригляделся.

По ту сторону витрины я вижу раковины, лампы, несколько кожаных кресел, огромные зеркала, перед которыми аккуратно лежат ножницы, расчески, лаки, и несколько фенов. Кажется, мастера только разложили все это по своим местам, но рядом нет ни души.

Я перевел взгляд на настенные часы. Возможно, когда-то они и показывали точное время, но сейчас стрелки мирно застыли на 8:03. И, сколько бы я не вглядывался в секундную стрелку, она так и не сделала ни единого удара. Я готов был сверлить ее глазами и дальше, но меня отвлек тяжелый профессорский голос:

– Роман Сергеевич, что вы видите? – спросил мой спутник.

– Кресла, ножницы, зеркала, – перечислил я. – Много чего.

– А, теперь? – произнес Михаил Федорович и, сделал шаг ближе к витрине.

Я вздрогнул, когда перед моим носом, в считанных сантиметрах от меня пробежала девушка. Единственное, что я успел заметить это ее темные, как ночь, волосы. Мне даже показалось, что она еле заметно коснулась меня ими. Я посмотрел ей вслед, но, отбежав от нас на несколько метров, девушка исчезла.

Прошло несколько секунд. Улица вокруг нас наполнилась людьми. Они появляются из ниоткуда, и не обращая на нас внимания, проходят мимо или даже сквозь нас, после чего практически сразу растворяются в воздухе. Я лишь успеваю бросить взгляд на тех, кто проходит рядом со мной. Уткнувшись в свои телефоны, и, прячась под зонтами от редких капель дождя, прохожие спешат по своим делам. Наушники в ушах отгородили их от посторонних звуков, и никто из них не замечает того, что происходит вокруг, и, разумеется, никому из них даже в голову не приходит, что в эту секунду рядом с ними стоят еще два… человека?

Я перевел взгляд на витрину. Сначала мое внимание привлекли надписи появившееся на стекле, но, уже через секунду меня поглотило то, что происходит за витриной. Там все изменилось. Другими стали кресла, раковины, стены. Трое мастеров старательно делают прически своим клиентам, которые, вглядываясь в зеркала, следят за каждым движением парикмахеров. Эти люди даже не подозревают, что за ними сейчас смотрит… привидение. Да, именно это слово я искал. Ведь теперь я приведение? Мой взгляд направился на профессора. На этот раз, я знаю, что мне не нужно повторять вопрос вслух, для того чтобы мой собеседник его услышал.

– Приведение? – повторил проводник, и легкая улыбка появилась на его лице. – Как вам будет угодно, Роман Сергеевич. Вы можете называть себя приведением, призраком, фантомом. Сути это не меняет.

После слов Михаила Федоровича, я вновь посмотрел вперед. На этот раз мое внимание привлекли часы. Еще недавно мирно покоившиеся стрелки теперь показывают 11:01, а секундная стрелка неторопливо отчитывает удар за ударом.

– Прошло почти три часа, – произнес я, не отрывая взгляд от стрелок.

Михаил Федорович ничего не ответил. Он неподвижно стоит в полуметре от меня, так же как и я, рассматривая все то, что происходит в парикмахерской.

В следующий момент я невольно обратил внимание на то, что отражается в витрине. В ней я вижу приходящих мимо людей, вижу дома, расположенные на противоположенной стороне улицы, вижу, проезжающие мимо автомобили, но, не вижу себя. Да, я понимаю, что мы не должны отражаться, но, это как-то слишком уж странно, стоять напротив витрины, и не видеть в ней своего отражения. Ни силуэта. Ни контура. Ни блика. Ни малейшего намека. Хотя, отражаться в витрине сейчас было бы еще страннее…

…отражение… мое лицо…багровая кровь…

Спустя мгновение очередное воспоминание настигло меня прямо у витрины.

Вот, я вижу, как неуверенными шагами направляюсь в сторону выхода из очень просторного, светлого помещения. Я точно знаю, что должен куда-то идти, но, куда не помню.

Кажется, недавно меня терзала сильная головная боль, но теперь она отступила. Все же я стараюсь не поворачивать голову, боясь, что боль может вернуться.

Краем глаза я замечаю вокруг себя медицинское оборудование и белые стены, как вдруг, передо мной из ниоткуда появляются врачи. Они не обращают на меня внимание, поэтому я, молча, прохожу мимо них.

До двери мне остается пройти всего лишь несколько метров, но в этот момент что-то заставляет меня обернуться, и все перемешивается в кучу. Я только успеваю понять, что стою у двери ведущий из операционной. Все дальнейшее происходит, словно во сне.

Врачи… Оборудование… Стены… Свет…

Как только мои глаза увидели того, кто лежит на операционном столе, мной овладел настоящий ужас.

Это я. Я лежу на столе.

Мои руки начинают дрожать.

…так вот что так напугало меня в больнице…

Снова воспоминания.

Я неуверенно останавливаю взгляд на багровых пятнах крови на своем лице, после чего делаю несколько шагов назад. Я вот-вот коснусь двери за моей спиной, но тут же вспышки, свет, коридор, врачи, больница. Все это с новой силой охватывает меня…

Я не знаю, видел ли последние картинки в операционной, или они появились здесь, когда я стоял перед витриной, но тяжелый голос проводника неожиданно вернул меня уже на пустынную улицу:

– Роман Сергеевич, вы готовы идти дальше? – спросил профессор.

– Да, – ответил я.

Конечно же, готов. Все уже давно готово к тому, что бы мы отправились дальше. Я не знаю, как давно опустела улица, по всей видимости, произошло это так же быстро, как и пришло в движение. Прохожие растворились в воздухе, исчезли мастера со своими клиентами, навсегда замолчали фены и ножницы. Мы вновь остались одни.

Михаил Федорович посмотрел на меня, и, убедившись, что и на этот раз, мое любопытство исчерпано, убрал руки за спину, и, молча, отправился дальше. Я в последний раз бросил взгляд на часы, и, увидев, что они вновь показывают 8:03, отправился вслед за профессором.

4. Дом

Спешить оказалось действительно некуда.

Размеренные шаги моего спутника, беззвучно уносят нас все дальше от витрины. И, пусть она осталась далеко позади, мимолетные голоса, случайно услышанные у ожившей парикмахерской, все еще призраками витают в моей голове. Но, не только эти призраки находятся сейчас здесь. Город, который нас окружает, тоже напоминает мне призрака. Призрак, того Питера, который я когда-то знал. Его брат близнец, нынче изменившийся до неузнаваемости, и молчаливо тоскующий по своим жителям, которые уже давно его покинули.

Да, после воспоминаний настигших меня у витрины, город заметно изменился. Конечно, все то, что я сейчас вижу сложно назвать Питером, скорее, так мог выглядеть абсолютно любой город, в котором я никогда не был прежде. Несколько раз я ненадолго останавливал свой взгляд на его фасадах, но совсем в них не вглядывался, однако любопытство все же взяло верх, и впервые за последние несколько минут, я отбросил все свои мысли и осмотрелся.

Мы все так же идем по улице, с обеих сторон которой, я вижу бессмысленную чехарду строений. Окружавшие нас многоэтажки никуда не исчезли, но, теперь большая их часть обзавелась новыми, более четкими деталями, а, значит некогда одинаковые дома, отныне ревностно стремятся отличиться друг от друга. И, сразу бросаются в глаза несколько новостроек, раскиданных по обе стороны улицы. Они так уверенно устремились к небу, что, кажется, стоит мне отвернуться, и эти бежевые великаны станут еще выше, оставив далеко внизу все прочие многоэтажки, которые итак достают новостройкам только до половины. Подобных многоэтажек здесь достаточно много, и, практическая каждая из них, словно пытаясь защититься от своих более могучих братьев, облачилась в темно-зеленую и желтую чешую из балконов, которые находятся друг от друга на неестественно близком расстоянии. В самом низу, у самых стен многоэтажек, расположены еще строения. Они совсем невысокие, всего несколько этажей. Друг от друга их отличает только цвет стен, поэтому зеленые, желтые, коричневые, и красные фасада жадно вобрали в себя практически одинаковые оконные рамы, балконы и лепнину.

Именно эти строения, между которыми втиснулись несколько двухэтажек из белого кирпича, а так же, привычные магазины с витринами, и образуют бесконечную улицу. Но, теперь я вижу, что вскоре эту цепочку нарушит, кажущаяся мне знакомой, желтая четырехэтажка на противоположенной стороне улицы. Мой взгляд только коснулся ее фасада, однако уже в следующую секунду он перестал меня волновать, потому как, мои глаза заметили то, что я еще не встречал здесь, но, как оказалось, хотел увидеть не меньше, чем пропавших горожан. Сначала я не поверил своим глазам, но, приглядевшись еще раз, сомнений не осталось. За четырехэтажкой я вижу перекресток.

Это самый обычный перекресток. Он выглядит точно так же, как и сотни других перекрестков, что я видел на улицах Питера. Может быть, поэтому, несмотря на то, что я впервые вижу это место, меня переполняет странная уверенность, что перекресток находится именно там, где и должен находиться. К тому же его столь долгожданное, но, в то же время неожиданное появление, не вызывает у меня ни волнения, ни опасения, ни какого-нибудь иного тревожного чувства. Ведь даже не работающие светофоры выглядят вполне естественно. Словно найдя здесь умиротворение, они добровольно погасили свои сигналы, вместе с которыми, безвозвратно утихла и суматоха на этих улицах, а мирно покоящиеся пешеходные переходы давно догадались, что теперь по ним смогут пройти только двое. Я и проводник.

Как бы то ни было, с появившимся перекрестком это место стало больше напоминать улицы настоящего города. Даже магазинные вывески по ту сторону перекрестка засветились огоньками, что добавило до этого скучному городу больше… яркости.

Я улыбнулся. Едва не произнес фразу «больше жизни». Не знаю насколько слово «жизнь» уместно в отношении города появившегося после смерти, но все вокруг действительно сделало живительный вдох. Даже среди белых облаков появились серые, тяжелые тучи, которые добавили голубому полотну над нашими головами больше реалистичности.

Следующую минуту я шел, с интересом разглядывая город. Стоит отметить, что за это короткое время дома вокруг преобразились еще больше. Однако главное изменение произошло не с домами, а с самой улицей. Случилось это в тот момент, когда мы уже подходили к перекрестку, и, я, оторвав взгляд от желтой четырехэтажки, повернул голову вперед. Оказалось, что теперь улица не тянется к горизонту, а, медленно поворачивает налево. И, пусть это происходит достаточно далеко от того места, где мы находимся, все же я могу разглядеть дома, которые расположись рядом с поворотом, но они, кажется, ничем не отличаются от тех строений, что нас сейчас окружают. Разве что, метрах в ста до поворота, на противоположенной стороне улицы, я вижу незнакомое здание с колоннами.

– Роман Сергеевич, как вам город? – профессор решил напомнить о своем присутствии.