Небо над нами

– Даже намекнуть не можешь?

– Нас прослушивают.

– Тогда передаю привет прослушивающим! – весело произнесла я. – Какая у вас там погодка? Не устали подслушивать?

– Погодка жаркая. От прослушки уже болят ушки, – изменив голос на тоненький и писклявый, произнес Илья.

Я искренне и громко рассмеялась. Илья тоже хохотнул.

– Значит, ты там, где жарко, – заключила я, откусив кусочек от пряника.

– Возможно, – лукаво ответил он.

– Твоя мама сказала, что ты военный, – чуть тише сказала я, сжимая кружку с молоком. – Но ты ведь не просто военный, да? Вернее, ты не простой военный.

На несколько долгих мгновений воцарилась тишина, и я подумала уже, что у Ильи снова проблемы со связью, но внезапно он так же тихо ответил:

– Я – миротворец.

– Ого…

– Удивлена?

– Ну, не прям удивлена… Я как бы знала, что ты не просто парень с соседнего района и сын маминой подруги. Но чтоб миротворец… – Я сделала глоток молока и задала новый вопрос: – А тебе разве можно такие признания делать?

– Нет, конечно. Теперь меня подвергнут дисциплинарке, – вздохнул Илья.

– Что? – Я чуть не подавилась молоком.

Илья снова вздохнул.

– Зачем ты это сказал? Совсем что ли глупый?! – принялась я отчитывать его.

– Я же говорил, что болван. Забыла? – Голос Ильи чуть повеселел, но я не обратила на это внимания, волнуясь за то, что теперь ему грозит какое-то наказание.

– И что тебе сделают?

– Отберут телефон, запрут на несколько суток где-нибудь, – поведал Илья. – Потом будет разбирательство, дисциплинарное взыскание, отстранение, понижение в должности…

– О, боже… – Я отставила кружку в сторону и принялась от досады покусывать ноготь на большом пальце правой руки, безжалостно убивая свой маникюр.

– Не смогу больше с тобой общаться, разумеется. Будешь грустить?

– Я, скорее, буду винить себя за то, что вынудила тебя рассказать, кто ты такой, – честно призналась я.

– А скучать не будешь?

– Я еще недостаточно знаю тебя, чтобы скучать.

– Злюка, – бросил Илья.

– Тебя накажут, а ты интересуешься, буду ли я по тебе скучать? – воскликнула я. – Нет, ну ты точно болван!

– Если бы я знал, что красивая девушка будет скучать по мне, пока я сижу в сыром и темном подвале без еды и воды, то был бы невероятно счастлив и постарался бы выжить!

Тут меня его слова насторожили. В армии, конечно, жесткая дисциплина, но чтобы своих же нарушителей сажали в сырые темные подвалы и не кормили?

– А ты меня не дуришь, случайно? – хмуро спросила я.

– Что ты! – картинно возмутился Илья. – Как я могу?!

– Дуришь, – уверенно заключила я. – Никто тебя не накажет.

Илья на том конце провода заразительно рассмеялся. Мне невероятных усилий стоило не засмеяться вместе с ним, но надо было сделать вид, что я обиделась. Зачем? Не знаю. Так положено у женщин. На генетическом уровне.

– Смешно ему, – фыркнула я.

– Ты поверила, – сквозь смех сказал Илья. – Ты серьезно так прям купилась!

Я ничего не ответила. Только еще раз фыркнула и, пока Илья там смеялся сам с собой, отправила в рот остатки пряника и запила их молоком.

– Ты там помимо молока еще что-то трескаешь? – спросил догадливый Илья.

Я неудачно вдохнула и закашлялась.

– Это тебе за то, что без меня вкусняшки ешь, – обидчиво произнес Илья.

Вот сволочь!

– Просто один пряник съела, – сипло сказала я, откашлявшись. И еще зачем-то добавила: – Маленький.

– Нам тут и пряник за счастье. Достало уже невкусное печенье и пресные крекеры, – пожаловался Илья.

– Если бы могла, то обязательно прислала бы тебе целый ящик пряников.

– Беру назад свои слова о том, что ты злюка.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Мы так долго болтаем. Тебя не накажут? Только ответь честно, без приколов.

Илья усмехнулся и беспечно произнес:

– Не-а, никому дела нет, чем мы занимаемся в свободное время. И кому звоним. Главное, чтобы при разговорах не болтали о своей работе. Так что давай поговорим о совсем противоположной мне теме.

– Например? – спросила я, потянувшись к молоку.

– Например, о тебе!

Я картинно вздохнула, но Илья не обратил внимания на мой многозначительный вздох.