Рыжая 6. Кошмар в агусте

– Только в том случае, если я буду их ему поставлять.

– А ты будешь?

– Не буду.

– Почему?

– Не сошлись в условиях. – Юлька отвела взгляд.

– То есть в цене?

– То есть в условиях.

Последняя фраза насторожила.

– А можно конкретнее?

Юлька мялась. То ли не хотела вдаваться в подробности, то ли говорить правду:

– Все сложно. Аквариумисты страшные собственники, некоторым очень важно продавать своих рыб самим. Так оно и было, пока существовала «Птичка».

– Что значит – существовала? – удивилась Даша.

– Это значит, что ее больше нет.

Послышался нервный смешок.

– Как это?

Наверное, так же она отреагировала бы на сообщение, что больше не существует Красной площади.

– Хочешь сказать, что Птичий рынок снесли? – недоверчиво переспросила она.

– Давным-давно. Такое ощущение, что ты последние несколько лет в анабиозе провела.

– Меня последние семь лет здесь не было! – возмутилась гостья. – Да у меня даже домашних животных нет… А что осталось?

– Теперь это рынок «Садовод».

– Там же?

– За МКАДом.

– Какой ужас, – только и нашла что сказать Даша. – И кому это в голову пришло?

– Рыбам и птицам, – коротко отрезала Юлька и добавила уже навязшую в зубах фразу: – К нашему делу это отношения не имеет. Речь идет о том, что посетителям неудобно туда ездить и многим заводчикам тоже. Но основная проблема, конечно, в мелких потребителях – ради одной рыбки или птички не очень-то хочется тащиться за пределы Кольцевой, особенно если у тебя нет машины.

– Понимаю. Я бы точно не поехала.

– Вот и Арем это понял. И пошел, что называется, напролом. Взял отличное помещение в центре и создал что-то наподобие зоосупермаркета западного образца: разнообразный ассортимент рыб, огромный выбор сопутствующих товаров.

– Здорово.

– Как сказать. – Юлька побарабанила кончиками пальцев по столу. – Конкуренция велика. Есть несколько похожих магазинов, но далеко от центра. И конечно, не тот размах.

– А от тебя-то он чего хотел?

– Эксклюзивное право продавать моих рыб.

Прозвучало пафосно и смешно одновременно. «Эксклюзивное право продавать рыбу»! Можно подумать речь шла о тоннах осетровых.

Сдерживая улыбку, Даша сочувственно покачала головой:

– Поразительная дерзость. А ты планировала сама стоять с ними в переходе?

– Если ты думаешь, что это смешно… – снова начала злиться Паэгле.

Даша вскинула ладошки:

– Да Боже упаси. Просто не могу понять, какая тебе разница как и кому он будет их продавать?

– Да я вообще не собиралась продавать через кого-то. Моя рыба слишком дорогая, штучная. Она идет в серьезные аквариумы.

– Ну и что?

– А серьезные аквариумы сами не создают и не содержат. Всем занимается специализированная фирма или знающий человек, профессионал. Вот через них я и хотела поставлять рыб.

– А что, разве этот Истомин не оформляет серьезные аквариумы?

– Оформляет.

– Так в чем же дело?

Юлька промолчала.

Даша перевела взгляд на окно. Деревья уже начали желтеть. В Москве осень наступает раньше, чем в Праге. Не досидеть бы здесь до зимы с такими клиентами.

– Юль, скажи прямо, кто из этих троих тебе больше всего неприятен или вызывает наибольшее подозрение? Может, с кем-нибудь произошла ссора?

Паэгле хранила невозмутимое выражение лица.

– Мои личные пристрастия и эмоции не имеют к делу никакого отношения.

– Почему не имеют? Убийство домашнего животного можно совершить или на почве личной неприязни к хозяину, или в силу особенностей психического здоровья. И, конечно, тебе лучше знать, кто из них на что способен.

– Рыжая, если бы все было так просто, я бы не обратилась к тебе за помощью. Этот человек отравил моих рыб не в порыве гнева, а заранее все рассчитав. Поэтому повторяю – особенности характера здесь ни при чем. Кто-то из них троих решил меня уничтожить. И если ты мне не поможешь, ему это удастся наверняка.

Поверить в то, что кто-то может погибнуть из-за пары бестолковых рыбин, Даша по-прежнему не могла, однако заново поднимать эту тему тоже не хотела. Ей хотелось есть и обратно домой.