Рыжая 6. Кошмар в агусте

2

Белое круглое лицо шефа стало еще белее. Отвернувшись от ямы, он подошел к дереву и, опершись о ствол, изогнулся. Никогда до того Семин не видел, как выворачивает здорового трезвого мужика. Вместе с Филиным они держались чуть поодаль, хмуро опустив глаза. Но даже не сомневаясь в предстоящем разносе, оба чувствовали облегчение: хоть на кого-то можно переложить часть ответственности. Шеф достал платок и дрожащей рукой отер мокрое лицо. Повернувшись к рабочим, он прошелестел белыми от злости губами:

– Почему сразу не доложили?

Мужики молчали. Семин – от отчаяния, он действительно не понимал, почему три месяца назад не позвонил начальству, какого черта взял на себя всю ответственность. Филин же скорее пребывал в безмолвном раздражении – шеф не оценил их поступка, а они ведь не для себя старались, прежде всего о деле думали.

– Да трепа лишнего не хотели, – сплюнув на запорошенную бетоном землю, буркнул рабочий.

– Ты что, дебил? – Шеф вытянул короткую шею и сразу стал похож на потревоженного бобра, даже зубы скалил похоже. – При чем здесь треп?

– Труп пришлось бы оставить, вы приехали бы, с вами еще кто… Пошли бы разговоры, а там, гляди, и легавые примчались. И что хорошего? Стройка стоит, ребята без дела сидят, время идет, а всем платить надо…

Фарфоровые, явно впрок сделанные зубы угрожающе клацнули:

– Да твое какое собачье дело? – Зашвырнув подальше испорченный платок, Беляков медленно попер на мужиков: – Ты здесь кто, чтобы решения принимать? Президент компании? Главный прокурор? – Остановившись в паре сантиметров от рабочего, он приподнялся на цыпочки и прошипел в закопченное солнцем лицо: – Запомни, козел, раз и навсегда запомни: у меня для таких дел есть свои люди, они бы и разбирались, им по штату и по мозгам положено.

– Разбирались бы, как же… – огрызнулся Филин, стараясь не смотреть шефу в глаза. – У покойников вон у всех яйца отрезаны, а я здесь по ночам за главного. С кого бы с первого спрашивали?

– Я вам, педерастам, самим яйца поотстреливаю! – взвизгнул Беляков. – Ты мне, мне сразу должен был доложить. – Толстый короткий палец бил в шелковый галстук. – Ну ладно, ментов вызывать не стали, это еще понятно, но мне почему не позвонили? А? Умные стали? Вот теперь сами и расхлебывайте. – Стараясь не смотреть на торчащую из ямы ногу, он быстро засеменил к времянке. – Тело закопать, сами немедленно ко мне.

3

Несмотря на комичную внешность – круглое тельце, короткие руки и толстые короткие ножки, – Беляков слыл человеком жестоким, подчас беспощадным. Рабочие его не любили, старались лишний раз на глаза не попадаться, и потому было страшно даже предположить, что произойдет в кабинете. Впрочем, Семин был и без того сломлен. Очередной труп, к тому же женский, лишил его остатков сил. Только Филин еще кое-как держался, он был мрачен, но признавать своей вины не собирался.

– Ты, Михаил Анатольевич, на нас зря не дави, – заявил он, войдя в кабинет. – Мы не для себя это делали. Сам говорил: «Кровью плюйте, а к зиме работы закройте». А как их закрыть, если каждую неделю менты оцепление выставляли бы?

– Ты мне тоже на мозг не дави! – оборвал Беляков. За полчаса он слегка поостыл и теперь пребывал в мрачной сосредоточенности. – За стройку он болел… Прежде всего должны были мне сообщить.

– Я же еще и виноват, – огрызнулся рабочий.

– Заткнись! – клацнули фарфоровые зубы. – Будешь возникать, я тебя первого лично за шкирку отволоку куда надо. – Некоторое время слышалось лишь тяжелое дыхание. – Ладно. – Беляков встал и прошел к окну. Через тонкие планки жалюзи пробивались косые лучи заходящего солнца. – Так, значит, каждую неделю труп появлялся?

Впервые за все время разборки Семин слегка оживился:

– Да нет, пореже. Скорее раз в месяц.

Филин выступил на подмогу:

– Точно. Мы первый раз чё подумали? Может, попортил кто девку или бабу чью, вот мужики и разобрались по-свойски, чего бучу поднимать? Покойника не вернешь, а от скуки такое паскудство делать не будут. По любому виноват. Выходит, ему поделом, а нам страдать?

Беляков зло глянул исподлобья.

– Потому и перевезли тело в карьер. Решили, если найдут, значит, судьба, повезло покойничку, пусть убийцу ищут, но уже без нас. Закопали мы этого бедолагу и забыли. А тут, – Филин сглотнул и невольно понизил голос, – снова полная луна и снова труп. И опять все хозяйство начисто. – Он сделал выразительный жест. – Оторопь нас взяла. Все, думаем, приплыли, не иначе как маньяк какой завелся, а может, и того хуже…

– Куда хуже-то? – сквозь зубы процедил Беляков.

– «Куда, куда…» Туда. – Видно было, что версия не вызывает у рабочего восторга. – Мало ли кто при полной луне мозгами едет? Что, если среди наших мужиков тоже умом кто тронулся? А что? Баба далеко, некоторые по полгода в одиночку кирпичи кидают, всякое может случиться… В общем, перекрестились и второго туда же, в карьер, определили. А через месяц опять покойничек. Тут-то нам совсем поплохело. Обратно оглобли поворачивать поздно. – Он оттянул ворот рубахи. – Неделю назад еще одного нашли, а сегодня и бабу эту… Тогда решили, что все, пора докладывать. – И, помолчав, добавил: – Страшно нам. Очень страшно…

– Не было бы страшно, так и дальше бы лопатой работал? – Сев за стол, Беляков достал телефонную книжку и зашелестел страницами. – Всю стройплощадку трупами выложили? Эх, закопать бы вас, козлов, чтобы в следующий раз мозгами думали. – Он сделал раздраженный жест. – Ладно, идите, и чтобы никому ни слова. Вякнет кто – лично башку оторву.

Понимая, что основную бурю пронесло, рабочие поспешили убраться из кабинета.

Глава 7

Так и не поужинав, Даша проспала до утра. Возможно, она проспала бы и дольше, если бы под утро не приснился странный сон: бряцающий доспехами рыцарь с огромным копьем и пустыми глазницами жестяного шлема с маниакальным упорством бегал за ней по лесу и пытался проткнуть копьем ей желудок. Желудок не протыкался, но было так больно, что она не выдержала, развернулась и плюнула рыцарю прямо в шлем. Рыцарь тут же растаял, вместо него возникли незнакомая комната без единого окна и мокрая от слюны подушка. Протирая заспанные глаза, Даша щурилась, пытаясь сообразить, что это за комната, куда подевались окна и кто заплевал ее подушку. И тут желудок так свело от голода, что, не дожидаясь окончания мыслительного процесса, она скинула ноги на пол и, нащупав тапки, поспешила на кухню.

За порогом чулана чирикали птицы и светило солнце. Вместе с солнечным светом вернулись воспоминания о вчерашнем дне: она в Москве, в квартире бывшей одноклассницы, та наняла ее найти убийцу рыб.

«Бред»

Даша зевнула и с хрустом потянулась. Желудок вновь протяжно завыл. Есть захотелось так, что даже зубы решено было отложить на потом, в смысле почистить после завтрака.

Кухню она нашла отнюдь не по запаху. Более того, на огромной, современно обставленной кухне вместо подкопченого, дразнящего запаха яичницы с беконом или аромата только что сваренного кофе, витал запах то ли бинтов, то ли лекарственной травы, а большой обеденный стол был безнадежно пуст. Если, конечно, не считать того, что за столом сидела Юлька и сосредоточенно просматривала какие-то бумаги.

– Чай будешь? – не поднимая головы, спросила она.

Даша принюхалась и опасливо поинтересовалась:

– Это им пахнет?

– Да.

– Ммм… – глаза выискивали хоть что-нибудь съестное. – Тогда лучше бы кофе.

Паэгле оторвалась от документов и строго глянула поверх оправы:

– Ну если сердца не жаль…

– Не жаль, – поспешил ответить оголодавший детектив. Не хватало, чтобы в результате медицинской дискуссии ее лишили завтрака. – Где кофе?

– В шкафу, справа от плиты.

Кофе оказался растворимым и к тому же без кофеина, но это все равно было лучше, чем цедить полынь. Добавив в ничем не пахнущую жидкость молока, Даша присела на табурет, поджала ногу.

– А поесть?

Сложив бумаги, Паэгле размяла пальцы рук:

– Сначала поговорим о деле, а затем уже спокойно позавтракаешь.

Даша начинала понемногу привыкать к причудам хозяйки:

– Чтобы не мешать процессу пищеварения?

– Именно. Вот, посмотри. – Юлька развернула бумаги на сто восемьдесят градусов. – Хочу, чтобы ты прочитала прямо сейчас. Если возникнут какие-то вопросы, сразу и разберем.

– Я бы, конечно, сначала поела. Но раз ты настаиваешь…